Блейк Крауч - Абандон. Брошенный город

Отец и дочь взялись за работу вдвоем; они поднимали камни, с которыми могли справиться, и отбрасывали их в сторону. Разгребая кучу щебня, Эбигейл поймала себя на том, что начинает терять чувство времени. Ей уже начало казаться, что они провели в пещере целый день.

Очередной камень, упав на растущую груду, поднял облачко пыли. Фостер отступила.

– Ты чувствуешь? – спросила она Кендала. – Запах. Воняет… тухлыми яйцами. Посвети-ка сюда, Лоренс! Похоже, тут что-то есть.

Ее отец убрал еще один камень, и им открылся коридор, вполне широкий и высокий для прохода. Он поправил фонарь и выругался:

– Черт, это всего лишь…

Эбигейл вскрикнула.

Лоренс заглянул в коридор еще раз и вдруг отпрянул назад.

– Господи!

– Она жива? – прошептала Фостер. – Выглядит как живая…

Завал из камней скрывал углубление, в котором, прислонившись к каменной стене и положив левую руку на заросли окаменелых цветов, сидела молодая женщина. Она была нагая, изящная, но фигуристая. Голова ее покоилась на изгибе правой руки, словно она только что присела и уснула, а левую руку покрывал воск.

– Красивая, – прошептал Кендал. Волосы у женщины были длинными и черными, и даже ее полные губы сохранили цвет – темно-малиновый. Под розовой кожей проступали наполненные кровью вены.

– Ее, должно быть, завалило здесь, – предположила Эбигейл.

– Нет, думаю, она жила в Абандоне восемьсот девяносто третьего года, – возразил профессор.

– Хочешь сказать, этому прекрасно сохранившемуся трупу сто шестнадцать лет?

– А ты посмотри на ее одежду. На ботинки. На холщовые штаны, шаль… По-твоему, современные женщины так одеваются?

– Но это невозможно! Ни малейшего признака разложения. Она и на мертвую-то не похожа.

– Согласен. Невероятно. Я такого чуда еще не видывал. – Лоренс отступил от углубления и глотнул чистого воздуха. – Запах тухлых яиц, говоришь? Это сернистый газ. Очень токсичный. Вероятно, он ее и убил. Но он же потом и сохранил ее тело, уничтожив все бактерии как внутри нее, так и вокруг. В то Рождество она, наверное, как и мы сегодня, искала выход. Увидела этот укромный уголок, решила отдохнуть. А потом обрушился потолок, и она оказалась вроде как в гробнице. Получилась своего рода герметичная камера. Деваться сернистому газу было некуда, вот разложения и не случилось. Так что она в буквальном смысле застыла во времени. Посмотри на нее! Перед тобой человек, живший и дышавший в Абандоне. Держу пари, ей было бы что рассказать… Господи, какая красавица!

– Она смотрит на меня! – вскрикнула вдруг Джун. – Глаз с меня не сводит!

– Дорогая, эта женщина давно мертва, – напомнила ей Эбигейл.

Кендал поднял камень и положил его перед расщелиной.

– Что ты делаешь? – удивилась Эбигейл.

– Если туда попадет свежий воздух, долго она не протянет. Нужно поскорее запечатать ее, сохранить в том виде, в котором мы ее нашли, – объяснил профессор.

Выбравшись из пещеры с водопадом через слепой шахтный ствол, соединявшийся с другим коридором, пленники несколько часов бродили по сети туннелей, которые то перекрещивались, то заканчивались тупиком, то заворачивались в себя. Впервые за все время Эбигейл ощутила полную безнадежность.

Отдохнуть остановились в подземелье, где сталактиты и сталагмиты соединялись в колонны, формой напоминающие песочные часы. Фостер прислонилась к холодному известняку и посмотрела на часы – 11:03. Они блуждали по пещерам пять с половиной часов, и она не спала уже двадцать девять часов.

