Энн Перри - Бомба в Эшворд-холле

Это было чрезвычайным упрощением. Невозможно подсчитать, сколько людей уже погибли в битвах и восстаниях, а также от голода и убийств в связи с этой проблемой на протяжении истории. Питту были хорошо известны подробности мятежей Мерфи на севере Англии, когда сумасшедший протестант ездил по тамошним окрестностям, разжигая фанатичные антикатолические предрассудки, что привело к грабежам, пожарам, целым улицам разрушенных домов и смерти нескольких человек.

– Вы должны взять себе в помощь в высшей степени надежного человека, – с серьезным и хмурым видом вставил Корнуоллис. – Мы, разумеется, разместим своих людей вокруг усадьбы и в деревне, переодетых егерями, поденщиками и так далее, но кто-то надежный должен быть также внутри дома.

– Кто-нибудь из гостей? – удивился суперинтендант.

Корнуоллис угрюмо усмехнулся:

– Слуга. Совершенно в обычае брать с собой, отправляясь за город, двух-трех собственных слуг. Мы могли бы послать одного из наших лучших полицейских в качестве вашего камердинера. Кого вы можете предложить? Телмана? Я знаю, вы его недолюбливаете, но он умен, наблюдателен и довольно храбр, если того потребуют обстоятельства. Хотя дай бог, чтобы этого не потребовалось!

Питт предпочел бы иметь в качестве помощника кого-нибудь другого, но понимал, что родство с Рэдли ставит его в особое положение. Инспектор Телман – лучший сыщик в участке, и его можно было бы оставить на время своего отсутствия для дальнейшего расследования убийства Денби. Не то чтобы инспектор не нравился ему самому – наоборот, Томасу казалось, что это Телман все еще его не жалует. Подчиненный не скрывал, что его раздражает повышение Питта в должности. Суперинтендант был того же происхождения, что и прочие, в том числе и Телман. И по мнению инспектора, Томасу не надо было обезьянничать и подражать высшим чинам, не говоря уж о старании походить на них. Должности, одну из которых занимал прежде Мика Драммонд, а теперь – Питт, предназначены для джентльменов. Высшие чины должны, считал инспектор, занимать высшее положение в обществе. Должности – не награда за честолюбие, а Телман считал Питта человеком амбициозным.

Однако он ошибался. Его начальник был бы счастлив остаться на прежнем месте, если бы не семья, которая ждала от него осуществления всех его способностей. Но инспектора это соображение не трогало.

– Не могу представить, чтобы Телман согласился исполнять роль камердинера, – ответил Томас Корнуоллису, – даже одну неделю! Во всяком случае, моего камердинера… Я могу рассказать ему о деле Денби?

Смешливая искорка мелькнула в темных глазах Джона, но он подавил улыбку:

– Еще нет. Но уверен, когда мистер Гревилл объяснит ему всю важность вашей миссии, Телман будет счастлив вам служить как можно лучше. Вы, однако, должны будете мириться с его неопытностью в исполнении обязанностей камердинера.

Питт ничего не ответил на подобное замечание, а вместо этого спросил:

– Кто приедет в гости?

Министр откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. Ему не требовалось спрашивать, берется ли Томас за дело. У суперинтенданта не было выбора.

– Для того чтобы все выглядело как обычная загородная встреча в конце недели, со мной приедет жена, как подобает в таких случаях, – начал он. – Как вам, наверное, известно, трения в Ирландском движении существуют не только между католиками и протестантами, хотя это основные разногласия. Существуют и всегда существовали также классовые противоречия интересов, особенно между теми, кто владеет землей, и теми, кто нет.

Он сделал легкое движение, словно в знак того, что смиряется с этой ситуацией, но сожалеет о ней, и продолжил:

– Это имеет прямое отношение к религии. В течение нескольких десятков лет католикам запрещалось иметь собственность. Они могли только арендовать землю, и, как вы, должно быть, знаете, некоторые крупные землевладельцы осуществляли свою власть над арендаторами в самой грубой форме. Другие, разумеется, действовали совсем иначе. Кое-кто стал банкротом, пытаясь спасти от смерти зависящих от него людей во время «картофельного голода» в сороковые годы. Но память подвержена сильнейшим искажениям, даже без воздействия националистической пропаганды и фольклора, увековеченного в преданиях и песнях.

Питту очень хотелось перебить его. Все, что ему требовалось знать, – кого ожидают и сколько людей будет у него под наблюдением.

Но Гревилл никому не мог позволить прервать поток его красноречия, когда он командовал ситуацией.

– У всех точек зрения есть адепты – и умеренные, и радикалы, – которые иногда ненавидят друг друга сильнее, чем своих общих противников, – продолжал он. – И тех, чьи семьи в течение нескольких поколений были сторонниками доминирования протестантов и убедили себя, что такова Божья воля, труднее поколебать в их убеждениях, чем средневековых мучеников, поверьте мне. Думаю, что некоторые из них охотнее вошли бы в пещеру со львами и даже согласились бы сгореть заживо в раскаленной клетке.

Томас расслышал нотки отчаяния в голосе министра, мысленно представил себе годы его тщетного труда по умиротворению сторон и ощутил к нему сочувствие, удивившее его самого.

– Имеются четыре главных участника переговоров, – продолжал Эйнсли, – два католика и два протестанта. Особенности их взглядов не должны вас интересовать – по крайней мере, в данной ситуации, а может быть, и вообще. Будет присутствовать очень умеренный католик, Падрэг Дойл. Он многие годы борется за независимость своих единоверцев и за земельную реформу. Но это человек респектабельный и, насколько нам известно, не поддерживающий насильственные формы борьбы. Между прочим, он мне свояк – это брат моей жены. Однако я бы предпочел, чтобы на данной стадии отношений никто из участников переговоров об этом не знал. Они могут решить, что я непозволительно склонен поддерживать его, хотя я в этом нисколько не повинен.

Питт слушал молча, не перебивая.

Корнуоллис сложил указательные пальцы треугольником и тоже внимательно слушал Гревилла, хотя ему уже было известно все, о чем тот рассказывал.

– Он приедет один, – продолжил министр. – Второй представитель католиков – Лоркан Макгинли, человек помоложе и совсем другого склада. Он может быть обаятелен, если пожелает, но вообще живет в состоянии постоянного гнева. Во время картофельного голода погибла его семья, а протестанты отняли его землю, и Макгинли совершенно откровенно восхищается людьми типа Вульфа Тоуна и Дэниела О’Коннела. Он стоит за свободную и независимую Ирландию под властью католиков, и бог знает, что тогда может ожидать протестантов.

Немного помолчав, Эйнсли пожал плечами.