Адам Робертс - Стеклянный Джек

– Правило семидесяти процентов больно ударило по нам, – сказал Самм, один из самых общительных фермеров.

– Что за правило?

– В Lex Ulanova заложено, что тридцать процентов всех сделок, совершаемых в Сампе, незаконны, – объяснил мужчина по имени Чили, чья белая как мел кожа была испещрена многочисленными розовыми кругами и овалами шрамов в тех местах, где были удалены опухоли. – Это очень условная цифра, потому что в глубинах Сампа почти вся торговля незаконна, если считать мошенничеством обмен самостоятельно выращенных фиг и помидоров на жареных жуков или толчёную мочевину. Но в Сампе не жизнь, а существование: ганк, солнечный свет, никаких излишков для торговли. А вот здесь, поблизости от земной Луны… ох, если б у нас были эти тридцать процентов на чёрном рынке, мы были бы рады. Но увы. Почти всё мясо, которое мы выращиваем, уходит по оптовым сделкам, и деньги зачисляются на кошерные счета, а тарифы и пошлины высчитываются ИскИнами автоматически. У нас почти все по закону, к сожалению.

– Так ведь это хорошо, разве нет? – спросила Диана. – По крайней мере полиция вас не трогает?

Самм мрачно ухмыльнулся.

– Правило семидесяти процентов – это священная ко-ро-ва, – сказал он, делая ударение на каждом слоге в слове. – В том-то и проблема с Кодексом – он регулирует даже границы беззакония. Поэтому мы платим налоги не со 100 % выручки, а со 143 %. Учитывается наше предполагаемое участие в торговле на чёрном рынке. В итоге наше налоговое бремя намного тяжелее, чем могло бы быть.

– Но вы ведь всё равно остаётесь в плюсе, да?

– С трудом, – признал Чили. – Я лишь совладелец этого предприятия; мне бы прохлаждаться в роскошной О с другими успешными промышленниками, попивая алкоголь и принимая сому. Вместо этого я живу на работе, питаюсь ганком и весь заработок отсылаю жене и дочери, которые остались на Марсе. Дочка поступила в Ареанскую Академию, знаете ли. Дороговато… но хватит уже о моих проблемах.

– По правде говоря, – добавил Самм, – если бы блюстители захотели на нас наехать, то так бы и сделали. Просто у них нет особых причин, мы слишком маленькие, чтобы из-за нас дёргаться. Надо просто потерпеть.

– До каких пор?

– До тех пор, пока я не заработаю на собственный дом, – сказал Самм.

– Когда я заработаю достаточно, то всё продам и поселюсь на приличной орбите, – согласился Чили. – Но это будет через много лет.

В конце концов команда фабра дала Яго три блока мясных консервов и кое-что ещё из припасов, а он взамен вручил им квадратную – метр на метр – пластину непонятного происхождения и назначения. Бартер, старейшая форма торговли, а ныне – поскольку все настоящие деньги были помечены, чтобы при переходе с одного счёта на другой или из одной базы данных в другую их можно было обложить налогами, – ещё более частая, чем раньше. Вернувшись на борт «Ред Рума 2020», Диана обнаружила, что Яго также выторговал, или выпросил, или как-то иначе раздобыл внушительный кусок льда, который теперь был прикручен тросом к корпусу корабля.

– Мы отправляемся куда-то далеко, – сделала вывод Диана. – Потому что… ну кусок-то здоровенный.

– Гений дедукции. – Яго широко улыбнулся.

– Куда же мы летим? – спросила Сафо. – Мы так и будем путешествовать от одного пузыря к другому?

– Я отвезу вас к себе домой, – сказал Яго. – Там ещё никто не бывал. Кроме меня, разумеется. Это по-настоящему сокровенное место. Но сначала я хочу использовать инфофильтр этого фабра, чтобы отправить сообщение.

– Сообщение? – спросила Диана.

– Я обнаружил твою сестру.

Сердце Дианы кувыркнулось:

– С ней все хорошо? Где она?

