Стив Берри - Третий Храм Колумба

Что они и делали.

Без всякой пощады.

Сотни беглецов были убиты, и так в этих местах возник страх перед собаками.

И теперь Бене собирался его возродить.

В то время как банды искали расположения нищих в городах Ямайки, он выбирал горные районы, запад и подветренную сторону Кокпит-кантри – места, где мароны жили вот уже четыреста лет. И хотя каждой общиной управляли полковник и выборный совет, Роу нравилось считать себя спасителем, защищающим древний образ жизни маронов. За это соотечественники снабжали его мужчинами и женщинами, которые работали на него в самых разных областях: проституция, азартные игры и порнография были его тайным бизнесом, приносившим миллионы. Однако главной страстью Бене был кофе. Повсюду, на протянувшихся на многие километры склонах, росли невысокие кусты с глянцевитыми темно-зелеными листьями. Каждый год на них распускались белые цветы со сладким запахом, которые потом превращались в ярко-красные ягоды. После того, как их толкли и кипятили, получался – как многие утверждали – лучший напиток в мире.

Кофе «Голубые горы».

Предки Бене были рабами. Теперь же он владел одной из самых больших плантаций и платил их потомкам как своим работникам. Он также контролировал главную сеть распространения остальных производителей. Его отец мудро предвидел такую возможность после опустошительного урагана, который в 1950 году уничтожил почти весь урожай. Тогда Роу-старший учредил национальный совет с ограниченным числом членов и разработал критерии качества, возделывания полей и обработки. Кофе, выращенный более чем в шестнадцати километрах от центрального пика, назывался «Ямайка прайм», а не «Голубые горы». Отец Бене был прав – дефицит превращает обычный продукт в легенду. Так кофе «Голубые горы» стал самым ценным в мире.

И он сделал богатой семью Роу.

Тем временем помощник Бене продолжал копать.

Двадцать минут назад другой его человек вернулся к грузовикам, чтобы встретить еще людей. Теперь они вели между деревьями пленника – мужчину чуть старше тридцати, смесь кубинца и африканца, – с завязанными глазами и руками, заломленными за спину.

Бене сделал знак, и этого парня поставили на колени и сняли повязку.

После этого Роу присел рядом с пленником, который открыл глаза и заморгал на ярком солнце.

Когда он увидел, кто находится перед ним, его глаза широко раскрылись.

– Да, Фелипе, это я, – сказал Бене. – Неужели ты думал, что тебе все сойдет с рук? Я платил за то, чтобы ты следил за Саймоном. И ты за ним следил. Однако ты брал его деньги и следил за мной .

Пленник, охваченный отчаянным страхом, затряс головой.

– Слушай меня, слушай очень внимательно, потому что все теперь зависит только от тебя, – продолжил Роу.

Спустя мгновение он увидел, что пленник его понял.

– Я хочу знать, что делает Саймон. Расскажи мне то, что ты от меня скрыл, – потребовал он. – Только правду.

Предатель пришел с улиц, значит, его языком будет диалект.

Скажи мне правду.

Роу ничего не слышал от Саймона уже почти две недели, но это его не удивляло. Все, что он узнал, лишь подтверждало то, что Бене давно уже чувствовал.

Неприятности.

Сказочно богатый австриец активно занимался благотворительностью и являлся сторонником Израиля. Но это не касалось Роу. Проблемы Ближнего Востока его не интересовали. Его занимал затерянный золотой рудник Колумба – и, похоже, тот же интерес возник и у Захарии.

– Клянусь, Бене, – сказал Фелипе. – Я ничего не знаю. Он ничего мне не говорит.

Роу взмахом руки заставил его смолкнуть.

– За кого ты меня принимаешь? Саймон здесь не живет. Он никого не знает на Ямайке. Я его партнер. Так он говорит. Однако он нанял тебя, чтобы ты работал еще и на него. Ладно, я плачу тебе за то, чтобы ты говорил Саймону только то, что мне нужно, а потом рассказывал о его действиях. Однако ты молчишь.

– Он звонит мне и платит за то, чтобы я кое-что делал. Я выполняю его поручения, и он дает мне деньги. Это все, Бене. Все, – попытался уверить его Фелипе.

Тогда Роу заговорил быстро:

– Но я плачу тебе за то, чтобы ты говорил мне правду. А ты этого не делаешь. Пора начинать.

– Ему нужны бумаги. Документы из архива.

Бене сделал жест, и один из его людей вложил ему в руку пистолет. Он ткнул дулом в грудь пленника и взвел курок.

– Я даю тебе еще один шанс. Что. Ты. Для. Него. Делаешь.

Ужас наполнил глаза Фелипе.

– Хорошо, хорошо, Бене. Я скажу. Скажу.

Роу не стал убирать пистолет от его груди.

– Сделки. Он хотел знать о сделках. Старых. Я нашел одну. Какой-то еврей по имени Коэн купил землю в 1671 году, – рассказал стоящий на коленях парень.

Эти слова заинтересовали Бене.

– Говори, – потребовал он.

– Он купил землю и все, что имелось на берегу реки.

– Имя.

– Авраам Коэн.

– Почему это так важно для Саймона?

– Его интересует брат, которого звали Моисей Коэн Энрикес.

Это имя Бене знал. Еврейский пират семнадцатого века. Он захватил большой груз испанского серебра возле Кубы, а потом возглавил голландское вторжение в Бразилию. А закончил Энрикес свои дни на Ямайке, где занимался поисками затерянного рудника Колумба.

– А Саймон об этом знает? – уточнил Роу.

Пленник покачал головой.

– Я потерял с ним контакт. Он уехал. Я не знаю, куда. Клянусь, Бене, я не знаю! И я ничего ему не рассказал.

– Но ты и мне не рассказал. А документ о той сделке все еще в архиве?

Фелипе покачал головой.

– Я его украл. Он у меня дома в Спэниш-Тауне. Твои люди знают, где. Пусть они его заберут. Он возле кровати. Клянусь, Бене! Он рядом с моей кроватью.

Роу убрал пистолет.

Мужчина, копавший могилу, остановился и помахал рукой.

Бене требовалось время подумать, и поэтому он бросил пистолет помощнику и подошел к могиле. Там он увидел плоский кусок камня с какой-то надписью.

«5 шагов», – было написано на этом обломке.

Дальше была нарисована кривая буква «Х».

– Принеси камень, – приказал Роу.

Мужчина поднял осколок и положил его перед ним, он стряхнул с него темную землю и посмотрел на надпись. Саймон сказал Бене, чтобы тот искал кувшин, изображенный на могильном камне, и кривое «X».

Кусок камня, на который он смотрел, когда-то был частью могильного камня. Роу увидел, что его можно приложить к большому камню, и их неровные поверхности полностью совпадут.

Он повернул обломок так, чтобы пленник смог увидеть кривую букву «X».

– Ты знаешь, что это значит? – спросил он, снова переходя на диалект.

– Я видел этот знак на документах в архиве, Бене. Они лежат возле моей кровати, – отозвался Фелипе. – Саймон сказал, чтобы я искал «Х». Я искал. Я хорошо искал, Бене. Он там. Я все еще могу быть тебе полезным. Правда, могу.