Джулия Стюарт - Тайна голубиного пирога

– Первоначально дворец был построен в тысяча пятьсот пятнадцатом году кардиналом Уолси, который впоследствии передал его Генриху Восьмому, – объявил генерал так громко, что несколько экскурсантов повернули к нему головы. – Король расширил здание и проводил здесь много времени со своими шестью женами.

Принцесса следовала за ним.

– Все пристройки Генриха, включая Большой зал и еще пару комнат, как я полагаю, были разрушены Вильгельмом Третьим, – вспомнила она прочитанное об истории дворца.

Генерала застала врасплох подобная осведомленность.

– Да-да, вы правы, – ответил он. – В семнадцатом столетии Вильгельм и Мария поручили…

– …сэру Кристоферу Рену… – вмешалась Минк.

– …выстроить нынешние парадные покои, копирующие великолепие…

– …Версаля, – перебила его принцесса. – Стоит ли нам продолжать, генерал? Кажется, мы задерживаем людей.

Они вошли в комнату Королевской стражи, где оружейный мастер Вильгельма III развесил на стенах почти три тысячи единиц оружия и доспехов. Полюбовавшись на картину Каналетто «Колизей в Риме» и на портрет в натуральную величину привратника королевы Елизаветы, рост которого составлял восемь футов, они перешли в Королевский приемный зал. Минк глядела во все глаза на портреты придворных дам королевы Марии, известных как «красавицы хэмптонского двора». Генерал Бэгшот стоял рядом, его рука то и дело касалась руки принцессы.

– В них присутствует какое-то неотразимое обаяние, – заметил он.

– Это правда, – согласилась Минк, делая шаг в сторону, чтобы не чувствовать у себя на шее его горячего дыхания. – Хотя им не хватает несравненной прелести вашей супруги, генерал. Я повстречала ее, когда приехала во дворец в пятницу.

– Завтра утром она будет в Хелуан-ле‑Бэне. Там около дюжины термальных источников. Вы бывали в Египте?

– Много раз забиралась на вершину Великой пирамиды. Двое туземцев тянули меня вверх за руки, а третий замыкал шествие, требуя бакшиш. Пришлось отгонять его зонтиком.

Они пробирались сквозь поток визитеров, остановившись, лишь чтобы полюбоваться Большой королевской опочивальней с великолепным потолком, расписанным Веррио и изящными резными орнаментами Гринлинга Гиббонса [11]. Когда генерал сказал, что кровать кажется очень удобной, Минк быстренько переместилась в следующий зал. Наконец они добрались до Переходной галереи, где орды посетителей восторженно разглядывали «Триумфы Цезаря» – девять огромных полотен, протянувшихся по всей длине зала, – и другие важнейшие картины дворца.

Генерал Бэгшот стоял так близко к Минк, что она ощущала его присутствие даже по запаху.

– Они принадлежат кисти… – начал он.

– …Андреа Мантеньи [12], – прервала его она, делая шаг в сторону.

Генерал снова приблизился к ней:

– Совершенно верно. И были написаны по заказу…

– …Джанфранческо Гонзаги [13], маркиза Мантуанского, – добавила Минк и умолкла, заметив кучку трубочистов, устремивших на полотна грустные покрасневшие глаза. У каждого на плече было по щетке, грязные волоски которых пребывали в опасной близости от картин.

– Боже правый! – воскликнул генерал. – Подождите минуточку.

Пока генерал выпроваживал трубочистов, настолько энергично, что двое из них шлепнулись на пол, Минк воспользовалась случаем, чтобы улизнуть. К счастью, Бэгшот ничего не спросил о ней – Минк не имела ни малейшего желания поддерживать знакомство с генералом.

Принцесса вошла в отреставрированный кабинет Уолси. Некогда он относился к помещениям, даруемым королевой, а потом использовался под кладовую. Минк некоторое время с изумлением разглядывала сцены страстей Христовых, великолепный потолок эпохи Тюдоров и уже направилась в сторону Лестницы королевы, когда перед ней предстал генерал Бэгшот.

– Не могу вообразить, как этих трубочистов не заметили швейцары! – раздраженно сказал он, вытирая лоб носовым платком. – В жизни не встречал шайки таких сомнительных личностей, одетых в униформу. Судя по всему, трубочисты направлялись в апартаменты леди Монфор-Бебб. Зачем ей понадобилось сразу восемь человек? Эта женщина совсем выжила из ума, ее пора отправлять в психиатрическую клинику.

Когда они спускались по лестнице, генерал поинтересовался, не доводилось ли ей видеть привидений.

– Я в них не верю, – решительно заявила принцесса.

– Не сомневаюсь, что вы измените свое мнение, пожив здесь некоторое время, – заверил ее Бэгшот, отступая в сторону, чтобы дать дорогу проходившей мимо группе кокни. Он показал ей дверь справа. – Там Галерея с привидениями. По ней бежала Кэтрин Говард, ускользнув из своей спальни и надеясь уговорить Генриха Восьмого отменить казнь, но была поймана его стражами. Говорят, ее призрак бродит там.

Он понизил голос, коснувшись тонким холодным пальцем тыльной стороны руки Минк, сжимавшей перила лестницы:

– Галерея закрыта для публики, но, возможно, как-нибудь вечерком, когда не будет моей жены, я сумею раздобыть ключ. И тогда мы вдвоем с вами сможем заглянуть туда и проверить, не появится ли призрак Кэтрин.

Принцесса отдернула руку:

– Это было бы восхитительно. Я непременно возьму с собой миссис Бутс. Она никогда не видела привидений.

Генерал с испуганным видом продолжил спускаться по ступеням, пока они не дошли до коридора внизу. Бэгшот указал на дубовую лестницу:

– Она ведет в Галерею серебряного жезла, которую, по слухам, посещает дух Джейн Сеймур [14], умершей во дворце после родов. Там живет леди Беатрис. Говорят, это привидение свело ее с ума. Долгие годы леди Беатрис носила траур, а потом вдруг увлеклась нарядами столь кричащих расцветок, что стала походить на тукана из зоологического сада. Впрочем, скоро сами увидите. Теперь я должен показать вам Большой зал Генриха Восьмого. В нем прошло первое представление «Макбета». Кстати, заодно разбужу швейцаров, которые, вместо того чтобы не давать посетителям портить гобелены, наверняка спят как сурки, проведя весь вечер в пабе «Кардинал Уолси» [15].

По пути они встретили рослую женщину с высокими скулами, одетую в траур. Ее голубые глаза выделялись на беспросветно-черном фоне. Капор был туго затянут ниже подбородка. Генерал приподнял шляпу, она кивнула в ответ и быстро прошла мимо, с нескрываемым любопытством взглянув на принцессу.

– Это леди Бессингтон, – сказал он, понизив голос. – Вы с ней успели познакомиться? Она одержима папоротниками и своим покойным мужем, четырнадцатым графом Бессингтоном, последним, кто носил этот титул. Обменявшись с ней апартаментами, мы обнаружили, что она превратила свое жилище в мемориал, посвященный мужу. Его инициалы можно найти на мраморном полу в зале, а на стенах кабинета обозначены все битвы, в которых он участвовал. Моя жена, к несчастью, до сих пор не выздоровела, а то давно уничтожила бы все упоминания о графе. Его вдова такая красивая женщина, что ей непременно следует выйти замуж снова.