Барри Лансет - Убийства в «Маленькой Японии»

Мы проследовали за двумя девушками в кимоно тускло освещенными коридорами, а затем через внутренний двор с садом. Лампы с бумажными абажурами на тонких бамбуковых стойках подсвечивали дорожку, но оставляли затемненными лица, делая нашу процессию одновременно торжественной и исполненной таинственности в неподражаемой японской манере.

Девушки подвели нас к входу в отдельно стоявший коттедж в уединенном углу сада и поклонами пригласили войти. Внутри нас ожидал низкий стол, уставленный напитками и закусками из отборных морепродуктов и приготовленного на гриле мяса.

Телохранитель Козавы закатил его коляску вверх по специальному помосту, а две служанки аккуратно прижимали к колесам влажные полотенца, чтобы устранить с них любую грязь – видимую и неразличимую, – дабы она не оставила следов на татами комнаты, которая сочетала почти домашний уют с простором ресторанного зала, пожалуй, даже великоватого по японским понятиям. Придвинув коляску вплотную к столу, охранник нажал на скрытый рычаг, и сиденье кресла плавно опустилось до уровня пола.

Я сел на предложенную мне мягкую подушку, и одна из девушек в голубом кимоно поднесла мне теплое полотенце, чтобы я мог освежить лицо и руки перед трапезой. Отклонив приглашение сесть, Нода и Джордж заняли позиции в углах комнаты, откуда могли наблюдать за происходящим и контролировать входную дверь. По пути сюда в нашей машине Нода предложил, чтобы я продолжал играть роль руководителя, раз уж Козава остановил свой выбор именно на мне. Как только теневой властитель удобно устроился за столом, его телохранитель тоже встал в один из углов и скрестил руки на груди, бросая враждебные взгляды в сторону Ноды и Джорджа.

Служанки наполнили наши бокалы, поклонились и вышли. Мы с Нодой обменялись быстрыми взглядами. Обычно девушки-хозяйки помогали гостям снять напряжение, постоянно подливая им спиртное и всеми способами веселя, пока за столом не воцарялась непринужденная атмосфера. Но сегодня привычный ритуал был почему-то нарушен. Зато Горо Козава сразу же поднял свой бокал и предложил тост:

– Давайте выпьем за нашего американского друга. И пусть в честь его присутствия нынешним вечером разговор будет откровенным и лишенным формальностей.

Мы тоже подняли бокалы и сделали по глотку. Стол дразнил видом сашими из морского моллюска, розовой мякотью уже разделанных омаров и черной икрой в фарфоровых чашах.

– Козава-сенсей призвал нас к откровенности, и мне хотелось бы поддержать его в этом, – произнес Теджима. – Да объединит нас общность цели! Обстоятельства диктуют нам необходимость тесного сотрудничества друг с другом. Но для начала мне хотелось бы убедиться, что мы с вами имеем в виду… одного и того же противника. Что вы можете мне сказать по этому поводу?

У меня не было ни малейшего желания делиться с ним с таким трудом добытой информацией. Прежде всего ее у нас было совсем немного. К тому же я ничего не знал о самом Теджиме, как и о тех, кто мог, фигурально выражаясь, стоять у него за спиной.

Пока я размышлял над ответом, Нода приблизился к столу и достал фотографию компьютерного «жучка», который Тору обнаружил в помещении «Броуди секьюрити». С проворством, которое резко контрастировало с его прежде сдержанными манерами, Теджима ухватился за снимок. У него были розовые пухлые пальцы, которые слегка дрожали. Бросив беглый взгляд на фото, он вернул его Ноде с удовлетворенным кивком:

– Мы занимаемся одним делом. В этом не может быть сомнений.

Я холодно оглядел чиновника и спросил:

– Из чего вытекает подобный вывод?

К Теджиме вернулся привычно снисходительный тон, когда он пустился в объяснения:

– То, что вы мне только что показали, – изделие голландского производства, продукция «Скосс корпорейшн», базирующейся в Амстердаме. Эта электронная фирма работает на эксклюзивную клиентуру. Подобные устройства встречаются редко, изготавливаются по спецзаказу и стоят очень дорого.

– Значит, теперь вам понятно, кто именно является нашей целью, – констатировал я.

– Три года назад два подобных «жучка» были обнаружены в багаже гражданина Японии, погибшего в пустыне Сахара. Его убили при попытке пересечь племенные владения. В теле насчитали пятнадцать отравленных стрел, они и оборвали его жизнь, но не раньше, чем он сам успел уложить семерых воинов из племени кочевников. Как мы предполагаем, ранее именно он расправился с вождем небольшой народности, отказавшимся дать разрешение неким заинтересованным лицам на добычу нефти на своей территории.

– Кто проявлял интерес? Западники или азиаты?

– Этого я вам сказать не могу, но готов поделиться другими сведениями. Когда тело погибшего доставили на родину, мы установили, что оно принадлежит человеку, уехавшему за границу подростком двадцать лет назад и с тех пор в Японию не возвращавшемуся. Он был внуком офицера особого подразделения, без вести пропавшего в Маньчжурии в конце Второй мировой войны.

– Особого подразделения?

Отведя взгляд в сторону единственного пустовавшего угла комнаты, Теджима уклончиво ответил:

– Короче, он был армейским офицером.

Услышав эту реплику, я сразу поднялся из-за стола.

– Козава-сан, – произнес я, – время дорого, мы находимся в смертельной опасности, а ваш друг пытается затеять с нами игры, привычные для бюрократов его пошиба. Спасибо за предложенную помощь, но, думаю, нам лучше поискать ее в ином месте.

– Не надо горячиться, Броуди-сан. Естественно, что Теджима-кун неохотно раскрывает свои секреты. Этого требует его работа.

Я почувствовал, что у меня побагровело лицо.

– Если каждое слово придется буквально тащить из него клещами, то у нас есть дела поважнее.

Под алым пледом Козавы заметно дернулась рука.

– А ведь он прав, Теджима-кун. И мне тоже хотелось бы, чтобы вы…

– Но…

– Никаких «но»! – оборвал его помрачневший Козава. – Вы ответите на все вопросы господина Броуди, причем откровенно, без утайки.

– Мой начальник…

– Ваш начальник не помеха. Ему даже не обязательно обо всем знать. Он примет это как должное, не сомневайтесь. Дело набирает обороты. И я сам, и ваш комитет сейчас имеем возможность добиться результата, который не давался нам многие годы, и если мы ее упустим из-за вашего нежелания поделиться важной информацией, я заставлю вас лично ответить за это. Я ясно выражаюсь?

Побледнев, Теджима глубоко поклонился и пробормотал:

– Как прикажете, мой господин.

Стать врагом Горо Козавы было равносильно карьерному самоубийству. Прояви сейчас Теджима упрямство, и уже завтра этот лощеный чиновник получил бы назначение военным атташе куда-нибудь в Буркина-Фасо.