Мэри Кларк - Не кради мои годы

«Каждую минуту он может залиться кровью», – думала она.

Кэтлин оттолкнула поднос, не заметив, как медсестра подхватила его, чтобы не разлились ни чай, ни сок.

Голос спросил: «Чего вы хотите, Кэтлин? Зачем вы это делаете?»

Кэтлин вцепилась в подушку, пытаясь сорвать с нее наволочку.

Она не понимала, что медсестра сделала движение, чтобы ее остановить, но отступила.

Дрожащими руками Кэтлин сорвала наволочку и натянула ее себе на голову.

– Кэтлин, вы испуганы. Вас что-то пугает.

– Не вижу его лица, – взвыла Кэтлин. – Может быть, если он не увидит моего лица, он меня не застрелит.

В четверть девятого в среду утром Ллойд Скотт зашел к Марии. Он позвонил в восемь тридцать, надеясь, что она уже проснулась.

– Ллойд, я пью уже вторую чашку кофе, – сказала она. – Приходи. Хотела звонить тебе в любом случае. Ты должен кое-что знать.

Он нашел ее в комнате для завтрака. На столе лежали аккуратно разложенные документы.

– Разрешила Бетти взять выходной, – объяснила она. – Из-за вчерашнего ужина ей пришлось задержаться допоздна. Она практически живет здесь со дня смерти папы, но пришло время вернуться к нормальной жизни.

– Уверен, что пришло, – согласился Ллойд. – Мария, помнишь, я говорил тебе, что собираюсь проверить Рори Стейгер? В общем, так. Оказывается, ее настоящее имя Виктория Паркер, и у нее был тюремный срок. В заключении в Бостоне она провела семь лет за кражу денег и драгоценностей у старушки, у которой была сиделкой.

– Эти два детектива вчера были здесь. Они рассказали мне и про тюрьму, и про то, что Рори пропала, – сказала Мария. – Хотели знать, не появлялась ли она.

Скотт научился сохранять невозмутимость лица в суде, даже когда свидетель, на которого он рассчитывал, говорил что-то неожиданное при перекрестном допросе. Но все же он сделал большие глаза и машинально пригладил редкие прядки на голове, великодушно оставленные ему природой.

– Она пропала? Обожди минуту. Я скоро вернусь.

С уверенностью старого друга он направился в кухню, налил себе чашку кофе, вернулся и сел за стол. Мария вкратце рассказала, что Рори не появилась на встрече с подругой и не отвечала на телефонные звонки, при этом комендант дома был у нее в квартире, откуда, как оказалось, ничего не пропало.

– Ллойд, – сказала она, – вопрос в том, исчезла Рори по своей воле или с ней что-то случилось. – Потом она добавила: – Забавно, никогда не испытывала к Рори таких теплых чувств, как к Дейле, второй сиделке. Но казалось, что Рори действительно хорошо заботится о маме. И мама ее слушалась. Дейле же приходилось упрашивать маму искупаться или принять лекарства, а с Рори она никогда не спорила.

– Рори обокрала свою подопечную в Бостоне, – заметил Ллойд. – Возможно ли, что она обокрала и этот дом, а теперь боится, что ее поймают?

– Думаю, если бы пропадали деньги, папа это заметил бы. У Бетти кредитная карточка для покупки продуктов. Мамины украшения в банковской ячейке. Папа однажды помешал ей выбросить драгоценности и отнес их в банк… – Голос Марии напрягся. – Мне думается, что Рори слышала про рукопись, когда папа разговаривал по телефону в кабинете. Прошлым вечером за ужином Ричард, Грэг, Альберт и Чарльз признались, что папа звонил и говорил о ней. Мама любила сидеть в кабинете с папой, и Рори всегда была рядом. Предположим, после смерти папы Рори прихватила рукопись и нашла покупателя. Это хороший повод для исчезновения.

– Думаешь, произошло именно это? – изумленно спросил Ллойд.

– Мы знаем, что она воровка. – На мгновение Мария повернула голову и посмотрела в окно на сад. – Бальзамины такие красивые, но всего через несколько недель они увянут. Помню, как папа сажал их в июне. Я хотела ему помочь, но он не позволил. Тогда я отпустила еще одну колкость про Лилиан. Он отвернулся, пожал плечами и ушел. Господи, если бы мы могли забрать назад все свои обидные слова, – вздохнула она.

– Мария, послушай меня. Мы с твоим отцом были дружны. Ты была голосом его совести. Он знал, что не должен был связываться с Лилиан, что это ранит и тебя, и Кэтлин. Не забывай, я живу здесь более двадцати лет и видел, как сильно они с Кэтлин любили друг друга. Думаю, он знал, поменяйся они местами, у жены никогда никого не было бы, кроме него.

– Я все еще жалею, что не понимала его. И если бы не нашлись эти проклятые фотографии, мама и я жили бы в блаженном неведении, что у них с Лилиан близкие отношения, и были бы счастливы. Мне всегда казалось, что Лилиан дружит с Чарльзом. Она была и есть хорошая актриса. Это я хотела сказать тебе. – Мария посмотрела прямо в глаза Ллойду. – Только об этом и думала и, несмотря на то что ты мне рассказал, спорю на что угодно: папа отдал рукопись на хранение Лилиан. Независимо от того, порвал он с Лилиан или нет после встречи с отцом Эйденом в среду две недели назад, Лилиан призналась Эльвире, что они не общались с папой последние пять дней перед его смертью.

Ллойд кивнул.

– Эльвира очень серьезно отнеслась к этому, и кое в чем я абсолютно уверен: она всегда четко понимает то, что ей говорят.

– Ллойд, представь, что они поссорились и Лилиан отказалась вернуть рукопись. Предположим, она хранила ее не у себя дома. Может быть, спрятала, например, в банковской ячейке.

– Ты думаешь, рукопись у Лилиан?

– Ни минуты не сомневаюсь. Ллойд, сам подумай. Если папа сказал ей, что все кончено, она обязательно разозлилась бы. Я видела их на тех фотографиях. Они были влюблены друг в друга. Теперь вдруг папа забыл про пять лет ее жизни и ушел. Она могла считать, что он перед ней в большом долгу.

Ллойд помолчал, потом решил озвучить то, что пришло ему в голову:

– Мария, предположим, Лилиан пришла сюда в тот понедельник, чтобы вернуть рукопись. Сиделки дома не было. Возможно ли, чтобы отец впустил ее в дом, потом началась ссора и она нажала на курок?

– Кроме того, что мама совершенно невиновна, я готова поверить во все, что угодно, – сказала Мария. – И сегодня утром поеду в Нью-Йорк и поговорю с Лилиан. Мой отец обнаружил священный, бесценный артефакт, который принадлежит церкви и людям, которые смогут видеть его в Библиотеке Ватикана. Так или иначе, но я должна быть уверена, что рукопись вернется туда. – Глаза ее наполнились слезами. – Если мне удастся заполучить письмо Христа к Иосифу Аримафейскому, то я верну его туда, где оно должно быть. Знаю, папа оценит это и простит меня за все ужасные слова, которые я говорила ему за последние полтора года.

В среду в половине девятого утра Эльвира и Уилли сидели у «Линкольн центр» в машине, припаркованной напротив выхода из дома Лилиан.

– Отсюда только один выход, – сказала Эльвира скорее себе, чем погруженному в «Дейли ньюс» Уилли. – Только бы копы нас не выследили. Обожду до девяти, потом войду в дом и назову свое имя привратнику. Когда Лилиан ответит на домофон, скажу, что у меня информация, которая поможет ей избежать неприятностей.