Блейк Крауч - Абандон. Брошенный город

– Так в чем дело?

– Ты немного норовистая. Мужчины рядом с тобой шалеют.

Джослин улыбнулась, и виски потекло у нее по подбородку.

– Боишься в штаны спустить? – хмыкнула она.

– Учитывая обстоятельства, озабоченность вполне оправданная.

– Ты рукам воли не давай, не лезь, куда не просят, вот живым и останешься. Я же вижу, как ты иногда на меня поглядываешь.

– Думаешь, меня так уж прельщает какая-то метиска? [15] Метиска – женщина, родителями которой были индеец и европейка или индианка и европеец.

– Точно. На перевал тяжело поднимались?

– Да уж, прогулкой это не назовешь.

– Так почему бы не провернуть это все летом?

– Потому что летом ты будешь танцевать джигу на виселице в Аризоне… Ладно, скажи Лане, чтобы убиралась.

– Лана! – крикнула Джосс, перекрывая музыку. Пианистка остановилась и опустила голову. – Лана, дорогуша, отправляйся домой и больше не приходи. Мы сегодня закроемся пораньше. И не думай, что ты сделала что-то не так. Ты очень хорошо играла.

Хартман поднялась со скамеечки, прошла к вешалке, надела плащ с шерстяной подкладкой и натянула на голову капюшон.

– Лана! – окликнула ее Джосс. Пианистка остановилась у порога, спиной к бару и опустив голову. – Будь осторожна, ладно?

Молодая женщина вышла. Когда дверь за ней закрылась, Мэддокс достала нож и положила его на стойку. Они с Уолласом посмотрели на мирно посапывающего помощника шерифа.

– Ключ от твоей цепи… – начал Ооту.

– На большом железном кольце, на поясе у Эла, – подсказала барменша.

Ее сообщник еще раз приложился к бутылке, а потом вытер рот, взял со стойки нож и провел по его лезвию пальцем.

– Смотри не порежься, – предупредила Джослин. – Он у меня острый.

Ооту зашипел от боли и слизнул кровь с неглубокого пореза.

– Да уж! – буркнул он.

– Как ты это сделаешь?

– Суну меж ребер, потом проверну.

С этими словами Уоллас бесшумно прошел по половицам, остановился у пузатой печки, постоял немного, согревая пальцы, и шагнул к Элу, встав слева от него, чтобы нанести удар сверху вниз.

Затем он откинул полу медвежьей шкуры, обнажив ему грудь.

Глаза молодого человека под опущенными веками дрогнули. Интересно, подумал Ооту, какой сон ему не суждено досмотреть?

Он сжал рукоятку ножа.

Острие было в трех дюймах от сердца помощника шерифа, когда с улицы донеслись какие-то крики.

Уоллас бросил взгляд на Джосс.

– Что там такое? – шепотом спросил он и, положив нож на бар, прошел к двери и чуть-чуть приоткрыл ее.

День клонился к вечеру, небо расчистилось, и, хотя солнце уже нырнуло за стену каньона, его длинные лучи золотили далекие скалы на перевале, лежащем в двух милях от города и возвышающемся над ним на две тысячи футов.

Стивен Коул мчался по главной улице во весь опор, и клубы снежной пыли летели из-под копыт его коня. Мало того, проповедник еще и орал так, словно апокалипсис уже наступил и весь ад следовал за ним по пятам:

– Они идут! Они идут!

Глория обмакнула перо в чернильницу. Она сидела в кресле из гнутых ветвей осины и писала при свете свечной лампы, сделанной из старой, разрезанной пополам банки из-под тоуловского сиропа. Лампа свисала с балки над красивым дубовым столом, который подарил им Барт Пакер. Света едва хватало, чтобы писать, не напрягая глаза.

