Энтони Беркли - Суд и ошибка. Осторожно: яд! (сборник)

Господа присяжные, на этом моя миссия завершилась. Теперь дело за вами. В ваших руках судьба – и не одного человека, но двух. Да помогут вам небеса вынести справедливый вердикт!

На последних словах у сэра Эрнеста сорвался голос. Он постоял неподвижно, глядя на присяжных в упор, и только потом сел на место.

На перерыв суд удалился в полном молчании, которое стало высшей наградой красноречию сэра Эрнеста.

На взгляд мистера Тодхантера, сэр Эрнест заслужил все мыслимые похвалы, какими только можно осыпать человека.

– Это была лучшая судебная речь, которую я когда-либо слышал, – признался он, когда они бок о бок вышли из здания суда. И это была правда: мистеру Тодхантеру раньше не доводилось слушать речей в суде.

– Да, но дело-то еще не закончено, – подмигнул ему сэр Эрнест, выйдя из роли обвинителя. – Вы обратили внимание на судью? Видели, как старикан посмотрел на меня, когда я пытался разжалобить присяжных? Меня это настораживает.

– А по-моему, самое страшное уже позади, – высказался мистер Тодхантер, вообще говоря, нечасто поддававшийся оптимизму. – Что вы на это скажете, Читтервик?

– Я думаю, – осторожно произнес мистер Читтервик, – что нам чрезвычайно повезло с адвокатами.

– За это я приглашаю вас выпить, – весело отозвался сэр Эрнест. – А вы отправляйтесь в свою личную столовую, Тодхантер. В выпивке вы нам не товарищ.

Первые двадцать минут после перерыва ушли на мужественные старания мистера Джеймисона развести турусы на колесах. Сказать ему было нечего, поскольку и задачи защищать подсудимого перед ним не стояло, и после того, как он обозначил себя со всеми подобающими реверансами в сторону ученого друга-обвинителя и метнул несколько камешков в огород отсутствующего мистера Бэрнса, мистеру Джеймисону оставалось только воззвать к присяжным с призывом признать мистера Тодхантера виновным в убийстве всего лишь по неосторожности – на том зыбком основании, что как-то неловко приговаривать его к казни.

Наконец судья приступил к подведению итогов.

– Господа присяжные, – заговорил он старчески слабым, но внятным голосом, – мне вменено в долг вместе с вами пересмотреть доказательства, предъявленные нам в ходе этого уникального, по справедливому замечанию обвинителя, процесса. Как вам известно, по этому же преступлению смертный приговор вынесен другому человеку, и, чтобы спасти его, убежденный в его невиновности мистер Фёрз возбудил данный процесс. Нет причин сомневаться в мотивах мистера Фёрза или полагать, что двигало им что-то иное, а не высшие принципы; нам следует воздать должное беспристрастности и гражданской ответственности мистера Фёрза. Справедлива ли его вера в невиновность приговоренного к смерти, решать вам.

Для вас не имеет значения то обстоятельство, что дело возбуждено частным лицом, а не государством, как это обычно бывает в делах такой важности. Тем не менее вам следует задать себе вопрос, почему оно возбуждено не государством и почему власти, располагающие всеми уликами и показаниями, предъявленными вам, не сочли их достаточными, чтобы принять по ним меры, – или, могу я сказать, предпочли не принимать никаких мер. Как указал представитель полиции мистер Бэрнс, одного признания для этого недостаточно. Примеры ложных признаний – не редкость в криминальной истории. Такие признания делают по самым разным мотивам, от помешательства до желания защитить виновного, – и зачастую от них отказываются, как только виновный спасен. Следовательно, вам не следует чрезмерно доверять признанию подсудимого; принимая решение, должно опираться единственно на улики, подтверждающие такое признание. А теперь я повторю для вас эти показания и, ввиду важности рассматриваемого дела, довольно подробно.

И судья сделал, как обещал. Медленно, методично и с неуклонной точностью он повторял показания участников процесса до конца дня и назавтра, когда заседание суда возобновилось.

Под монотонный старческий голос мистер Тодхантер пережил целый спектр эмоций.

Озвученные этим тихим, бесстрастным голосом доказательства каким-то образом казались куда менее убедительны, чем в гладких, звучных и эффектных периодах сэра Эрнеста. Сказать по правде, в изложении судьи виновность мистера Тодхантера выглядела на удивление слабо. Свидетельских показаний было довольно, но подтверждали они лишь его намерения, а отнюдь не поступки. Мистер Тодхантер, который заранее прекрасно об этом знал, но сумел убедить себя, что как-нибудь обойдется, тревожился все сильнее. Сказать, что судья так или иначе умалял важность свидетельских показаний, было никак нельзя, тем не менее эффект был уменьшительный. Мистер Тодхантер осознал с беспокойством, как сильно зависит дело от красноречия того, кто его излагает.

Один пассаж судьи, прозвучавший в начале утреннего заседания, усилил волнение мистера Тодхантера. Судья пересказывал показания, свидетельствующие о том, что подсудимый побывал на месте преступления скорее после наступления смерти мисс Норвуд, нежели до нее. Сделав краткую паузу, судья добавил:

– В этой связи я обязан вас предостеречь: даже если вы признаете нынешнего подсудимого виновным, это не обязательно означает, что по предыдущему процессу был вынесен неверный вердикт. Имеется еще одна вероятность, в которую вас не посвятили, но которую тем не менее вам следует иметь в виду: суть ее в том, что Палмер и Тодхантер, возможно, состояли в сговоре. Доказательств тому, что так было, нет, но нет и доказательств обратного. Вы должны помнить, что и такое возможно, и я упоминаю об этом, дабы вы из сентиментальных соображений не поддались искушению вынести обвинительный приговор ради спасения жизни молодого и полного сил мужчины за счет другого, который в любом случае обречен. Подобные соображения решительно неуместны, и я уверен, вы им не поддадитесь. А ежели поддадитесь, то должен предупредить вас – желаемого эффекта они могут не возыметь.

Мистер Тодхантер сидел сам не свой. Пожалуй, напрасно он полагался на чувствительность и подсознательное ее воздействие на умы присяжных. Сам-то он определенно рассчитывал на то, что за обвинительным приговором в его, мистера Тодхантера, адрес неизбежно последует признание Палмера невиновным. И вдруг выясняется, что имеется некая лазейка в законах, благодаря которой власти в любом случае вольны не отпустить несчастного юношу. Ему хотелось встать и прокричать: «Он невиновен! Хватит болтать чепуху, признайте истину! Говорю вам, он невиновен – мне это известно, как никому другому!»

Так-то оно так, мистер Тодхантер почти единственный в мире имел весомейшее из оснований знать о невиновности Палмера, но убедить в этой простой истине других оказалось совсем не просто. Меж тем хотелось, чтобы невиновность Палмера производила впечатление прочной, нерушимой гранитной глыбы, чтобы никто в ней не усомнился.