– Она на Марсе – или, по меньшей мере, по дороге туда. Прошло уже несколько месяцев с того дня, когда она пустилась в путь; скоро её корабль прибудет в пункт назначения. И да, с ней все хорошо. Она старается нигде не задерживаться подолгу, и нам следует поступать так же. Боюсь, пройдёт ещё немало времени, прежде чем я смогу устроить вам настоящее воссоединение. Ваши родители всё должным образом подготовили, и большей части сил Клана удалось проскользнуть сквозь улановскую сеть. Но мы по-прежнему в неудобном положении: другие кланы дерутся за власть, Улановы прилагают немыслимые усилия, чтобы раздавить семейство Аржан, – в игре потрясающие суммы, следует заметить.

– Я могу с ней поговорить?

Яго почесал в затылке.

– Это рискованно, – осторожно признал он. – Ведь нам придётся открыть линию связи. Если мы попадёмся, блюстители изогнут само пространство, чтобы добраться до нас. Захватив твою сестру, они получат преимущество, но, захватив вас обеих, – победят.

– Это означает «да»? Или «нет»?

– Да. Твой бИт был взломан, как и её, по всей видимости; но можно воспользоваться моей сетью: она нестандартная, уникальная, и я очень щепетилен в смысле информационной чистоты. Кроме того, мы подключимся к системе фабра, чтобы переадресовать данные. И у нас есть всё необходимое, чтобы разорвать связь и скрыться при первом подозрении, что нас обнаружили.

Диана час провела в онлайне, получив в итоге несколько минут разговора лицом к лицу, как в старые добрые времена. Интервал задержки сигнала составлял пятнадцать минут в оба конца, что сильно расстраивало – ведь времени было так мало. Это была не встреча в настоящем миртуале, так что она не могла даже обнять свою МОГсестру. Зато могла её видеть, говорить с ней, и этого хватило, чтобы заставить их обеих смеяться и плакать. Ева рассказала о своих приключениях – о том, как она прибыла к Тобрукскому плазмазеру и почти сразу же оказалась в центре сражения.

– К счастью, нам удалось сбежать на юг. В конце концов мне пришлось выбираться на орбиту на какой-то древней ракете, стартовавшей из Ивуара.

– Они такие хлипкие, да? – сказала Диана, улыбаясь сквозь слёзы. – Мы с Яго выбрались при помощи гравитационной пушки на горе Абора! Когда на корабле включились двигатели, я подумала, что мы сейчас в прямом смысле развалимся на части!

– Я так рада, что с тобой всё в порядке, любовь моя! – сказала Ева. – Придётся нам спрятаться до тех пор, пока всё не успокоится. МОГмочки в порядке – я их обеих видела во плоти, с ними всё нормально. Но они прячутся, и я буду прятаться, и ты тоже. Я не спрошу, где ты собираешься спрятаться, потому что лучше тебе никому об этом не говорить, даже мне – хотя я люблю тебя больше, чем могу сказать словами.

Диана утерла глаза рукавом.

– Хорошо. Я буду в безопасном месте, пока…

Песчаная буря помех заморозила изображение Евиного лица, процарапала на нём сотни кривых неоновых полос.

– Всё, конец, – сказал Яго. – Связь прервалась.

Итак, они забрались в узкие перегруз-койки в кабине «Ред Рума» (там было четыре места, хотя в присутствии троих человек уже становилось тесно) и полетели. Диана, стиснув зубы под гнётом перегрузки, снова заплакала от счастья при мысли о том, что с её сестрой всё хорошо. Потом она задремала, но на правильный сон ей не хватило сил. Она была в преддверии сна, на закате разума, как вдруг увидела вспышку. И подумала: наверное, это шампанская сверхновая в тысяче световых лет отсюда или, быть может, блуждающий огонёк в метре от меня, и я могу протянуть руку, коснуться его. Но как же понять наверняка? Мышцы её руки напряглись и взбугрились, однако преодолеть давление силы тяжести оказалось невозможно. Потом она услышала грохочущий шум из своих кошмаров, и медленное повышение его громкости очень сильно её испугало. Это был звук большого взрыва, вывернутый наизнанку, так что он нарастал, подбираясь к кульминационной какофонии, а не стихал, удаляясь от неё. В темноте пряталось то, что желало ей зла. Вспышка могла быть светом, отразившимся от лезвия ножа, которым целились ей в глаз. Внезапно шум сделался очень громким, её начало трясти и подбрасывать, и, хотя она изо всех сил старалась закричать, из её рта не вырвалось ни звука. Диана проснулась, всё ещё раздавленная и стиснутая ускорением. Или, может, она всё ещё спала, и это было частью кошмара.