Куинн Фосетт - Новые приключения Майкрофта Холмса

– Пирожные с кремом, – восхитился Холмс, бросив взгляд на уставленный яствами поднос. – Редкое лакомство. Сэру Камерону понравится.

– И ватрушки с малиной. Насколько я знаю, их он тоже любит, – заметил барон так, будто любить сладкое глупо.

– А что предпочли бы вы? – поинтересовался Холмс. – Очевидно, сосиски и сыр?

– Это мне больше по вкусу, – признал барон. – Однако сласти тоже по-своему неплохи. – Он подошел к дивану. – Будем надеяться, что еда не успеет остыть до прихода сэра Камерона.

– Верно, – вполне искренне согласился Холмс. – Будет жаль, если нам не удастся ею насладиться.

Впрочем, этого не случилось: у входа послышался какой-то шум, а следом за ним – вопль сэра Камерона:

– Холмс! Холмс! Живо идите сюда!

Мы с патроном переглянулись.

– Вы позволите, барон?

– Разумеется, – безучастно ответил тот.

– Гатри, идемте со мной, – велел Холмс и, даже не убедившись, что я следую за ним, вышел из комнаты.

– Холмс! – взревел сэр Камерон еще громче, чем прежде. – Я знаю, вы здесь!

Холмс невозмутимо ответил:

– Сэр Камерон, что вам от меня нужно?

Я остановился в шаге от Холмса и посмотрел на Макмиллана. С тех пор как я видел его последний раз, он слегка отяжелел, его рыжие волосы поредели, но он был все так же щеголеват. Лицо его побагровело, рот же, напротив, побелел. Через мгновение я понял, что он вовсе не пьян, но охвачен приступом страха, и спросил себя, что́ привело его в такое состояние.

– Я настаиваю, – прорычал сэр Камерон. – Я хочу, чтобы этих молодчиков арестовали!

– Каких… молодчиков? – нарочито спокойным голосом проговорил Холмс. – Что случилось?

Шотландец просто задыхался от негодования и страха.

– Вы еще спрашиваете! В меня стрелял какой-то негодяй! В меня!

Выражение лица Холмса вмиг изменилось.

– Когда? – серьезно спросил он.

– Прямо сейчас. Мы как раз сворачивали с Маунт-стрит, когда в мой экипаж дважды выстрелили. Одна пуля угодила в дверную раму, другая – в плечо кучера.

Тут он начал заикаться и принялся расхаживать туда-сюда, сцепив руки в замок, чтобы унять дрожь. Я почуял исходящий от него слабый запах бренди и догадался, что он успел для храбрости хлебнуть из своей фляжки.

– Вы уверены? – настойчиво спросил Холмс, полностью сосредоточившись на том, что́ скажет наш знакомец.

– Насколько вообще может быть уверен человек, – ответил сэр Камерон. – Я протестую! Стрельба в Лондоне! В Мейфэре! [16]– Он ударил кулаком по ладони. – Такое нельзя терпеть.

Холмс попытался успокоить расходившегося шотландского пэра:

– Сэр Камерон, если вы поведаете все, что вам известно, Гатри позаботится о том, чтобы в течение часа полиция получила полный отчет о происшествии.

– Полиция? – усмехнулся сэр Камерон. – Держи карман шире! – Он сердито покосился на дворецкого, стоявшего в нескольких шагах от нас и жадно следившего за разговором: – Смотрите не разболтайте об этом своим приятелям. Я не хочу завтра прочесть о себе в «Миррор».

– Я не болтлив, сэр, – холодно промолвил дворецкий и демонстративно удалился.

– Так-то лучше, – заметил сэр Камерон. – Выстрел был какой-то странный, словно палили из охотничьего револьвера – знаете, длинноствольного, венгерского. Из таких добивают кабана и медведя.

– Вы, без сомнения, правы. Мы обязательно упомянем об этом. – Холмс говорил так, словно это не имело ни малейшего значения, хотя и он, и я знали, что длинноствольный венгерский охотничий револьвер – любимое оружие Викерса. – Однако если вы хотите пресечь слухи, не перейти ли нам сейчас к тому делу, ради которого мы сюда прибыли? – произнес он осторожно, не желая давать сэру Камерону повод для новых разглагольствований.

К счастью, шотландец позволил себя уговорить:

– Вы правы. С этими немцами тянуть нельзя. Лживые людишки. – Он пригладил рукой костюм. – А когда покончим с этим делом, я дам Гатри отчет. Полиция подождет. Преступника они все равно не поймают. Ежели я что-нибудь понимаю, он должен быть уже далеко. Он полный дурак, если там остался.

– Или, напротив, гений, – сухо заметил Холмс. – Затеряться в уличной толпе под дождем – блестящая мысль.

Сэр Камерон не обратил на эти слова внимания.

– Я велел кучеру найти констебля, а затем отправляться к врачу, чтобы тот залатал рану. Так что первое сообщение полиция получит от возницы. – Он говорил так, будто эти само собой разумеющиеся поступки были верхом великодушия с его стороны.

– Вот и славно, – заявил Холмс, обрадованный тем, что ему не придется спорить с несносным упрямцем насчет мер предосторожности.

– Где немцы? – продолжал сэр Камерон.

– В гостиной. Вы позволите мне доложить о вашем прибытии? – спросил Холмс, показывая пэру дорогу.

– Если хотите поработать дворецким, мне-то что за дело? – сказал скандалист, словно это не он только что прогнал настоящего дворецкого. – Давайте поскорее разделаемся со всем этим. Сегодня вечером я приглашен в другое место, не хотелось бы опоздать.

Холмс подавил вздох.

– Надеюсь, мы быстро уладим все вопросы, но это по большей части зависит от вас.

– Тогда трудностей не возникнет, ведь я человек разумный, – заявил сэр Камерон, порядком погрешив против истины.

Мы были уже у дверей гостиной, и Холмс сделал последнюю попытку подготовить шотландца к тому, что его ожидало:

– Им известно, что вы сняли дом.

Сэр Камерон резко остановился.

– Какое их собачье дело? – воскликнул он, вновь стервенея.

– Они не хотят, чтобы ваша жена останавливалась там, – продолжал Холмс.

– А почему она должна там останавливаться? У нее забронирован номер – в «Браунсе», насколько я знаю. Она поменяла планы? – спросил сэр Камерон. – Ей-то что до того, что я снял дом?

Холмс неимоверным усилием воли подавил раздражение.

– Если вы сняли его не для нее, тогда зачем?..

– Я не могу все время торчать в гостинице или клубе, – развязно проговорил сэр Камерон. – Там слишком людно. Человеку нужен свой угол, неужели не понимаете? Место, где он может проводить время вдали от нескромных взглядов.

Холмс злобно прошипел:

– Вы что, вздумали поселить там любовницу?

– А если и так? – мрачно проговорил шотландец. – Не будете же вы попрекать человека за то, что…

Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге возник барон фон Шаттенберг:

– Вы не хотите представить мне сэра Камерона, мистер Холмс? Раз уж он наконец прибыл…

Холмс с изумительной быстротой вернул себе прежнюю уверенность.

– Разумеется, – сказал он, обращаясь к барону. – Имею честь представить вам сэра Камерона Макмиллана. Сэр Камерон – барон фон Шаттенберг.

Он мельком взглянул на меня, словно желая убедиться, что я на месте и готов к любым выкрутасам шотландца.