Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал (сборник)

– Меня не интересует ваша практика. – Тон все тот же. – Я спрашиваю вас, не вспомнили ли вы чего-нибудь имеющего значение в связи с убийством. Вспомнили?

– Я уже сказал вам, что миссис Ласцио…

– Да-да, миссис Ласцио. Оставим пока это. Еще что-нибудь?

– Ничего.

– Уверены?

– Вполне.

– Приведите сюда Оделла, – приказал Толмен полицейскому.

Меня наконец осенило. Так вот оно что! Ну и друзей же я себе приобрел с тех пор, как приехал в штат, именуемый Ручкой Кастрюли. Это шутливое прозвище мне сообщил мой новый приятель, детектив при отеле Гершом Оделл. Мои мозги опять едва не подавились услышанным, и я не был уверен, что сумел проглотить неприятное известие. Я как раз переваривал его, когда в сопровождении копа вошел мой дружок Оделл. Я обратил к нему взгляд, от встречи с которым он уклонился. Он встал так близко ко мне, что я мог бы облобызать его, не вставая с места.

– Оделл, что говорил вам этот человек вчера днем? – спросил его Толмен.

Отельный детектив не смотрел в мою сторону.

– Он сказал мне, что Филипа Ласцио кто-то убьет, – начал он хрипло. – А когда я спросил кто, ответил, что все встанут в очередь.

– А еще что?

– Это все.

Толмен повернулся ко мне, но я отвел удар. Я ткнул Оделла под ребро так, что он подпрыгнул.

– А, вот оно что! – рассмеялся я. – Теперь вспомнил! Это когда мы с вами сидели над той тропинкой и бросали вниз камни, а вы мне показали вашу скалу, точно! Вы, конечно, не говорили мистеру Толмену всего, о чем мы беседовали, поэтому он думает… Вы передали ему, как я вам рассказывал обо всех этих итальянских и польских поварах, что они готовы от зависти поубивать один другого? И что Ласцио зарабатывает больше всех, шестьдесят тысяч в год, поэтому на него они набросятся на первого, да еще в очередь выстроятся. А потом вы мне показали ту скалу и объяснили, как вам удается выбираться из отеля в такое время дня. – Я повернулся к Толмену. – Мы разговорились как приятели, только и всего! Хотите искать здесь какой-то скрытый смысл – на здоровье! Если бы я рассказал вам, что́ Оделл говорил о той скале… – Я снова засмеялся и ткнул приятеля под ребро.

Толмен хмурился, но уже не из-за меня.

– В чем дело, Оделл? Вы не так рассказывали.

Я не мог не перевести игру на Оделла. Он старательно делал вид, будто разговором совсем не заинтересован. Воплощенная высшая справедливость, он все еще не смотрел на меня, а уставился прямо в глаза Толмену:

– Кажется, мой язык не мелет сам по себе. Кажется, он говорит, что ничего особенного и не было. Но я ясно запомнил имя Филипа Ласцио: любой детектив ухватится за разговор об убийстве…

Косоглазый громила неожиданно произнес тягучим мягким голосом:

– Вы что-то очень уклончиво говорите, Оделл, вам что-то слишком много кажется.

– Говорил он вам, что Ласцио собираются убить, или не говорил?! – требовательно спросил Толмен.

– Ну… он это сказал, да. То есть что они все завистливые, а Ласцио получает шестьдесят тысяч. Точно, он это сказал. А больше вроде ничего.

– Так что же, Гудвин? Почему это вы выбрали Ласцио?

Я поднял руки увещевающим жестом:

– Я его не выбирал. Случайно упомянул, потому что он обскакал всех остальных – и по деньгам, и по всему остальному. Я тут прочел заметку – хотите взглянуть?

– Мы теряем время, – протянул шериф. – Убирайтесь к дьяволу, Оделл.

Мой приятель повернулся и вышел, так и не удостоив меня взглядом.

– Приведите сюда Вульфа, – приказал Толмен полицейскому.

