Филлис Джеймс - Убийство в теологическом колледже

Новый судмедэксперт, новая команда криминалистов, вскоре придется менять и своих ребят. Ему еще повезло, что Кейт Мискин осталась. Но сейчас не время переживать о боевом духе Кейт или о ее возможном будущем. Коммандеру пришло в голову, что с возрастом он становится менее терпимым к переменам.

Но хотя бы фотограф оказался знакомым. Барни Паркер уже достиг пенсионного возраста и теперь работал на полставки. Говорливый, жилистый, бойкий человек невысокого роста с энергичным взглядом – за все те годы, что Дэлглиш его знал, он нисколечко не изменился. В оставшееся время он подрабатывал свадебным фотографом, и, вероятно, красиво снимая невест на мягкорисующую оптику, отдыхал от бескомпромиссной суровости полицейской работы. В нем было что-то от назойливого свадебного фотографа: он постоянно оглядывал место преступления, будто хотел убедиться, что больше трупов нет и снимать никого не надо. Дэлглиш не удивился бы, если бы он выстроил их в ряд для семейного портрета. Но оплошностей этот первоклассный фотограф не допускал.

Дэлглиш с командой направились в церковь. Они прошли через ризницу, обогнули место убийства и переоделись в огороженном месте возле южной двери. Криминалисты не проронили ни звука, хотя совсем не потому, что воздавали должное священному месту. В белых хлопковых одеждах и капюшонах, похожие на космонавтов, они стояли и смотрели, как Нобби Кларк последовал за Дэлглишем обратно в ризницу. Капюшон Кларка складками собрался вокруг лица, и к тому же у него немного торчали вперед верхние зубы. Коммандер подумал, что для полного сходства с огромным недовольным кроликом не хватало лишь пары ушей.

– Я почти уверен, что убийца, – начал Дэлглиш, – прошел через дверь в ризницу из северной галереи. На полу в галерее нужно поискать следы, хотя сомневаюсь, что вы сможете что-то обнаружить под таким слоем листьев. На двери ручки нет, но на самой двери вполне могут оказаться отпечатки любого из тех, кто живет в Святом Ансельме.

По дороге обратно в церковь он сказал:

– Есть шанс, что на «Страшном суде» или рядом на стене есть отпечатки, хотя вряд ли преступник был настолько глуп, чтобы прийти без перчаток. На подсвечнике, который справа, видны следы крови и волос, но повторюсь, нам повезет, если найдем отпечатки. А здесь кое-что интересное.

Коммандер двинулся по центральному проходу ко второму почетному месту.

– Кто-то прятался под этой скамейкой. Пылищи здесь много, но кое-где она стерта. Не знаю, добудете ли вы отпечатки с деревянной поверхности, но шанс существует.

– Понятно, сэр, – сказал Кларк. – А где нам обедать? Не похоже, чтобы здесь рядом был паб, а мне не хотелось бы приостанавливать работу. Лучше как можно больше успеть при дневном освещении.

– Вам принесут бутерброды. А Роббинс поищет места на ночлег. Завтра мы сможем оценить, как продвигается дело.

– Думаю, нам понадобится больше, чем два дня, сэр. Эти листья в северной галерее – их все надо перенести и осмотреть.

Дэлглиш засомневался, выйдет ли толк из этого нудного занятия, но не имел никакого желания препятствовать очевидному вниманию Кларка к деталям. Он сказал еще что-то двум другим членам команды и оставил их работать.

У всех людей, находящихся в колледже Святого Ансельма, нужно было снять отпечатки пальцев, причем до того, как с ними начнут беседовать лично. Эта первоочередная задача досталась Пирсу и Кейт. Дэлглиш считал, что отпечатки пальцев у женщин должны брать представители того же пола, и они оба об этом знали.

– Я давным-давно не снимал отпечатки, – признался Пирс. – Женщин, как обычно, возьми на себя. Хотя так изощряться, на мой взгляд, излишне. Можно подумать, это какая-то разновидность насилия.

Кейт в это время занималась подготовкой.

– А почему нет? Виновна или невиновна, но я бы не хотела, чтобы какой-то полицейский стал хватать меня за пальцы.

– Ну уж прям и хватать. Похоже, приемная забита, нет только священников. С кого начнем?

– Лучше с Арбетнота.

Кейт заинтересовало разнообразие реакций подозреваемых, которые следующий час появлялись перед ними, демонстрируя разные степени покорности. Отец Себастьян, который пришел вместе с остальными священниками, был решительно настроен сотрудничать, но не смог сдержать гримасы отвращения, когда Пирс взял его пальцы, чтобы вымыть водой и мылом, а потом прокатать их по подушечке с краской.

– Уверен, я могу справиться сам, – сказал он.

– Прошу прощения, сэр, – бесстрастно отреагировал Пирс. – Но нам нужно получить отпечатки с четкими краями. Здесь все упирается в опыт.

Отец Джон от начала и до конца не произнес ни слова, но его лицо было мертвенно-бледным, и Кейт заметила, что священника трясет. Во время самой процедуры, которая не заняла много времени, он вообще закрыл глаза. Отец Мартин горел любопытством и почти с детским изумлением разглядывал замысловатые узоры из петель и завитков, которые однозначно его идентифицировали. Отец Перегрин, устремив взор к зданию колледжа, куда он с нетерпением хотел вернуться, вообще, казалось, не отдавал себе отчета в том, что происходит. И только заметив свои вымазанные краской пальцы, проворчал: «Надеюсь, это пятно легко смоется». Еще он пробурчал, что студенты должны будут удостовериться в чистоте своих пальцев перед тем, как войти в библиотеку. А он повесит на доску напоминание.

Никто из студентов или персонала не чинил препятствий, только Стэннард пришел уже накрученный: он явно считал эту процедуру вопиющим посягательством на гражданскую свободу.

– Я надеюсь, у вас есть на это полномочия? – спросил он.

– Да, сэр, – спокойно ответил Пирс, – при вашем согласии все выполняется в соответствии с законом о полиции и доказательствах по уголовным делам. Думаю, вам знаком этот закон.

– А если я не согласен, то вы, понятно, добудете какое-нибудь постановление суда. И после того как произведете арест – если вообще до этого дойдет – и меня признают невиновным, я так понимаю, мои отпечатки уничтожат. Но как я могу быть в этом уверен?

– У вас есть право присутствовать во время уничтожения, если вы подадите заявление.

– А я подам, – сказал он, когда его пальцы поместили на подушечку с краской. – Уж будьте покойны, еще как подам.

Они закончили, и последний человек, которому снимали отпечатки, Эмма Лавенхэм, уже ушла.

– Как ты считаешь, что босс о ней думает? – спросила Кейт таким тщательно выверенным тоном, который даже ей показался неестественным.

– Он нормальный мужик, еще и поэт. И думает то, что любой нормальный мужик и поэт думает, когда встречает красивую женщину. По-моему, все сводится к тому, что он бы не отказался затащить ее в ближайшую койку.