Джон Сирлз - Экзорцисты

– Ты не против, если я поинтересуюсь, что ты здесь делала? – через некоторое время спросил он, не сводя взгляда с дороги.

– Пыталась понять некоторые вещи, – ответила я, что являлось самым простым объяснением.

– И тебе удалось? – только и спросил он.

– Да и нет. На самом деле у меня появились новые вопросы.

– О твоих родителях?

– О них и о сестре.

Дерек не ответил. Мы выехали на автостраду, и он увеличил скорость. Постоянное мелькание света и дрожь парусинового верха мешали разговору. Мы пытались, но получалось у нас не лучшим образом. В основном мы говорили об индюшках, и я снова подумала, как быстро исчезает связь между нами. Наконец мы миновали знак ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МЭРИЛЕНД, и Дерек снял с руля изуродованную руку и указал на карту, лежавшую на полу между сиденьями.

– Кстати, я прихватил с собой кое-что для тебя.

– Карту?

– Нет. Посмотри, что под ней.

Я приподняла карту и обнаружила коричневый выпускной альбом средней школы Дандалка за 1988 год – так было написано золотыми буквами на обложке.

– Это мой последний год. Я взял его из шкафчика со всяким барахлом после того, как ты позвонила. Хотел кое-что тебе показать. Посмотри страницу шестьдесят четыре.

Той же рукой Дерек включил освещение кабины. Я открыла альбом, и мне на колени выпала газетная вырезка. Я оставила ее там и стала переворачивать страницы, пока не нашла нужную.

– Фотография ученика по обмену из Перу?

Он улыбнулся, показав свои волчьи зубы.

– Не эта фотография, Сильви. А та, что под ней.

– Групповой снимок отличников?

– Второй ряд, четвертый парниша в компашке слева.

Я провела пальцем по второму ряду, четвертый человек слева, пока не наткнулась на широко улыбающегося Дерека.

– Видишь, я не врунище.

– Я никогда не считала тебя идиотом. Хотя в это трудно поверить, когда ты разговариваешь с людьми, словно ты мультяшный пес.

Дерек рассмеялся, и я вновь ощутила между нами близость.

– Ну, спасибо за веру в меня.

Прежде чем закрыть альбом, я внимательно посмотрела на фотографию.

– Ты выглядишь счастливым.

– А сейчас – нет?

– И сейчас. Просто я даже не знаю, тогда у тебя было другое лицо.

– Ну, тогда у меня были все пальцы. И в тот момент я еще не понимал, что школа заканчивается и мне придется решать, что делать дальше со своей жизнью.

– А разве ты сейчас не можешь ее спланировать?

– Может быть. Но сначала мне необходимо пережить еще один сезон с индюшками. До Дня благодарения осталось совсем немного.

Я вспомнила утренние минуты, когда останавливалась на тропинке, чтобы посмотреть на птиц в поле, и подумала, каким пустым оно станет без них – и без Дерека. Мы съехали с автострады, свернули на темные улицы Дандалка и вскоре уже катили по Баттер-лейн. Я попросила его сбросить скорость, чтобы в свете фар поискать дневник. Он даже съехал на обочину, чтобы я осмотрела фундаменты. Но моя маленькая фиолетовая книжечка исчезла.

Прошло около двенадцати часов, но мне казалось, что миновали столетия с того утра, как я вышла из дома и встретилась с Хикином на перекрестке. Пикап Роуз все еще стоял на подъездной дорожке, а в ее спальне горел свет. В остальном дом оставался темным за исключением, естественно, горевшей в подвале лампочки, которая снова наполнила меня страхом, преследовавшим последние недели.

– Спасибо, что приехал, – сказала я Дереку. – У меня есть немного денег за бензин, и если…

Он поднял руку, лишенную нескольких пальцев.

– Все в порядке. Я очень рад, что ты позвонила, Сильви. И если тебе потребуется моя помощь в будущем, звони без колебаний.

Я сказала, что так и сделаю, потянулась к дверной ручке и вспомнила, как он обнял меня в прошлый раз, как его щетина коснулась моей щеки, а меня окутал его теплый земной запах. «Быть может, он снова так сделает», – подумала я, но момент не повторился. Наверное, из-за четырех лет, которые нас разделяли, решила я. Так что я распахнула дверь и вышла, а вырезка из газеты, лежавшая у меня на коленях, соскользнула на землю. Я наклонилась и подняла ее.

– Что это такое?

– О, еще одна вещь, которую я хотел тебе показать. Статья о том, что произошло после того ужасного несчастного случая, когда я лишился пальцев.

Я посмотрела на заголовок, какая-то часть моего сознания ожидала увидеть там имя Альберта Линча, ведь теперь я обращала внимание только на статьи о нем. Однако на этот раз я прочитала: ПОЛ ПРОВАЛИЛСЯ, ДЕСЯТКИ ПОДРОСТКОВ ПОСТРАДАЛИ.

– Ты можешь оставить ее себе, – сказал мне Дерек. – Я хотел бы навсегда забыть ту пьянку. Но, как я тебе говорил, здесь это произвело большое впечат-ление.

Я засунула вырезку в карман и еще раз поблагодарила Дерека. Он включил дальний свет, подождал, когда я дойду до дома, и только после этого выехал на улицу. Он несколько раз погудел мне на прощание, а я, в ответ, включила свет над крыльцом.

После того как он уехал, я поднялась наверх, пере-оделась, помылась и вернулась на кухню. Роуз восстановила запас фруктового мороженого, но я от него устала. Очевидно, она выбросила все, что испекла Эмили Санино, потому что я ничего не нашла ни на крыльце, ни на кухонной стойке.

Я решила, что обойдусь без обеда, и осталась стоять возле кухонного стола, чтобы прочитать статью, которую принес мне Дерек. Там подтверждалось все, что он рассказал про несчастный случай и то, как он потерял пальцы. Статью сопровождали две фотографии. На одной были засняты обломки рухнувшего перекрытия, перевернутый гриль и сломанные стулья. На другой – лужайка с лежащими подростками, за некоторыми ухаживали врачи «Скорой помощи», несколько человек стояли чуть в стороне – они не пострадали.

Я собралась отложить вырезку, но в последний момент вспомнила, что Дерек говорил про Роуз – оказывается, она также была на той вечеринке. Я провела пальцем по фотографии, как делала это в его выпускном альбоме, и почти сразу нашла Роуз, стоявшую с застывшим лицом в толпе. Некоторое время я смотрела на черно-белый снимок и лишь затем обратила внимание на того, кто стоял рядом с ней.

Должно быть, я смотрела на фотографию минут десять, прежде чем отложила вырезку в сторону и подошла к шкафчику под раковиной. Когда я его распахнула, мусорное ведро оказалось пустым, в нем лежал чистый мешок. Я закрыла дверцу и снова посмотрела на вырезку, провела пальцем по людям в толпе, пока он не остановился на том же месте. На этот раз, положив вырезку, я направилась к входной двери, вышла на лунный свет и направилась к мусорным бакам, которые сестра оттащила на улицу.

В Рехоботе я подняла крышку и пальцами порвала мешок. Здесь я поступила так же. И вновь почувствовала запахи гниения, засунув руку внутрь. Мои пальцы натыкались на липкие обертки от мороженого, смятые бумажные салфетки и бутылки из-под содовой. Покончив с первым мешком, я взялась за следующий. Работа не была тяжелой, но я начала задыхаться.