Алафер Бёрк - Осколок моего сердца

– ЧТО он делает ?

Все в ресторане подняли глаза и увидели, что самолет несет над океаном баннер: Лиз, сыграй главную роль в моей жизни. Стань моей женой. Оказалось, что бойфренд Лиз, Ник, попросил Эндрю заглянуть в ежедневник Марси и выяснить, где и когда будут находиться она и ее подруги. Год спустя счастливую пару сочетали браком на том же пляже, над которым и пролетал самолет с баннером.

Марси неспроста вспомнила Ангилью. Ее преподаватель актерского мастерства как-то сказал ей:

– Бери на заметку все, что узнаешь, потому что тебе может пригодиться любой опыт.

– А мы не можем воспользоваться баннером, который будет нести самолет? – спросила Марси. – С надписью о пропаже ребенка? Или же просто с посланием, адресованным Джонни, чтобы дать ему знать, что мы ищем его? На тот случай, если он его увидит? – Она слышала отчаяние, звучащее в ее голосе.

– Точно, – сказал Эндрю, сев на диван рядом с ней и обняв ее за плечи. – Это отличная мысль.

– Мы, конечно же, разместим объявление, чтобы люди были начеку на тот случай, если им что-то станет известно о вашем сыне, – сказала детектив Лэнгленд. – Но мы добьемся большего внимания, если вы как родители устроите пресс-конференцию. Сейчас для этого еще слишком рано, но, если мы не найдем его до завтра, сюда съедутся команды репортеров.

– Завтра ? – Марси даже представить себе не могла, что ей не вернут ее сына до наступления темноты.

– Если до этого дойдет вообще, – добавила детектив.

Кто-то тихо постучал в дверь. Алекс открыл дверь, и в комнату вошли Эмили и Хлоя, за которыми следовал Рамон. – Извините, даже я не смог их остановить.

Девочки прыгнули на диван справа и слева от нее и Эндрю.

– О чем вы тут говорите? Секретничать нехорошо, – сказала Эмили.

– Мы не видели вас целый день, – проворчала Хлоя. – Где Джонни?

Что мне им сказать, если их старший брат пропал?

– Простите, девочки. Мы просто говорили о том, что будем есть на ужин. Что вы хотите?

– Гамбургеры, – хором ответили двойняшки.

– Гамбургеры? – изумилась Марси. – Если вы съедите еще по одному гамбургеру, то станете сами похожи на два громадных гамбургера!

Эндрю широко раскинул руки, словно желая обнять своих растолстевших дочерей, и девочки завизжали от восторга, на время забыв, что им не ответили на вопрос о Джонни.

Повернув за угол, Лори подошла к своему гостиничному номеру и увидела, как Алекс выходит из соседней двери. Он посмотрела на него, надеясь услышать хорошую новость, но он покачал головой.

Она последовала за ним в номер, и он обнял ее и быстро поцеловал.

– Как ты? Держишься?

– Я? Конечно. Но мне муторно из-за Марси и Эндрю.

– Еще бы. Я понимаю, что это тяжело и для тебя самой.

Чуть менее трех лет назад человек, убивший Грега, попытался исполнить свою давнюю угрозу убить и остальных членов семьи Грега. Он схватил Тимми и пытался застрелить Лори прежде, чем полиция ликвидировала его.

– Дело не во мне. Я просто хочу помочь. – Она пересказала ему то, что узнала от Уайетта, мальчика, с которым она познакомилась на пляже. – Возможно, это объясняет, как скимборд оказался в воде. Похоже, им пользовалось несколько детей, и они, видимо, оставили его на песке, откуда его смыло волнами.

– Что ж, это неплохая новость. Честно говоря, думаю, Марси не помешает сейчас узнать хоть что-то, вселяющее надежду на хороший исход. Ты можешь сходить к ним и рассказать ей это? Она сейчас в их номере. А мы с Эндрю поедем в салон быстрой печати, чтобы напечатать листовки с фотографией Джонни. Полиция уже состыковала нас с пилотом, который может облететь здешний участок побережья с баннером о пропаже ребенка.

– Это хорошая мысль. А как близнецы?

– Рамон повел их в вестибюль, чтобы напоить газировкой.

– Они еще ничего не знают?

Он покачал головой.

– Что ты скажешь Тимми?

– Я поговорю с ним сейчас. Надо, чтобы он знал, что нельзя ничего говорить девочкам, но ему я скажу, в чем дело. Ты же знаешь Тимми.

– Само собой. Он, как и ты, и твой отец, чует, если что-то идет не так, и, если ты не будешь с ним откровенна, его воображение может нарисовать ему еще более мрачную картину.

Но Лори уже начинала подозревать, что вымысел вряд ли может быть хуже правды.

Марси быстро обняла Лори, когда та вошла в люкс.

– Я так рада, что ты здесь, – бесцветным голосом сказала она. – Мне не хочется этого говорить, но, по-моему, ты единственный человек, который по-настоящему понимает, каково мне сейчас. Извини, мне не следовало этого говорить.

Лори подвела Марси к дивану, и они сели. Она понимала, что Марси имеет в виду. В каком-то смысле Лори пришлось пережить еще более ужасную трагедию – ее муж был убит, а сама она прожила пять лет, зная, что опасность угрожает также ей и Тимми. Но, с другой стороны, для Лори все это уже было в прошлом, а Марси до сих пор не знала, что произошло с ее сыном.

– Как девочки? – спросила Лори.

– Они слишком сообразительны, чтобы долго не понимать, что к чему, – ответила Марси. – Рамон присматривает за ними, но я не знаю, сколько времени мне еще удастся держать их в неведении.

– Тимми я уже сказала.

– Как он?

– Пока не могу сказать. Но он хотя бы знает, в чем дело. Он сейчас в нашем номере и как раз собирался помолиться о Джонни.

– Я знаю, это звучит странно, – сказала Марси, – но кажется, подсознательно я всегда боялась, что случится что-то в этом духе. Как будто он никогда не был полностью моим. Мы всегда смотрели на Джонни как на нашего чудо-ребенка.

Лори никогда не пыталась вызнать, почему Эндрю и Марси решили усыновить своего первого ребенка, но ей были понятны их чувства. Поженившись, они с Грегом более двух лет безуспешно пытались зачать ребенка, пока она наконец не забеременела Тимми. И теперь она не могла избавиться от подспудной мысли, что, когда они с Алексом начнут попытки завести общих детей, их могут ждать такие же трудности.

– Когда Эндрю сделал мне предложение, – продолжила Марси, – я уже смирилась с тем, что сказали врачи – что я никогда не смогу зачать. И мы просто сочли, что нас всегда будет только двое. Есть множество пар, которые не хотят иметь детей.

– А теперь их у тебя трое.

– Да, странно устроена жизнь. Мы усыновили Джонни, когда он только что родился, и два с половиной года спустя он заговорил о том, что ему хочется иметь сестричек. Нет, он говорил не о том, чтобы мы подарили ему братика или сестричку, а конкретно о двух сестричках. Он, конечно, был слишком мал, чтобы понимать, почему это невозможно, но девять недель спустя я обнаружила, что беременна. А еще через несколько недель мы узнали, что у нас должны родиться девочки-двойняшки. Джонни вроде как предсказал будущее нашей семьи.