Закончив, миссис Кёртис подула на страницу и, оставив дневник открытым на столе, прошла в спальню. Им с Иезекилем повезло найти дом с дощатым полом, и в сентябре они потратили весь уик-энд на то, чтобы застелить половицы соломой и синей джинсовой тканью. Не ковер, конечно, но и не голая земля, можно ходить в носках и не бояться отморозить пальцы.

Бесси и Гарриет спали на железной кровати, и, глядя на обнявшихся под одеялом мать и дочь, Глория ощутила укол зависти. Она посмотрела на качалку в углу, у окна, на кроватку Гаса, собранную Иезекилем из упаковочных ящиков; одежда их погибшего сына все еще лежала на крохотном матрасе – джутовом мешке, набитом сосновыми ветками.

На переднем крыльце скрипнули ступеньки. «Зек», – подумала хозяйка дома. Кто-то постучал в дверь.

Глория торопливо прошла в гостиную и взяла с полки «Скофилд», который сама же и положила туда рядом со стопкой грошовых романов.

– Миссис Кёртис! Вы т-т-там? – послышался с улицы заикающийся голос, и женщина шагнула к двери. – Мне надо срочно с вами поговорить!

В голове Глории эхом отдались слова мужа: «Из дома не выходи. Никому не открывай. Коли появится Билли, Ооту или еще кто сомнительного вида – ты знаешь, что делать».

Дверь задрожала.

Хозяйка положила руку на задвижку.

– Что стряслось, мистер Маккейб? – спросила она.

– Я пришел за Бесси и Гарриет. Они еще там, у вас?

Из спальни выглянула Бесси – в сорочке из мешковины, с наброшенным на плечи одеялом.

– Нас нет, – одними губами прошептала она.

– Их здесь нет, мистер… – громко сказала миссис Кёртис.

– Что-то мне не верится, – возразил ей незваный гость. – Может, откроете дверь, а я з-з-загляну и сам п-п-посмотрю?

– Сейчас для этого не самое лучшее время, мистер Маккейб. Думаю, вы понимаете.

– Нет, миссис Кёртис, не понимаю. Я дам вам целых д-д-десять секунд, чтобы открыть дверь, а потом снесу ее с петель.

– Мы не вернемся с тобой домой, – сказала ему Бесси.

– А, так ты там, да? Д-д-давай-ка открывай дверь, и мы п-п-поговорим лицом к лицу, как и положено взрослым людям.

– Мы поговорим, – вступила в разговор Глория, – когда Иезекиль вернется домой.

– Боюсь, долгонько ждать придется! – фыркнул Маккейб.

Миссис Кёртис отодвинула запор и распахнула дверь. Дуло револьвера в ее руках едва не уткнулось в нос Билли.

– Потрудись-ка, черт возьми, объяснить, что ты имеешь в виду! – велела ему хозяйка дома.

Парень улыбнулся, показав свои обломанные зубы, но глаза отвел в сторону. Его конь топтался неподалеку в снегу. И хотя Билли надвинул поглубже свою ковбойскую шляпу, Глория заметила на его лице брызги крови, и ее сердце затрепетало.

– Может, опустите эту штуку? – попросил Билли. – Вы же никогда ни в кого не с-с-стреляли. И не выстрелите.

– Ты ничего обо мне не знаешь. Убери руку! Где мой муж? Он отправился к шахте, искать вас.

– И, как видно, не нашел, а?

– Ты сказал: «Долгонько ждать придется». Что это значит? Говори, недомерок! Или ты не мужчина и не отвечаешь за то, что сыплется у тебя изо рта?

– Делайте, как я с-с-сказал. Опустите револьвер.

Глория взвела курок. Глаза у Билли расширились.

– Что с тобой такое? Я не понимаю, – сказала Бесси. – У тебя с головой не в порядке. Это правда, что вы с Ооту убили людей в доме Пакера?

– Сейчас не время, Бесс. Сходи за Гарриет, забери ее и пойдем отсюда, – потребовал ее муж.