Дж. Лэнкфорд - Тайный мессия

– Я в порядке, – сказал он старому африканцу. – Теперь я в порядке.

Тот кивнул и помог Заку встать.

Он поднялся и увидел, что Пол Джозеф прислоняется к бревну – окровавленный, с полурасстегнутыми штанами, с удивленно разинутым ртом. Зак повернулся к Зении. На ней был комбинезон, но распахнутый, и она все еще плакала. А рядом с ней плакала Ариэль, как тогда, в самолете. Они плакали так, будто скоро должен был наступить конец света.

Теперь Зак плохо понимал, что происходит. Время превратилось в безвременье и остановилось, застыв в ужасной вечности.

– Почему, Зения? – услышал он собственный голос.

Она со стоном поднесла руки ко лбу, потом посмотрела вверх, на деревья.

– Потому что у него член величиной с Канзас, ясно?

Ариэль подошла к Данлопу и взяла его за руку. Он едва почувствовал это сквозь онемение.

– Пойдемте, Зак.

– А кто эта маленькая шлюшка, Зак? Сколько раз ты ее трахнул? Сколько? – завопила Зения. – Ну, заводи с ней детей, потому что у меня их быть не может, ты, придурочный идиот! Ты слышишь? Я бесплодна!

– Пойдемте отсюда, Зак, – повторила Ариэль, потянув его за руку.

Старик взял его за другую руку. Зак позволил им себя увести, а Зения визжала с поляны:

– У него член величиной с Канзас, Зак, тебе ясно?

Национальный парк Руаха был вторым по величине в Танзании. Национальный парк Серенгети на севере притягивал большие толпы любителей сафари. Те немногие, кто был в курсе дел, отправлялись на юго-запад в Руаху, чтобы не следовать избитому маршруту. Для Ахмеда главным преимуществом Руахи было то, что бо́льшая южная часть парка лежала в округе Мбея, менее чем в дне пути пешком от деревни Удуга.

Он устроил все так, чтобы четверо его людей разбили неподалеку от Удуги временный лагерь – так называемый «летучий лагерь». Аджия не знала, что сопровождавшие их на сафари два черных африканца были его друзьями – вернее, друзьями его отца. Даже если бы их схватили, они бы никогда не выдали Ахмеда, потому что он мог продолжать борьбу за дело Аллаха.

А еще Ахмед хорошо им платил. Они устроят резню посреди ночи, придут с мачете и зарубят во сне всех вазунгу в Удугу. Мечтающие о джихаде, они жаждали воспользоваться подвернувшимся шансом. Они уже разведали в деревне и узнали, где вазунгу спят – в кирпичных домах миссии. Миссия не будет охраняться. В Танзании не нападали на миссии с 2007 года, когда несколько их было ограблено на севере, на кенийской границе в Моши, и один человек погиб.

Как легко будет проскользнуть из джунглей, перебраться через низкую стену миссии и прикончить белых во сне – преподобного Пола Джозефа, Зению Данлоп и человека из «Амер-кан»! Остальные, чьи фотографии были в газете – афроамериканец по имени Стив Харрис из консульства и благородный Махфуру из правительства, – останутся целы. Потому что любой, у кого есть африканские предки, – это жертва, сказала Аджия. Она заявила, что только вазунгу в ответе за разорение Африки, и за поддержку Израиля, и за страдания палестинцев.

Ахмед не будет принимать участие в нападении. Он никогда никого не убивал.

Его работа заключалась в том, чтобы выяснить по возможности, где в точности будет находиться каждый белый.

Вчера для охотничьего отряда Бургибы был организован чартерный рейс из Дар-эс-Салама до местной взлетно-посадочной полосы. Потом их отвезли на «Лендкрузере» в лагерь среди лесной глуши, где поставили шесть роскошных палаток на свайном настиле на песчаном берегу рядом с обмелевшей рекой Джонгомеро. Назвать лагерь поразительным было бы преуменьшением.

Находясь в безопасности на высоте солидного дерева, они наблюдали, как в ночи бредут слоны, видели, как прокрались мимо львы. Прошлой ночью в верховье, видимо, прошли сильные дожди, потому что нынче утром, когда Ахмед и Аджия расстелили свои молитвенные коврики на веранде для совершения намаза, голые песчаные берега исчезли. К тому времени, как они закончили молитву, солнце встало из-за белых бурунов реки Джонгомеро. Появившиеся из тумана деревья и трава, которые доросли до самой реки, были великолепны. Молча любуясь видом, Ахмед и Аджия позавтракали, а потом, в ожидании перебазирования во временный лагерь, играли в нарды на одной из кроватей, сделанных из отполированных веток деревьев джунглей. Все, что они делали на кроватях, – это спали и играли в нарды.

Среди такой красоты и покоя Ахмед забыл на время, что вазунгу – враги Аджии и что Удугу надо спасти. Он думал, девушка тоже забыла об этом на берегах Джонгомеро.

Он размышлял о знаменитом труде, спрятанном в его кейсе: «Рационализация дела джихада в Египте и во всем мире», ревизионистском трактате Имама аль-Шарифа  [110], ведущего мыслителя египетского джихада. Имам написал его в тюрьме, присоединившись к мусульманскому братству в отказе от насилия. Распространят ли египетские мусульмане новую, мирную форму джихада? Ахмеду очень хотелось бы поговорить об этом с отцом, но на это не было ни единого шанса. Любой контакт между ними мог стать для отца роковым.

Явился проводник, чтобы отвести их во временный лагерь, и оказалось, что там уже все готово. Основная группа уже прибыла туда вчера. Никто из туристов никогда не пробовал разбивать лагерь недалеко от Удугу, поэтому потребовалось лишнее время, чтобы найти местечко получше.

Ахмед помог Аджии сесть в «Лендкрузер», который доставит их на место назначения, находившееся в получасе ходьбы от Удугу. Она оглянулась на их палатку на сваях над Джонгомеро и сказала:

– Она не для африканцев, только для богатых белых.

Друзья отца Ахмеда – кроме него и Аджии только они и жили в этом лагере – тоже сели в машину, вместе с ними – их повар, и, когда все были представлены друг другу, автомобиль тронулся. За рулем сидел вооруженный проводник.

В течение часа он показывал дикие пейзажи Руахи – сотни птиц, которых Ахмед никогда раньше не видел, таких, как ласточки с серым брюшком и птицы-носороги с красными клювами; почти вымершие дикие собаки с крапчатыми шкурами, белыми лбами и черными мордами; слоны, купающиеся в пыли. Аджия часто вставала, чтобы лучше видеть, откидной верх защищал ее от солнца. Она показала на двух еле видных гепардов, отдыхающих под тенистым деревом, и проводник сообщил, как редко встречаются такие гепарды. Львов тут водилось множество, как и леопардов, хотя их нечасто можно было увидеть, но гепарды были вымирающим видом. Когда Аджия снова села, она шептала ругательства в адрес вазунгу, чья деятельность уничтожала места обитания гепардов и убивала дичь, на которую те охотились.

Они добрались до еще одного высохшего русла реки, у которого стояли четыре сводчатые палатки: одна – для Ахмеда и Аджии, одна – для друзей отца Ахмеда, еще одна – для кухни и последняя – для прислуги.