Филлис Джеймс - Убийство в теологическом колледже

– Но зачем кому-то идти ночью в церковь в одиночку, вооружившись непонятно чем? – возразила Кейт. – Почему бы не позвонить кому-то еще?

– Возможно, он решил, что лучше разобраться самому. И кто сказал, что он был один? Вдруг с ним был кто-то другой?

Сестра, например, пришло в голову Кейт. Интересная возникла гипотеза.

– Нас всего четверо, а дел по горло, – помолчав, проговорил Дэлглиш. – Предлагаю не медлить.

Он снова сделал паузу, раздумывая, стоит ли озвучивать то, что вертится у него в голове. Они расследовали явное убийство, и коммандер не хотел осложнять работу вопросами, которые могли оказаться несущественными. С другой стороны, было важно не сбрасывать его подозрения со счетов.

– Я полагаю, что нам нужно рассмотреть это преступление в контексте двух предыдущих смертей: Тривза и миссис Манро, – сказал он. – Есть предчувствие – пока не более того, – что они связаны. Связь неявная, но, думаю, она существует.

На несколько секунд повисла тишина. Дэлглиш понял, что ребята удивились.

– Я считал, – сказал Пирс, – что версия самоубийства Тривза вас более или менее удовлетворила, сэр. Если юноша был убит, то слишком много совпадений: вряд ли по территории колледжа разгуливают двое преступников. Но смерть Тривза – или самоубийство, или несчастный случай. Разве могут быть сомнения? Взгляните на факты так, как сами их представили. Тело нашли в двухстах ярдах от единственного спуска на пляж. По пляжу тащить его было бы трудновато, а Тривз вряд ли пошел бы с убийцей по доброй воле. Сильный и здоровый парень. Нельзя спихнуть ему на голову полтонны песка, если сначала не накачать его наркотой, не напоить или просто не вырубить. Но это не наш случай. Вы же сами сказали, что вскрытие провели основательно.

– Ладно, давай представим, что это самоубийство, – обратилась Кейт непосредственно к Пирсу. – Но для такого поступка должна быть причина. Что его подтолкнуло? Или кто? Тут может быть спрятан мотив.

– Но уж, конечно, не для убийства Крэмптона. Его в то время и не было в Святом Ансельме. У нас даже нет причин предполагать, что они с Тривзом вообще когда-либо встречались.

– Миссис Манро, – упрямо продолжила Кейт, – вспомнила какое-то событие из своего прошлого, то, что ее беспокоило. Она разговаривает с человеком, который имеет к этому отношение, и вскоре после этого умирает. Мне кажется, как-то подозрительно вовремя.

– Да, ради бога, для кого? У нее было больное сердце. Она в принципе могла помереть в любой момент.

– Она сделала в дневнике ту запись, – настаивала Кейт. – Она что-то вспомнила, что-то знала. И уж ее-то убить вообще не составляло никакого труда – пожилая женщина со слабым сердцем. Особенно если у нее не было причин бояться своего убийцы.

– Допустим, она что-то знала, – не унимался Пирс. – Но не факт, что это было что-то важное. Например, какой-то второстепенный грешок, который отец Себастьян и все эти священники не одобрили бы, но из тех, что остальные всерьез не берут. К тому же она кремирована, коттедж вычищен, и улики, если они и были, исчезли навеки. Что бы она ни вспомнила, в любом случае это случилось двенадцать лет назад. Разве из-за такого убивают?

– Ты забыл, что это она нашла тело Тривза? – напомнила Кейт.

– И что с того? В дневнике ясно сказано, что она вспомнила случай из прошлого не тогда, когда увидела тело, а когда Сертис принес ей с огорода лук. Именно в тот момент все встало на свои места: и прошлое, и настоящее.

– Лук – луг… – пробормотала Кейт. – А вдруг здесь игра слов?

– Бога ради, Кейт, не строй из себя Агату Кристи! – Пирс развернулся к Дэлглишу. – Так вы говорите, сэр, что мы сейчас расследуем два убийства: Крэмптона и миссис Манро?

– Нет, я не предлагаю рисковать расследованием убийства из-за какого-то предчувствия. Я лишь считаю, что тут может быть связь, и предлагаю об этом не забывать. У нас много дел, давайте приступим. Для начала снимаем отпечатки пальцев и беседуем со священниками и студентами. Этим займешься ты, Кейт, на пару с Пирсом. Меня им уже хватит. И Сертису тоже, так что к нему и сестре опять же отправитесь вы. Им тоже полезно встретиться с кем-то новым. Пока инспектор Джарвуд не оправится и не ответит на пару вопросов, мы будем топтаться на месте. В больнице говорят, он, скорее всего, придет в себя ко вторнику, если повезет.

– А если есть шанс, что у него может быть важная улика или что он подозреваемый, разве не стоит ненавязчиво приставить к нему охрану? – поинтересовался Пирс.

– К нему уже ненавязчиво приставили охрану, – сказал Дэлглиш. – Там помогает Суффолк. В ту ночь он был не у себя и мог увидеть убийцу. Поэтому он под присмотром.

С дороги донесся гул машины, которая пробиралась по ухабам.

Сержант Роббинс подошел к окну.

– Сэр, приехал мистер Кларк и криминалисты.

Пирс бросил взгляд на часы.

– Неплохо, но лучше бы ехали на машине. Из Ипс-вича выбраться такая проблема. Ладно хоть поезд не подвел.

– Скажи им, чтобы несли сюда вещи, – попросил Роббинса Дэлглиш. – Они могут занять вторую спальню. И им, наверное, захочется выпить кофе перед началом работы.

– Хорошо, сэр.

Дэлглиш решил, что криминалисты могут переодеться в рабочую одежду в церкви, просто подальше от места преступления. Брайан Кларк, глава команды, которого, как и всех Кларков, по доброй британской традиции называли не иначе как Нобби, до этого с Дэлглишем не работал. Спокойный, невозмутимый и лишенный чувства юмора, он не был самым вдохновляющим из коллег, но славился скрупулезностью и надежностью и, когда снисходил до коммуникации, всегда говорил по делу. Если что-то можно было найти, он находил. Этот человек обычно не разделял чужих восторгов и даже потенциально самые ценные улики встречал фразами типа: «Так, парни, умерьте пыл. Это всего лишь отпечаток ладони, а не Святой Грааль». К тому же Кларк уважал практику разделения обязанностей. Его задача – находить, собирать и сохранять улики, а не посягать на функции детектива. Дэлглиш, который поощрял командную работу и был открыт идеям, воспринимал подобную сдержанность, граничившую с неразговорчивостью, как недостаток.

Уже не в первый раз он заскучал по Чарли Феррису – криминалисту, с которым работал, расследуя убийства Бероуна и Харри Мака. Те тоже произошли в церкви. Дэлглиш ясно вспомнил Ферриса: маленький, с рыжеватыми волосами и резкими чертами лица, гибкий, словно борзая, он все время подскакивал, как нетерпеливый бегун в ожидании выстрела стартового пистолета. Он также припомнил необычное рабочее облачение, которое придумал Феррис: крохотные белые шорты, толстовка с коротким рукавом и тугая эластичная шапочка, из-за которой эксперт становился похож на пловца, который забыл снять нижнее белье. Но Феррис вышел на пенсию и теперь держал паб в Сомерсете, где его звучный бас, абсолютно невероятный при таком худосочном телосложении, добавлял мощи деревенскому церковному хору.