Тесс Герритсен - Химера

– Возможно, ты опоздал. Ты можешь пересмотреть свое решение…

– Что показывает биотелеметрия? – оборвал он. – Какой у нее ритм?

– Она не подключена к монитору. Она сама отсоединила провода.

– Значит, вы не знаете. И не можете сказать, что происходит.

– Перед тем как замолчать, она послала тебе последнее электронное письмо. Джек, она попрощалась, – тихо добавил Капком.

«Нет». Джек разжал руки и выплыл из шлюза, нырнув головой в открытый грузовой отсек. «Нет». Он схватился за опору и начал карабкаться на противоположную сторону «Апогея II». Неожиданно он заметил станцию, нависавшую над ним, такую огромную и необъятную; Джек на мгновение замер, потрясенный видом. Затем мысленно запаниковал: «Где шлюзовой модуль? Я не вижу шлюзового модуля!» Станция состояла из такого количества модулей, на ней было так много солнечных батарей, раскинувшихся на площади, равной двум футбольным полям. Он не мог сориентироваться. Джек был потрясен и растерян.

Затем он заметил выступающий темно-зеленый корпус «Союза». Он находился под российской частью станции. Мгновенно все встало на свои места. Он нашел глазами американскую часть и определил местонахождение американской лаборатории. В верхнем конце лаборатории находился Нод-1, который вел к шлюзовому модулю.

Теперь Джек знал, куда двигаться.

В нем снова вспыхнула надежда. С одним реактивным ранцем, который был его единственным двигателем, Джеку предстояло пересечь пустое пространство без привязного фала или иных подобных средств. Он включил реактивный ранец, оттолкнулся от «Апогея» и направился к МКС.

Это был его первый выход в открытый космос. Джек, неуклюжий и неопытный, не мог определить, как быстро он приближается к цели. Он врезался в оболочку жилого модуля с такой силой, что чуть не отлетел в сторону и лишь чудом успел ухватиться за опору.

«Быстрее. Она умирает».

Джека мутило от ужаса, когда он, тяжело дыша, карабкался по оболочке модуля.

– Хьюстон, – задыхаясь, произнес он, – мне нужен Врач – пусть будет на связи…

– Вас понял.

– Почти… я почти добрался до Нода-1.

– Джек, это Врач. – В наушниках зазвучал спокойный и уверенный голос Тодда Катлера. – Ты не был на связи два дня. Тебе нужно кое-что знать. Последнюю дозу ХГЧ Эмма приняла пятьдесят пять часов назад. С тех пор ее состояние ухудшилось. Уровень амилазы и креатинфосфокиназы очень высок. Во время последнего сеанса связи она жаловалась на головную боль и нарушения зрения. Это было шесть часов назад. Мы не знаем, в каком она сейчас состоянии.

– Я в шлюзе!

– ПО управления станцией переключено на режим выхода в открытый космос. Ты готов для рекомпрессии.

Джек открыл люк и забрался в шлюзовой модуль. Обернувшись, чтобы закрыть внешний люк, он мельком увидел «Апогей II». Корабль готовился в обратный путь. Единственная спасательная лодка отправлялась на Землю без него. Теперь обратного пути нет.

Джек герметично закрыл люк.

– Клапан выравнивания давления открыт, – сообщил он. – Начинаю рекомпрессию.

– Я пытаюсь подготовить тебя к худшему, – продолжал Тодд. – В случае, если она…

– Лучше сообщи мне что-нибудь полезное!

– Ладно-ладно. Вот последние новости из ВИМИИЗа. Ранавирус, похоже, подействовал на лабораторных животных. Но он эффективен на ранней стадии. Если его ввести в первые тридцать шесть часов после заражения.

– А что будет, если ввести его позже?

Катлер не ответил. Его молчание не означало ничего хорошего.

Давление в шлюзовом модуле выросло до семисот двадцати миллиметров. Джек открыл люк и нырнул в соседний отсек. Он лихорадочно отстегнул перчатки, затем снял скафандр и выскользнул из одежды с системой охлаждения. Из кармана скафандра он вытащил пакеты с различными медицинскими препаратами и шприцы с ранавирусом. Его трясло от страха – он боялся того, что может обнаружить на станции. Джек открыл внутренний люк.

И перед ним предстало невероятно страшное зрелище.

Эмма плавала в полумраке Нода-1, словно пловец в водах темного моря. Только этот пловец тонул. Ее конечности дергались в ритмичных спазмах. Конвульсии охватили позвоночник, голова моталась взад-вперед, волосы болтались, словно хлыст. Смертельная агония.

«Нет, – подумал он. – Я не позволю тебе умереть. Черт возьми, Эмма, ты не можешь меня покинуть».

Он обхватил ее за талию и потащил по направлению к российской части станции. К модулю, который был подключен к электричеству и где был свет. Ее тело извивалось, словно провод, по которому пропустили разряд, она старалась вырваться. Эмма казалась маленькой и хрупкой, но сила, заключенная в ее умирающем теле, грозила победить его хватку. Невесомость была ему незнакома, и он, словно пьяный, отскакивал от стен и проемов люков, пытаясь добраться до российского рабочего модуля.

– Джек, отзовись, – окликнул его Тодд. – Что происходит?

– Я перемещаю Эмму в российский рабочий модуль, хочу зафиксировать на медицинской кушетке.

– Ты ввел вирус?

– Сначала я попытаюсь успокоить ее. У нее припадок…

Он закрепил ремни на липучках вокруг ее грудной клетки и бедер, зафиксировав тело на медицинской кушетке. Голова Эммы билась о кушетку, глаза закатились. Склеры были пугающе красными. «Введи ей вирус. Немедленно».

Жгут был обмотан вокруг каркаса кушетки. Он сдернул его и затянул вокруг дергающейся руки Эммы. Ему пришлось приложить всю свою силу, чтобы разогнуть локоть и получить доступ к локтевой ямке. Он зубами стащил колпачок со шприца с ранавирусом, воткнул иглу в руку Эммы и нажал на поршень.

– Я ввел! – крикнул он. – Весь шприц!

– Как она?

– Конвульсии продолжаются!

– В аптечке есть дилантин для ввода через капельницу.

– Вижу. Я ставлю ей капельницу!

Жгут поплыл в сторону – пугающее напоминание, что в невесомости все, что не закреплено, быстро ускользает из зоны досягаемости. Джек схватил жгут и снова принялся наматывать его на руку Эммы.

Через некоторое время он сообщил:

– Дилантин вводится! Капельница на полную.

– Что-то изменилось?

Джек посмотрел на жену, молча взывая: «Ну же, Эмма. Не умирай!»

Судорога, сводившая позвоночник Эммы, постепенно ослабевала. Шея обмякла, и голова больше не билась о кушетку. Джек увидел радужку ее глаз – два темных зрачка в обрамлении кроваво-красных склер. При первом взгляде на ее зрачки из груди Джека вырвался стон.

Ее левый зрачок был расширен. Черный и безжизненный.

Он опоздал. Она умирает.

Он обхватил ее лицо ладонями, словно мог одной только волей заставить ее жить. Но, моля Эмму не покидать его, Джек знал: ее нельзя спасти одним лишь прикосновением или молитвой. Смерть – процесс органический. Биохимические функции, движение ионов через клеточные мембраны постепенно прекращались. Мозговая активность понижалась. Ритмические сокращения клеток миокарда сократились до трепета. Одним лишь желанием жизнь сохранить нельзя.