Эдмунд Криспин - Дело о золотой мушке. Убийство в магазине игрушек (сборник)

– Нет, сэр, больше никого. Я уверен.

Инспектор повернулся к Фену.

– А куда ведет арка напротив, сэр? Просто в другой блок комнат?

– Справа, как войдешь, кладовка скаута [75], – ответил Фен, – гостиная слева, лестница в небольшую спальню над кладовкой и дальше выход наружу в маленький мощеный дворик.

– И куда он ведет?

– Он со всех сторон закрытый, за исключением дверцы с запада, ведущей на улицу.

– И она остается открытой, как я понимаю?

– Да, до девяти вечера.

– Ага… – Инспектор выглядел довольным. – Итак, Уильямс. Я полагаю, никто со стороны двора не проходил мимо вас в тот промежуток времени?

Уильямс казался возмущенным.

– Вряд ли. Они бы тогда об меня споткнулись. Мистер Феллоуз и другой господин вышли отсюда этим вечером и направились в другую гостиную, но это было раньше, как раз перед тем, как вы, джентльмены, возвращались с ужина.

– А теперь расскажите нам, что вы сделали, услышав выстрел.

– Ну, тут я духом мчусь наверх, гляжу, а молодая леди – в том виде, в каком вы ее застали, – выпалил Уильямс.

– Будь точнее, – попросил Фен. – Что ты имеешь в виду, когда говоришь «духом»? Что конкретно ты сделал, расскажи детали.

– Ну, сэр, я как раз собрался сворачивать работенку, уж больно темно стало, и тут услыхал этот шум. Поднял я голову и сказал самому себе: «То ли ты слышал, что тебе кажется?» И тогда я сложил инструмент в сумку, оставил на ступеньках и мигом пошел сюда.

– Я бы это не назвал «духом», – возразил сэр Ричард. – Сколько это заняло у вас времени – сбор инструментов?

Уильямс заметно смутился.

– Ох, сэр, так прямо и не скажу.

– Тогда я спрошу иначе: сколько вы пробыли в спальне к тому моменту, когда мы спустились?

– Да всего пару секунд, сэр.

– Хм, а когда мы пришли, было практически две минуты с момента выстрела. Похоже, Уильямс, ваши показания нужно немного пересмотреть.

Уильямс так сильно встревожился, как будто его застали с дымящимся оружием в руке.

– Скажи мне, Уильямс, – начал Фен, – ты мог видеть, что происходило за этим окном или за окном напротив?

– Я, сэр, не скажу, что особенно смотрел. Но все равно, было так темно, что я б ничего не увидел, если бы даже хотел.

Фен кивнул.

– А выстрел прозвучал громко?

– Ну, радио-то как гремело, сами вспомните, сэр… Нет, не сказал бы, что очень громко. Не так, чтоб аж подпрыгнуть.

– Ты видел или слышал, как мистер Уорнер спускается в уборную?

– Нет, сэр, не видел и не слышал. Но там на ступеньках ковер, и смотрел я в другую сторону, так что никак не мог углядеть. Может, слыхал я, как дверь за ним захлопнулась, но под присягой бы не подтвердил.

– Не думаю, чтобы это проясняло ситуацию, – сказал инспектор, когда Уильямса наконец отпустили. – Но ведь никто этого и не ожидал. Хотя мы наверняка установили одну вещь – никто не входил в эту комнату после девушки.

– То есть мы предполагаем, – сказал Фен, – что девушка оставалась в одной из этих комнат с того момента, как вошла, до момента убийства?

– А куда еще она могла пойти?

– Она могла подняться до дверей моей комнаты (не входя в нее) или отправиться в уборную.

Инспектор переварил это новое осложнение с нескрываемым унынием.

– Это нужно будет уточнить, – нехотя согласился он, однако, если бы от него потребовали немедленных действий, ни за что не смог бы придумать, с какого боку за это взяться. – Это нужно будет уточнить, но, пожалуй, позже. А сейчас лучше допросить привратника Парсонса и постараться установить наконец точное время событий.

Найджел воспользовался этим перерывом, чтобы подняться наверх в комнату Фена и позвонить Хелен. Он застал там Роберта за чтением, но тот лишь кивнул и вернулся к своей книге.

К театральному служебному телефону подошла сама Хелен. Найджел прямо сообщил ей, что произошло. На другом конце провода повисло долгое молчание. Потом Хелен тихо сказала:

– Господи! Как это случилось?

– Пока все указывает на самоубийство, – солгал Найджел второй раз за этот вечер.

– Но… почему?

– Бог ее знает, дорогая. Я… не представляю. – Последовала еще одна пауза. Наконец Хелен медленно произнесла:

– Я бы не сказала, что по-настоящему сожалею об этом, хотя, наверное, должна. Это просто… просто шок. Когда это произошло, уже выяснили? Здесь страшный кавардак, Джейн пришлось выходить вместо Изольды, и она спотыкалась на каждом слове. Шейла рвет и мечет.

– Около двух часов назад.

В трубке чуть слышно ахнули:

– Два часа назад… Господи!

– Хелен, дорогая, ты в порядке? Мне приехать?

– Нет, друг мой, со мной все хорошо. Наверное, полицейские будут задавать мне всякие вопросы?

– Боюсь, да. Они придут утром.

– Ладно, Найджел. Мне пора идти, я еще не переоделась. Здесь холодно, а на мне почти ничего нет.

– Храни тебя бог, дорогая моя. Увидимся утром?

– Да, дорогой, конечно.

Найджел повесил трубку и вернулся вниз.

Парсонс, привратник, как раз собирался уходить, когда он вошел. Парсонс был таким же, как Найджел его запомнил, – огромным, грозным, в очках в роговой оправе. Его неизменная враждебность и свирепость плохо сочетались с должностью, которую он занимал в колледже. Найджел подозревал, что он, как и все остальные привратники колледжей, вычитал в бесконечных книжках про Оксфорд, будто привратник – некоронованный король своего учебного заведения, и эта мысль так прочно в нем укоренилась, что никакие столкновения с суровой реальностью не в силах были его переубедить. Его отношение к студентам являлось странной смесью несочетаемого: откровенного запугивания и показной услужливости, и он не уважал никого из них, за исключением тех, кто запугиванию не поддавался. В каждом поколении таких студентов можно было по пальцам пересчитать, но Найджел являлся одним из них, и поэтому Парсонс тепло его поприветствовал.

Показания Парсонса были краткими и дельными. Изольда вошла в колледж без шести минут восемь (он машинально посмотрел на часы, поскольку после девяти женщин пускать не полагалось) и, насколько он мог видеть, сразу направилась в комнату мистера Феллоуза. Роберт Уорнер пришел в пять минут девятого и спросил, как пройти в комнату Фена, куда он также направился сразу, после того как Парсонс убедился, что его там ожидают. Больше никто из чужих после ужина не заходил, хотя мистер Феллоуз привел гостя ранее этим же вечером – примерно в половине седьмого, как думал Парсонс. Члены колледжа входили и выходили, как обычно, но он не помнит, кто конкретно и в какое время. Он удалился, преисполненный достоинства, оставляя инспектора с видом чуть более довольным собой, чем обычно.

– Ну, наконец-то, – сказал Фен, все больше и больше ёрзая. – Слава богу, теперь мы можем подняться в мою комнату и сидеть в комфорте. – И все двинулись наверх.