Лилиан Браун - Кот, который читал справа налево (сборник)

– Босс тебя ищет. По срочному делу.

– Вероятно, хочет узнать, в какой цвет покрасить свой цоколь, – предположил Квиллер.

Он заметил, что губы у главного скорбно поджаты.

– Вот незадача! – сказал Перси. – Только что звонил этот торговец подержанными машинами. В следующее воскресенье вы собирались снимать его хлев. Верно?

– Перестроенная конюшня, – осторожно поправил Квиллер. – Недурной получается сюжет. Страницы сверстаны, снимки ушли в гравировку.

– Так вот, он хочет, чтобы этот материал сняли. Я пытался его убедить оставить статью, но он настаивает на своем.

– А на прошлой неделе так горячо желал публикации.

– Лично он не возражает. Не осуждает нас за неудачу с Теплой Топью, да у него опасно больна супруга. С ней истерика. Этот человек угрожает подать в суд, если мы опубликуем снимки его дома.

– Чем же мне заменить этот материал? Единственный эффектный сюжет, какой у меня есть, – силосная башня, раскрашенная по спирали белым и красным, как шест над парикмахерской, и превращенная в дом отдыха.

– Не совсем соответствует имиджу «Любезной обители», – сказал главный. – Почему бы вам не спросить Фрэн Ангер, нет ли у нее идей?

– Послушайте, Харолд! – с внезапной решимостью воскликнул Квиллер. – По-моему, нам надо перейти в наступление!

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду – провести наше собственное расследование! Не принимаю я полицейской версии. Слишком легко пришить дело мальчику-слуге. Паоло, возможно, невинная жертва. Кто знает – не лежит ли он сейчас на дне реки?

Он остановился и подождал реакции главного. Перси только глаза на него таращил.

– Это не мелкая кража, – повысил голос Квиллер, – и дельце провернул не простодушный, тоскующий по дому мальчик отсталой страны. Здесь замешан кое-кто посолиднее. Я не знаю кто, что и почему, но у меня возникло предчувствие… – Он прижал усы костяшками пальцев. – Харолд, почему вы не назначите меня – распутать это дело? Уверен, я откопаю что-нибудь важное.

Перси раздраженно отмахнулся от этого предложения:

– Я ничего не имею против журналистских расследований per se, но вы нужны нам в журнале. У нас не так много персонала, чтобы бросать его на любительский сыск.

– Я управлюсь и с тем и с другим. Выдайте только мне мандат на разговор с полицией – чтобы задать им несколько вопросов.

– Нет, у вас и без того хватает дел, Квилл. Пусть преступлением занимается полиция. Мы должны сосредоточиться на издании газеты.

Словно не расслышав, Квиллер продолжал:

– Есть что-то подозрительное в хронотопе этого происшествия. Кто-то хотел впутать в эту историю нас. И это не единственная странность. За вчерашнее утро пронеслось множество событий. Вы позвонили мне в половине седьмого. А когда полиция позвонила вам? И когда позвонил туда Тейт? И если миссис Тейт услышала возню воров, почему она не дала знать мужу? Вы уверены, что в этом доме не было внутреннего телефона? Такой шикарный дизайн – и нет даже простейшей сигнализации между ложем больной и спальней ее преданного мужа?

Перси холодно взглянул на Квиллера:

– Если имеются признаки тайного сговора, полиция его раскроет. Они там знают свое дело. Держитесь от этого подальше. У нас хватает неприятностей.

Квиллер пригладил взъерошенные усы. Что толку спорить с компьютером…

– Как по-вашему, стоит мне завтра появиться на похоронах? – спросил он.

– В этом нет необходимости. Газета направит туда своего представителя.

Квиллер вернулся в отдел, ворча себе в усы:

– Играй наверняка! Не нарушай! Поддерживай отдел рекламы! Делай деньги!

– А почему бы и нет? – спросил Арчи Райкер. – По-твоему, мы зарабатываем на непроверенной информации?

Квиллер рванул со стола ни в чем не повинный зеленый аппарат, на котором было по трафарету выведено напоминание: «БУДЬ ВНИМАТЕЛЕН К ЛЮДЯМ!» Он позвонил в фотолабораторию.

– Будешь увеличивать снимки нефрита, – сказал он Банзену, – напечатай комплект карточек и для меня, ладно? У меня появилась идея.

Квиллер снял с обложки фото перестроенной конюшни торговца машинами и начал подыскивать замену. На нынешнее утро он назначил встречу с одной дизайнершей, но сомневался, что она способна сочинить заглавную статью. Он говорил с ней по телефону, и она показалась ему чересчур экзальтированной особой.

– Вот ужас! – вскрикивала миссис Мидди. – Подумать только!

Квиллер отправился к ней в студию почти без всякой надежды.

Надпись над дверью, графически разбитая наподобие спенсеровой строфы [16], гласила: «Интерьеры Мидди». Ателье располагалось близ Дивной Опушки и всеми силами старалось понравиться: подоконники, уставленные желтыми хризантемами, эркеры с гранеными стеклами, скользящая дверь, по бокам которой стояли живописные каретные фонари, сияющая медь дверного кольца… Выглядело очень уютно, но слишком нарочито.

Входя, Квиллер услышал вестминстерский колокольный перезвон и увидел высокую молодую женщину, выглянувшую из-за сборчатых ширм-жалюзи в дальней части ателье. Прямые каштановые волосы каскадом падали ей на плечи, скрывая лоб, брови, виски и щеки. На виду оставались лишь пара озорных зеленых глаз, привлекательный маленький носик, хорошо очерченные губы да изящный подбородок.

Квиллер просиял.

– У меня в одиннадцать назначена встреча с миссис Мидди, – сказал он, – но, по-моему, вы – не миссис Мидди.

– Я ее ассистентка, – ответила молодая женщина. – Миссис Мидди нынче слегка запаздывает, но вообще-то миссис Мидди опаздывает всегда. Не хотите ли посидеть, дождаться? – Она драматически обвела рукой студию. – Могу предложить угловой чиппендейл, виндзорское кресло с откидной спинкой и скамеечку для кормилицы. Они все неудобные, но я буду с вами разговаривать и отвлеку вас.

– Будьте добры, продолжайте, – попросил Квиллер, усевшись на кормилицыну скамейку и обнаружив, что она качается.

Девушка села в откидное виндзорское кресло, юбка ее тут же поехала вверх, и Квиллер с удовольствием отметил, что колени у нее еле прикрыты.

– Как вас зовут? – осведомился Квиллер, набивая и зажигая трубку.

– Элкокови Райт. А вы, должно быть, редактор нового воскресного приложения. Все забываю, как оно называется.

– «Любезная обитель», – напомнил Квиллер.

– Ну почему, скажите, газеты так упорно муссируют всякое скандальное дельце?

В ее зеленых глазах читалась издевка, и Квиллеру это понравилось.

– Такова традиция. – Он оглядел студию. – Традиции есть и в вашем бизнесе.

– Мой бизнес на самом деле не дизайн, – живо отозвалась девушка. – Мое призвание – архитектура, но архитекторы-девушки не очень-то котируются. Я взялась за эту работенку у миссис Мидди с отчаяния, но боюсь, что все эти подделки под салуны с разогретыми полуфабрикатами и псевдонародные скамеечки для кормилиц портят мой вкус. Предпочитаю дизайн, передающий дух нашего времени. К чертям этот французский ампир, колониальное португальское и суахильское барокко!