Я сидел спокойно. Несколько закавык едва не сбили меня с толку, но в целом я остался вполне доволен собой. Интересно, что сказал бы инспектор Кремер из нью-йоркской уголовной полиции, узнай он, как Ниро Вульф позволяет провинциальным ищейкам тягать себя на допрос в половине третьего ночи из боязни поссориться с местным прокурором. Босс не ложился так поздно с тех самых пор, когда Клара Фокс ночевала в нашем доме [7]. Я подумал, что могу оказать посильную помощь, и принес из коридора большое кресло.

Вскоре возвратился полицейский с моим боссом. Толмен спросил у копа, кто еще остался.

– Вукшиш – или как его там? – и Берен с дочерью. Ее пытались отправить спать, но она не пошла. Рвется сюда.

Толмен жевал губу. Я наблюдал за ним одним глазом, а другим смотрел, как Ниро Вульф устраивается в принесенном мною кресле.

– Отправьте их спать, – проговорил наконец Толмен. – Мы можем сделать перерыв до утра. Согласны, Петтигрю?

– Конечно.

Полицейский ушел. Толмен потер глаза, снова пожевал губу, затем откинулся на спинку стула и посмотрел на Вульфа. Тот выглядел невозмутимым, но его палец слегка постукивал по подлокотнику кресла, подсказывая мне, какое пламя бушует у него в груди.

– Уже почти четыре, мистер Толмен, – произнес он, как бы делясь информацией.

– Спасибо, что напомнили, – сварливо ответил Толмен. – Мы долго вас не задержим. Я снова послал за вами, потому что выяснилась пара новых фактов.

Я обнаружил, что и Толмен, и шериф не выпускают меня из поля зрения. Готов поклясться, они следили, чтобы я не подал Вульфу каких-нибудь знаков. Я придал своему лицу сонное выражение, что было не слишком трудно.

– Думаю, что больше, – возразил Вульф. – Например, я полагаю, что миссис Ласцио поведала вам историю, которую рассказала мне вчера днем. Не так ли?

– Что за история?

– Не притворяйтесь, мистер Толмен. – Вульф перестал постукивать пальцем и наставил его на прокурора. – Не надо играть со мной в прятки. Она просидела здесь с вами больше получаса. Я знал, что она все расскажет, потому и не стал упоминать об этом. Я хотел, чтобы вы услышали всю историю непосредственно от нее.

– Откуда вы знали?

– Простое умозаключение. – Вульф говорил мягко и необидно. – В конце концов, она действующее лицо этой трагедии, а я лишь сторонний наблюдатель.

– Действующее лицо? – нахмурился Толмен. – Вы имеете в виду, что она сама приложила руку к убийству? Вы раньше этого не говорили.

– Я и теперь этого не говорю. Я сказал только, что убит ее муж, а она если не была предупреждена, то, по крайней мере, предчувствовала это. Вы знаете больше меня, вы задавали ей вопросы. Она, по-видимому, рассказала вам, что вчера днем в кухне ее муж обнаружил в сахарнице мышьяк, который предназначался ему, и что без ведома и согласия мужа она пришла ко мне с просьбой защитить его, а я отказался.

– Почему вы отказались?

– По причине своей некомпетентности в таком деле. Как я объяснил ей, я не дегустатор пищи и не телохранитель. – Голос Вульфа слегка дрожал. Видно было, что он кипит. – Могу я дать совет, мистер Толмен? Не тратьте на меня свою энергию. Я не имею ни малейшего представления, кто убил мистера Ласцио и почему. Возможно, вы слышали обо мне. Если так, у вас могло создаться впечатление, что я способен решать запутанные задачи, чего не скажешь, глядя на меня. Но этим делом я не занимаюсь, оно меня совершенно не интересует. Я ничего о нем не знаю и могу дать вам не больше информации, чем какой-нибудь марсианин. Я трояким образом замешан в деле. Во-первых, так случилось, что я оказался здесь. Во-вторых, я обнаружил тело мистера Ласцио. Как я уже говорил вам, мне стало любопытно, не следит ли он тайком за тем, что происходит в столовой, и я заглянул за ширму. В-третьих, миссис Ласцио рассказала мне, что кто-то собирается отравить ее мужа, и попросила предотвратить это. Вот и все. Если в вашем расследовании есть для всего этого место, приобщите факты к делу. Примите, джентльмены, мои наилучшие пожелания.