Сьюзен Льюис - Не выходи из дома

Дженна наблюдала за Оливией, сидевшей неподвижно и отчужденно, девушка как будто отдалялась, словно бы ее готова была поглотить какая-то тьма.

Что с ней не так?

– Оливии отчаянно хотелось стать частью жизни Пейдж. Ей хотелось стать для Пейдж значимой. Она придумала единственный способ заинтересовать Пейдж. Или, я бы сказала, сделать Пейдж зависимой от себя. Она решила настроить всех остальных против Пейдж, чтобы Пейдж в конце концов поверила, что Джули Моррис, как называла себя Оливия, ее единственная подруга.

Дженна ждала, когда же Оливия посмотрит ей в глаза, но та по-прежнему не поднимала головы.

– Оливия начала со взлома страницы Пейдж на Фейсбуке, чтобы все выглядело так, будто Пейдж обвиняет Оуэна в гомосексуализме. Оуэн был в курсе и помогал сестре, хотя и ужасно боялся, что все узнают его личный секрет. Он боялся не реакции друзей, а того, как воспримет отец, но до этого я еще дойду. План Оливии трещал по швам и, наверное, провалился бы, если бы школьная задира Келли Дарем не ухватилась за эту возможность и не развернула целую кампанию против Пейдж.

Дженна молчала, ожидая продолжения.

– Итак, Оливия растрезвонила всем про ориентацию брата, и все ополчились не против него, а против предавшей его подруги. На это Оливия и надеялась, ведь теперь у нее появилась возможность предложить дружбу.

Дженна в глубине души была потрясена. Как девушка в возрасте Оливии могла разработать такую хитроумную комбинацию и тем более воплотить ее в жизнь?

– И куда это должно было тебя привести? – резко спросила она Оливию.

Та стрельнула в сторону Дженны глазами, но не ответила.

– Я не думаю, что Оливия вообще верила, что у нее что-то выйдет, – ответила Джудит за племянницу.

Дженна ждала, что Оливия подтвердит или опровергнет, но она явно не собиралась делать ни того ни другого. Джудит продолжила:

– Во многом благодаря Оуэну, который присоединился к свите Келли Дарем, Оливия могла предупреждать Пейдж о том, что для нее готовят, или утешать после того, как все случилось.

– Почему ты просто не пожаловалась педагогам? – спросила Дженна. – Ты втянула мою дочь в ужасную историю… как ты можешь называться ее подругой? Да ты даже самой собой не была, когда набивалась ей в подруги.

Оливия вспыхнула, но промолчала. Тетя сказала:

– Я должна объяснить, что творится у моей племянницы дома. Много лет она была жертвой травли со стороны родителей, как и Оуэн, хотя с Оливией обходились куда жестче. Причем все настолько плохо, что девочка порой не может трезво оценить какие-то ситуации. Она серьезно пострадала от жестокого обращения, психологически, физически и в сексуальном плане… это непоправимый урон… – Джудит замолчала, чтобы сделать вдох, который получился похожим на всхлип. – Разумеется, я подозревала, но жила так далеко…

Дженна перевела взгляд на Оливию. Разумеется, жалко девушку из-за того, что ей довелось пережить, но Дженна не могла проигнорировать то, что она сотворила с Пейдж.

– После одного особенно жестокого случая Оливия вышла онлайн пообщаться с Пейдж, и та начала говорить, что больше не может терпеть травлю. И тогда Оливия предложила им вместе покончить со своими несчастьями.

Дженна снова посмотрела на Оливию. Неважно, насколько надломленной была эта девочка, но нужно дать ей понять, что нельзя безнаказанно совершать то, что она практически совершила.

– Оливия условилась встретиться с Пейдж в прошлую пятницу и поехала на автобусе в Россили, а Пейдж направила в Уайтфорд-Сэндс, Оливии хотелось в последний раз зайти на могилу к бабушке. Там ее нашел отец и отвез домой, запер в комнате, отобрав телефон и компьютер, и оставил, а сам с женой, моей сестрой, повез Оуэна к целителю на севере Уэльса, чтобы очистить его от грехов. Грех – это его ориентация.

Дженна внутренне содрогнулась. Что это за родители, ради всего святого? Как они могли так чудовищно вести себя по отношению к собственным детям? Очищать за гомосексуализм? Насиловать родную дочь?

– Оливии удалось вырваться только в субботу вечером, – продолжила Джудит. – Тогда она пошла в ванную, открыла все шкафчики и выпила все таблетки, какие только смогла найти. Рано утром приехали родители с Оуэном. Когда они поняли, что произошло, то отказались вызывать «Скорую помощь». Я не знаю, готовы ли они были и правда дать Оливии умереть, но, слава богу, Оуэн стянул у отца телефон, заперся в ванной на первом этаже и вызвал службу спасения. Он все еще был в ванной, когда приехали «Скорая» и полиция, и не выходил, пока его не убедили, что родителей забрали.

В комнате повисло пугающее молчание. Дженна видела, как по щекам Оливии тихо катятся слезы. К ее удивлению, девушка внезапно заговорила тихим голосом, все еще крепко держа тетю за руку:

– Я бы поехала к Пейдж в тот же вечер, если бы смогла, но не для того, чтобы осуществить план, а чтобы убедить, что это неверный путь. Я хотела рассказать ей о себе, о том, что родители творили со мной и Оуэном, я хотела попросить ее рассказать кому-нибудь, но было слишком поздно. Автобусы уже не ходили, а больше я никак не могла туда добраться. Я пыталась найти мобильник и компьютер, но не могла, а стационарного телефона у нас нет. Тогда я села и написала записку тете Джудит, которую она так и не получила. Думаю, родители уничтожили ее.

– Мне не разрешали видеться с племянником и племянницей с тех пор, как умерла моя мать, – сказала Джудит Дженне, – то есть уже более десяти лет. С тех пор родители начали измываться над ними. Я уже говорила, что всегда боялась этого, но доказательств не было, а мой зять, работавший старшим администратором в городском совете, умел обращаться с социальными службами. Тем не менее мне стоило бы попытаться. Думаю, я просто не могла заставить себя поверить, что родная сестра творит такие вещи. Теперь я понимаю, что сестра была под стать своему мужу. – Она обняла Оливию, и Дженна заметила, как та напряглась, прежде чем успокоиться.

– В понедельник Оуэн и Оливия вели себя очень смело, – продолжила Джудит. – Большую часть дня они общались с полицией, рассказав им все без утайки. Оуэн позвонил мне в воскресенье, так что я присутствовала при допросах, а сейчас решается вопрос о том, чтобы дети жили со мной.

Дженна перевела взгляд на директора школы. Понятное дело, теперь ему не придется ничего предпринимать в отношении Оливии. Мистер Чарльз явно испытывал облегчение, возможно, и сама Дженна тоже, правда, ей требовалось время, чтобы все это переварить.

– А что случилось с вашей сестрой и ее мужем?

– Их арестовали в понедельник, сегодня должны выдвинуть обвинения. Если их выпустят под залог, то наверняка вынесут запретительное постановление, чтобы они не приближались к детям. Однако мы не хотим рисковать, поэтому мы решили, что если родителей освободят, то Оливии и Оуэну лучше будет оказаться так далеко отсюда, как только я смогу их увезти.