Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал (сборник)

Толмен, в сущности еще совсем мальчишка, обернулся к шерифу, который тер пальцем подбородок. Петтигрю посмотрел на него, затем обратился к Вульфу:

– Послушайте, мистер, вы, кажется, неправильно нас поняли. Мы не собираемся причинять вам неприятности. Мы не причисляем вас к этой компании, которая если и знает что-нибудь, то постарается скрыть это от нас. Вы сказали, что мы, возможно, о вас слышали. Так оно и есть. Слышали. В конце концов, вы провели в этой компании целый день и со всеми разговаривали. Понимаете? Не знаю, как Толмен, а я считаю, что делу не повредит, если мы вам расскажем, что́ нам удалось выяснить, а вы скажете свое мнение. Раз вы говорите, что у вас нет в этом деле интереса. Так, Барри?

– Вы только потеряете время, – возразил Вульф. – Я не волшебник. Мои успехи – плод напряженного труда. Это дело не мое. Я над ним не работаю.

Я скрыл усмешку.

– Чем скорее это дело прояснится, – вставил Толмен, – тем будет лучше для всех. И вы понимаете это. Если шериф…

– Хорошо, – сухо согласился Вульф. – Завтра.

– Завтра уже наступило. Бог знает, как долго вы будете спать утром, но я-то не буду. Я хочу вам задать один частный вопрос. Вы сказали, что хорошо знаете здесь только одного человека – Вукчича. Миссис Ласцио говорила мне, что была за ним замужем, а несколько лет назад развелась и вышла за Ласцио. Вы можете мне сообщить, как это переживал Вукчич?

– Нет. Миссис Ласцио, кажется, охотно дает информацию…

– Ну, это ведь ее мужа убили. Почему? Вы что-то имеете против нее? Это уже второй камень в ее огород.

– Естественно, я кое-что против нее имею. Я не люблю, когда женщины просят меня защитить их мужей. Просить о спасении через посредство женщины ниже достоинства мужчины.

Вульф, естественно, не был влюблен. Надеюсь, до Толмена это дошло.

– Я задал вам этот вопрос, – пояснил он, – потому что Вукчич – один из двоих, кто имел наилучшую возможность убить Ласцио. Большинство явно вне подозрений, в частности в соответствии с вашими собственными показаниями. – Он заглянул в одну из бумаг на столе. – Согласно нашей информации, миссис Ласцио, миссис Мондор, Лизетт Путти и Гудвин все время находились в гостиной. Серван подтвердил, что, когда вошел в столовую пробовать соус, Ласцио был там, живой и невредимый. До Сервана в столовой побывали Мондор, Койн и Кейт, больше никто из них гостиную не покидал. Это доказано. Следующими были Берен и Вукчич. Берен утверждает, что, когда он уходил из столовой, Ласцио был еще там. А Вукчич говорит, что через восемь – десять минут, в момент его появления, Ласцио там не было, но ничего особенного Вукчич не заметил. Последние трое – Валенко, Росси и вы – тоже вне подозрений, но тут все не столь очевидно, потому что Ласцио, возможно, вышел на террасу или в туалет и возвратился после ухода Вукчича. Повара говорят, что в кухне он не появлялся.

Толмен снова заглянул в бумагу.

– Отсюда двумя наиболее вероятными подозреваемыми являются Берен и Вукчич, а тремя возможными – Валенко, Росси и вы. Кроме того, кто-нибудь мог легко войти в столовую с террасы. Шторы были опущены, стеклянные двери закрыты, но не заперты. И этим могли воспользоваться трое: Леон Блан, отказавшийся участвовать в конкурсе из-за вражды с Ласцио и ушедший к себе; миссис Койн, которая гуляла больше часа, в частности в промежутке между уходом Вукчича из столовой и приходом туда Берена, и, наконец, мисс Берен. Блан клянется, что не выходил из своей комнаты. Миссис Койн говорит, что все время бродила по саду, на террасу не заходила, а вошла через главный вход и сразу направилась в гостиную. Что же касается мисс Берен, то она пришла в вестибюль из своей комнаты еще до начала конкурса и больше не выходила – я упомянул о ее отсутствии, только чтобы дополнить список.

Ах ты, хладнокровный негодяй, подумал я. Она плакала о тебе в своей комнате, потому и отсутствовала, а ты включаешь ее в список подозреваемых!

– Вы были там, мистер Вульф. Все правильно, не так ли?

Вульф утвердительно хмыкнул.

– Что же касается мотивов, – подвел черту Толмен, – они есть у многих. Например, у Вукчича Ласцио увел жену. А непосредственно перед тем, как войти в столовую, Вукчич разговаривал с миссис Ласцио, танцевал с ней, смотрел на нее во все глаза.

– Вам это сказала женщина, – резко проговорил Вульф.

– О господи, – протянул шериф, – вас, кажется, возмущают наши скромные открытия. Я думал, вы сказали, что не интересуетесь этим делом.

– Вукчич – мой друг. Меня интересует он, но не убийство, к которому он не имеет никакого отношения.

– Может, и не имеет. – Толмен был явно доволен, что спровоцировал этот взрыв эмоций. – Так или иначе, беседа с мадам Мондор впервые позволила мне на деле применить знание французского. Дальше идет Берен. Я узнал об этом не от миссис Мондор, а от него самого. Он заявляет, что Ласцио давно уже следовало убить, что он сам с удовольствием сделал бы это и что употребит все усилия, чтобы спасти убийцу.

– Похоже на него, – пробормотал Вульф.

– Похоже, согласен. Похоже и на маленького француза Леона Блана, только в другом смысле. Этот не отрицает, что ненавидел Ласцио, лишившего его должности в отеле «Черчилль», но говорит, что вообще не способен на убийство. По его утверждению, он не тешится сознанием того, что Ласцио мертв, ибо смерть не врачует, а ампутирует. Это его собственные слова. Он спокоен и не выказывает агрессивности, побуждающей ударить человека в сердце ножом, но он далеко не дурак и, возможно, кое о чем умалчивает.

Есть два вероятных мотива и один возможный, – продолжал Толмен. – Еще четыре возможных я затрагивать не буду. Если Росси или Валенко и питали какие-то чувства, побудившие их пойти на убийство, мне они пока неизвестны. Что до миссис Койн, то она никогда прежде не видела Ласцио. И мне не удалось выяснить, говорила ли она с ним хоть раз. Так что пока у нас есть Берен, Вукчич и Блан. Любой из них мог сделать это, и, я думаю, один из них сделал. А что думаете вы?

Вульф покачал головой:

– Благодарю бога, что это не моя проблема и я не обязан о ней думать.

– Так вы предполагаете, – вставил Петтигрю своим вкрадчивым голосом, – что есть причины подозревать вашего друга Вукчича, и поэтому предпочитаете не думать?

– Причины? Конечно. Незначительные. От души надеюсь, что, если Вукчич сделал это, он не оставил следов, которые позволят вам до него добраться. Никаких фактических данных, касающихся этого, у меня нет, а если б и были, я не стал бы их обнародовать.

Толмен кивнул:

– Позиция честная, но не конструктивная. Нужно ли указывать вам, что если вы любите вашего друга Вукчича и уверены в его невиновности, то самый верный способ обелить его – выяснить, кто убийца. Вы были на месте преступления, всех видели и слышали все, что говорилось. Мне думается, при таких обстоятельствах человек вашей репутации и способностей должен был бы предложить нам помощь. Если вы этого не сделаете, это умножит подозрения против вашего друга Вукчича, не так ли?