Джеффри Дивер - Во власти страха

– Найред.

– А, ну точно, найред.

Когда Селлитто поднял взгляд, он понял, что все это время пялился на грудь этой женщины.

– Я…

– Ничего. Они там затем, чтобы смотреть. Работы, я имею в виду. Не груди.

– Я…

– Вы только что это сказали. Я не считаю вас похотливым стариком. И вы хотите спросить, больно ли это.

– Нет. Я понимаю, что больно.

– Было. Но что в жизни не причиняет боли, если это действительно важно?

Секс, обед и задержание преступника, подумал Селлитто. Боли в большинстве случаев это не причиняло. Но он лишь пожал плечами.

– Я вот о чем хотел спросить – вы сами рисовали эти изображения? То есть это была ваша идея?

– Нет. Я поехала к мастерице в Бостон. Лучшей на Восточном побережье. Мне очень хотелось Кетуалькоатля – мексиканского бога. – Анна коснулась пальцем змеи на груди. – Мы два дня общались, и она поняла меня. – Нанесла изображение пернатого змея и порекомендовала созвездия. Я наколола и башмачки Дороти. – Она улыбнулась, и Селлитто улыбнулся в ответ. – Я не хочу показаться феминисткой, но так получается. Видите, как работают мастера-женщины. Мужчина идет к мастеру-мужчине и говорит: «Я хочу цепь, мертвую голову, флаг». И выходит с цепью, мертвой головой или флагом. У женщин другой подход. Менее импульсивный, менее безотлагательный, более вдумчивый.

– Как и вообще в жизни у мужчин и женщин, – пробормотал Селлитто. Вопрос об Иксе 5–11 вертелся на языке. Но он спросил: – Знаете, мне просто интересно – как вы занялись этим бизнесом?

– То есть, если не считать росписей, я похожа на школьную учительницу?

– Да.

– Я и была учительницей. – Томсон выдержала длинную паузу. – В средней школе. Теперь появилась демилитаризованная зона. Так сказать, ничейная земля между гормонами на юге и отношениями на севере.

– У меня есть сын. Он уже окончил колледж. Но ему нужно было дорасти до этого возраста.

Она кивнула.

– Мне было непросто. Потом я пошла работать в одну из студий, и, не знаю, как объяснить, это освободило меня. Я ушла из школы и открыла мастерскую. Теперь делаю росписи и пишу маслом. Выставки в Сохо и на окраине. Однако не смогла бы это устроить, если бы не занялась росписью.

– Впечатляюще.

– Спасибо. Но вы спрашивали о машинке фирмы «Америкэн игл».

Заведение Томсон было единственным в этом районе, где продавались иглы и запчасти для этой модели. У нее в продаже была и подержанная машинка. Селлитто она показалась искривленной и небезопасной. Как лучевой пистолет из какого-то научно-фантастического фильма.

– Можно спросить, почему она вас интересует?

Детектив заколебался. И решил, что должен рассказать ей все. Может, потому, что она была очень предана этому искусству. Или потому, что у нее совершенно невероятная грудь. Лон рассказал ей, что делает Икс 5–11.

– Господи, неужели такое возможно? – Глаза у нее стали настолько же расширенными, насколько узкими были у мексиканского бога. – Кто-то действительно это делает, убивает людей тату-машинкой? – Анна вздрогнула и, несмотря на все свои впечатляющие существа и башмачки из «Волшебника страны Оз», теперь показалась не загадочным сверхсуществом, а обычной женщиной – слабой и ранимой. У Т.Т. Гордона была та же реакция – ощущение предательства из-за того, что кто-то в их сплоченной профессии использует свой талант для убийства, притом таким ужасающим способом.

– К сожалению, да.

– «Америкэн игл», – произнесла она. – Старые машинки, менее надежные, чем новые. Одни из первых портативных.

– Так говорил и Тэ-Тэ.

Томсон кивнула.

– Он хороший человек. Вам повезло, что он помогает вам. Думаю, я тоже смогу помочь. Машинку здесь никто не покупал, но примерно неделю назад сюда пришел человек и купил иглы для «Америкэн игл». – Она подалась вперед, опершись о прилавок. Блестящее черное кольцо на правом указательном пальце оказалось наколотым. – Я не обратила на него особого внимания. Лет под тридцать или немного за тридцать. Белый. Был в темной шапочке, с шарфом вокруг шеи, почти закрывающим подбородок. В темных очках, хотя нужды в них не было: погода стояла такая же скверная, как и сегодня. Они казались хипстерскими. Но имитаторов здесь полно. Это тонкая граница между напускным и искренним.

Имитаторы. Разумно. Селлитто показал ей фоторобот.

Томсон пожала плечами.

– Возможно, это он. Я ведь не обратила на него особого внимания. Но одну вещь запомнила. Я не видела у него росписи или пирсинга. Большинство мастеров росписи основательно модифицированы.

– У него есть изображение на руке. Какое-то существо, похожее на дракона. Красное. Это что-то означает?

Женщина с изображением Кетуалькоатля на груди покачала головой.

– Нет. После той книги, того триллера многие захотели драконов. Подражатели. Насколько я знаю, тут никакого значения нет.

Тогда Селлитто спросил:

– Что-нибудь слышали о татуировке со словом «второй»? Или «сорок»? Они что-то значат в вашем мире?

– Нет, ни разу не слышала.

Лон показал ей фотографии татуировок.

– Так, – сказала Анна. – Староанглийский шрифт. Делать его трудно. А повреждения, приподнятые части? Из-за яда?

– Да.

– Что ж, несмотря ни на что, он мастер. Настоящий мастер.

– И работал он быстро. Видимо, сделал каждую надпись за десять-пятнадцать минут.

– Правда? – Она удивилась. – И рубцевание? Окаймление фестонами?

– Все за десять или пятнадцать минут. Такая скорость или стиль не дают вам представления, кто это может быть?

– Честно говоря, нет… Но я не вижу контуров.

– Их не было. Тэ-Тэ сообщил, что он использовал линию крови. От руки.

– В таком случае никто из тех, кого я знаю, не мог сделать такой работы за пятнадцать минут. А я знаю всех талантливых людей в Нью-Йорке. Вы имеете дело с превосходным художником.

– Тэ-Тэ сказал, что он не здешний, но не смог понять, откуда.

– Да, сейчас такого шрифта здесь не встретишь. Но я не знаю, что сейчас модно в Олбани, или в Трентоне, или в Норуолке. Мои клиенты в основном из центра Манхэттена.

– Он заплатил за иглы наличными? – Этот вопрос самому Селлито показался излишним.

– Да.

– Эти деньги, случайно, не сохранились? Для отпечатков пальцев.

– Нет. Но это не имеет значения. Он был в перчатках.

Конечно…

– Я тоже подумала, что это как-то странно. Но ничего не заподозрила, понимаете?

Имитаторы.

– Он говорил что-нибудь?

– Мне? Ничего. Только попросил иглы. Но…

Селлитто переспросил:

– Но?

– Когда он уходил, ему позвонили по мобильному. Обслужив его, я пошла в заднюю комнату. Выходя из двери, он сказал: «Да, Бельведер». А потом, кажется, произнес слово «адрес». Во всяком случае, мне так показалось. Но, может, это было что-то другое.