Джулия Берри - Вся правда во мне

Он исчез внутри хижины и вернулся с какими-то тюками и банками, упакованными в мешки, которые он перекинул через плечо. Он надел ремень с ножнами, котелком, кремнем и другими приспособлениями, назначения которых я не знала, но от этого не выглядевших менее зловещими. Он погрузил на повозку ящики с порохом и ружья. Внутри оставалось еще много, но повозка была уже под завязку полна.

Его движения стали стремительными, он чуть не дрожал от возбуждения. Меня качало от слабости и омерзения.

Он встал на пень, чтобы сесть в седло, и повернулся ко мне.

– Ты со мной?

Выстрелы слышались в нескольких милях от нас.

Он спасет тебя, если захочет. Если ты еще жив.

Пусть это будет моей жертвой, моим костром. Я не слышала ангельских голосов, мне и твоего было достаточно.

Я сидела перед ним, и его немытое тело прижималось ко мне. Я изо всех сил сдерживала рвотные позывы.

Он направил кобылу к единственному выходу из долины, который я знала. Мы пробирались на север сквозь заросли кустарника и деревьев к сланцевой стене. Я перестала дышать. Здесь не было никакого выхода. Возможно, какой-нибудь юноша, способный лазить по скалам, и смог бы его найти, но не животное. Но лошадь перешагивала с уступа на уступ, таща за собой маленькую дребезжащую тележку по едва видной тропе. От ужаса я закрыла глаза. Она оказалась проворней, чем коза.

Мы пустились рысью. Я открыла глаза. Вы вышли. Потрясающее животное!

До реки оставалось едва ли полмили, но каждую секунду мы рисковали опоздать. Издалека все еще были слышны звуки, они пугали меня, но не внушали надежды. Бой продолжался. Скорее всего, подоспело подкрепление. С каждым выстрелом я все яснее представляла себе битву, я видела лицо Даррелла, маму, пригибающуюся к земле и вытаскивающую раненого с поля боя. Боже мой, где бы ты ни был, пусть это будешь не ты.

Вытащи меня из этого седла, избавь от сделки!

«Все, что угодно, только не это», – невольно повторяла я в такт шагам.

Нет. Я рада, что еду к месту боя. Мне нечего бояться, кроме возвращения.

У меня была еще одна подруга, дочь кожевенника, Эбигейл Паулинг. Спокойная девочка, похожая на меня. Мы часто играли с ней в куклы. Однажды я даже сшила на ее куклу платье и шляпку.

Вернувшись домой, я захотела ее увидеть. Я думала, она простит мне мое мычание и попытается меня понять ради нашей прошлой дружбы.

Я нашла ее на пастбище, она приглядывала за овцами. Мы долго оглядывали друг друга, удивляясь, как сильно годы нас изменили. Она поправилась и округлилась, но ее глаза не желали меня узнавать.

Я, как умела, назвала ее по имени, она в ужасе отпрянула.

Я пыталась сказать: это всего лишь я. Просто меня покалечили, и все.

Она убежала, оставив своих овец без присмотра.

Я вернулась домой, ожидая, что мама будет сердиться. Но Эбигейл так и не осмелилась сказать родителям, что проклятая девочка пыталась с ней заговорить.

Больше я ее никогда не видела. На следующий год она умерла от лихорадки.

– Здесь и остановимся, – сказал он, – будет в самый раз.

Потянув за вожжи, он толкнул меня локтем. Я слезла, он за мной. Звуки боя смешивались с ревом реки, проходящей через ущелье.

– Привяжи ее и принеси мешки.

Меня раздражало то, что мне снова приходится выполнять его поручения, но сейчас не время для капризов. Я двигалась быстро. Он выгрузил из тележки ящики и мешки, присел на корточки и начал тщательно перемешивать в деревянной миске ингредиенты.

Я сидела рядом на случай, если ему понадобиться помощь, но он, похоже, забыл обо мне. Его пальцы разворачивали свертки, открывали пузырьки и капсюли. Медленно, слишком медленно. Звуки боя продолжали доноситься.

Это неплохо. Мы все еще держимся, правда?

Я тихо пошла на звук.

Здесь река течет в ущелье, с обеих сторон окруженная скалами. По звуку воды я определила, что от края уступа меня отделяет всего несколько ярдов, похоже, бойцы совсем недалеко. Очень хорошо, что вы решили встретить корабли именно здесь, укрывшись на высоте, так врагам будет сложнее высадиться и приблизиться к вам.

На краю обрыва деревья стали тоньше, а кустарник более редким. Я сначала пригнулась, а потом и просто встала на четвереньки. Стало слышно, как сидящие в кустарнике мужчины негромко переговариваются друг с другом. До самого края уступа оставалось совсем немного. Хватит ли у меня духа, я не уверена.

Сквозь пучки осенней травы я увидела скрюченного как кузнечик мужчину, он сидел, плотно прижав ступни к бедрам. Длинные белые пальцы сжимали ружье. Это был учитель. Откинув волосы с глаз, он низко пригнулся, прячась от пуль. Я возмутилась, как можно так трусить, когда ты и Даррелл в такой опасности!

Я обошла его. Руперт Джиллис даже и не заметил. Его уши ничего, кроме выстрелов, не различали.

Теперь мне приходилось двигаться еще с большей осторожностью.

Еще шаг. Я прижалась к земле и перестала дышать.

Кто-то остановился рядом и приставил мне к носу дуло ружья.

Я подняла голову и увидела, что это ты в меня целишься.

Ты жив.

Твое лицо бледно. В глазах ужас. Ты опустил ружье.

– Джудит?

Ты назвал меня по имени. Не мисс Финч. Я встала на ноги.

– Что ты здесь делаешь?

Твои глаза смотрели попеременно то на меня, то на ущелье. Ты больше разозлен или напуган?

– Пожалуйста, иди домой, – сказал ты. – Это место не для тебя. Тебя ранят, и я не смогу…

Вдруг твое внимание переключилось, и ты стал похож на охотничью собаку, которая нюхает воздух.

Ты выглядел так, будто застрял в ночном кошмаре. Наверное, мне следовало бы тебя пожалеть, но я была так счастлива, что ты живой.

– Пожалуйста, иди домой, – повторил он. – Пожалуйста.

Ты что, действительно думаешь, что я тебя преследую? Я чуть не рассмеялась.

Я замотала головой. Домой мне не хотелось. Наверное, мне и надо было рассмеяться, ведь теперь я жена, свободная как птица.

Каждый выстрел заставлял тебя оглядываться назад, туда, где бойцы, рискуя собой, поднимались, стреляли и снова прятались.

– Лукас, – донесся до нас чей-то негромкий голос, – у нас почти закончились патроны.

Ты повернулся на голос, но я тебя опередила. Схватив твою руку, я потянула тебя к твоему отцу. Ты сопротивлялся, но не слишком сильно. Сработал эффект неожиданности. Ты шел. Согнувшись, мы пробирались сквозь траву. Я крепко сжимала твою руку, мозолистую и горячую, мокрую от пота, с волосками на тыльной части. От счастья у меня кружилась голова, в небо черными клубами поднимался дым, свистели пули, а твоя рука была в моей.

Ты остановился и попытался выдернуть ее.

– Что я делаю? Джудит, я не могу с тобой уйти!