– Мне надо отдохнуть. Сил больше нет…

– Светлое время слишком дорого, чтобы тратить его на сон, – возразил Лоренс. – Заниматься поисками выхода в темноте бессмысленно. Даже оказавшись в пещере с выходом наружу, мы можем просто не заметить его ночью. Так что будем продолжать до захода солнца.

– Но это еще восемь часов! Я не в состоянии…

– Эбби, ты понимаешь, что в нашем распоряжении всего три или четыре дня? Потом, без воды и пищи, нам недостанет сил на продолжение поисков. И тогда – всё, конец.

Девушка опустила голову на колени и расплакалась.

От постоянного движения света фонаря в животе у Эбигейл творилось что-то неладное. А может, причиной этого был холодный воздух подземелья или теснота туннеля, каменистые стены которого сужались последние пятьдесят ярдов. Сам туннель постепенно шел под уклон. «Отлично, мы забираемся все глубже в гору», – подумала Фостер и тут же почувствовала укол вины – ей ли жаловаться? Как ни плохо ей было, а Джун последние двенадцать часов дались куда тяжелее.

– Ты как, держишься? – спросила она свою спутницу. – Если захочешь, мы можем отдохнуть в любое время – ты только скажи! – Миссис Тозер не ответила, и Эбигейл обернулась. – Все будет… – продолжила она, но внезапно замолчала. Даже в том скудном свете, что доставался им от фонаря Лоренса, девушка увидела, что позади никого нет. – Стой! – крикнула она отцу. – Джун отстала.

Кендал остановился, повернулся и посветил в пустой туннель.

– Давно?

– Не знаю. Я минут десять или пятнадцать с ней не разговаривала. Вот только сейчас…

– Джун! – крикнул профессор. Голос его эхом пробежал по коридору и быстро затих.

Никто не ответил.

– Идем, быстро! – бросила Эбигейл. – Ее надо найти.

Они побежали назад. Примерно через минуту журналистке показалось, что она слышит что-то.

– Лоренс. Лоренс! – вновь позвала она отца; тот оглянулся. – По-моему, я слышала…

Из глубины горы вырвался и тут же оборвался крик, оставив гулкое и долгое эхо.

– Что за черт? – пробормотал профессор.

– Это Джун? – неуверенно спросила его дочь. Еще один крик разлетелся по туннелю, но теперь он как будто удалялся. – Она так кричит, словно ей больно!

Они побежали дальше, ориентируясь на продолжающиеся крики, и через пару минут достигли развилки.

– ГДЕ ТЫ? – прогремел теперь уже ясно слышный женский голос.

– Не могу понять, откуда он идет, – сказала Эбигейл.

– ПОЖАЛУЙСТА, ГОСПОДИ, ПРОСТО УБЕЙ МЕНЯ!

– Сюда, – определил Лоренс, сворачивая в более широкий коридор.

– Я ТАК ХОЧУ ПИТЬ!

Они миновали несколько идущих один за другим гротов. Крики звучали все громче:

– Я ЕЩЕ ЖИВА! ПОЖАЛУЙСТА! ПОКОНЧИ С ЭТИМ! УБЕЙ МЕНЯ!

Внезапно Кендал остановился.

– В чем дело? – шепотом спросила Эбигейл.

Он покачал головой.

– Вроде бы увидел что-то впереди…

– Что?

– Толком не разглядел. Промелькнуло и исчезло. Забудь.

– Я больше ее не слышу.

– Джун, ты где? – крикнул Лоренс. – Помоги нам найти тебя!

Подземелье как будто затаило дыхание.

– Не нравится мне это место, – призналась Фостер.

Продравшись через лес сталагмитов с вкраплениями колонн коренной породы, отец с дочерью вышли наконец в пещеру с затхлым воздухом и расползшейся по стенам сизой плесенью, кисточки которой лениво и медленно колыхались, словно подводные водоросли.