Кэрол Дуглас - Танец паука

– Ну, я знаю только, что в домах миллионеров на Пятой авеню находятся десятки всяческих сейфов для разнообразных ценностей – достаточно, чтобы соблазнить самых искушенных воров. Именно поэтому владельцы нанимают охрану для защиты своей частной собственности.

– В основном агентов Пинкертона, – сказал Годфри. – Твоих бывших коллег.

– Правда? – Мистер Бельмонт выглядел удивленным. – Уже много лет в агентстве Пинкертона не было женщин. Должно быть, вы начали совсем в юном возрасте, миссис Нортон. Ну, не то чтоб вы сейчас были немолоды…

Было забавно наблюдать, как Огюст Бельмонт мычит и заикается, а примадонна скептически улыбается, глядя на его замешательство.

– Я выросла в Нью-Йорке, – сказала она, положив конец его мучениям. – Так что почти все начала в раннем возрасте.

К счастью, Ирен не стала вдаваться в подробности, что конкретно она делала в раннем возрасте, – стреляла по мишеням, танцевала джигу, изучала гипноз…

– Вы думаете, что похитители Консуэло знали о ценностях, спрятанных в доме, и хотели получить их в обмен на ребенка?

Ирен кивнула.

– И они могут предпринять еще одну попытку взять приз?

Она снова кивнула:

– И я намерена помешать им.

– Удачи.

– Если заслужил репутацию непредсказуемого, то дело не только в удаче. Ты и от других ожидаешь чего-то неожиданного. Но спасибо за пожелания, вы скоро услышите, как все закончится. Или не закончится.

Мистер Бельмонт с тревогой рассмеялся и встретился с Годфри глазами, но тот лишь пожал плечами, и уже через пару минут оба спорили, кому платить по счету.

– Чепуха, – отмахнулся мистер Бельмонт. – Это любезность от барона Альфонса. Он будет заинтригован моим рассказом о ваших приключениях в Новом Свете, когда мы в следующий раз будем вместе обедать.

Мы вернулись в отель в приподнятом настроении после приятного и сытного ужина. Как только дверь за нами закрылась, Ирен резко повернулась к нам с Годфри, как Мессалина, выследившая змею.

– Надеюсь, на мистера Вандербильта мы оказали не меньшее впечатление, чем на мистера Бельмонта, поскольку нам как можно скорее придется попросить его довериться нам и пойти на решительный и смелый шаг.

– Боюсь, с верой у него туго, – предупредила я ее.

– У нас есть всевозможные рекомендации, – заметил Годфри.

Ирен расхаживала по комнате, размышляя и попутно снимая с себя белые перчатки, шарф с серебристым узором и черную кружевную накидку. Все это она побросала на стулья, словно куски змеиной кожи.

– Да уж, я сама планирую вскоре порекомендовать нечто невероятное. Посмотрим, как он это воспримет.

Теперь я прочла столько всего о Вандербильтах, особенно о неотесанном Командоре, что общение с его внуком Уильямом Киссэмом Вандербильтом только расстраивало.

Так называемый Уилли был человеком благовоспитанным, даже мягким.

Он безо всяких колебаний встретился со мной, Ирен и Годфри на задворках своего огромного особняка на Пятой авеню следующим вечером.

– Мистер Вандербильт. – Годфри протянул руку в перчатке.

– Мистер Нортон. – Когда адвокат кивнул, миллионер продолжил, задыхаясь: – Ротшильды всячески вас хвалили, но все равно просьба довольно странная.

– Не каждый день достают из-под земли спрятанное золото.

– Американское золото. А почему это заботит Ротшильдов?

– Мы уже не живем на двух разных материках, мистер Вандербильт. То, что влияет на один континент, в итоге повлияет и на другой. Эти поиски, например, своими корнями уходят в Баварию.

– Не понимаю, как со всем этим связаны Вандербильты.

– Но, я надеюсь, вы попросили в агентстве Пинкертона прислать подкрепление?

– Разумеется. Конечно же. Но те, кого я нанял охранять дом, останутся здесь. Забавно, вы сказали, что похищение моей дочери было частью этой… интриги. Я не уверен, что надо брать с собой ночью дам, раз дело имеет криминальный характер.

Годфри не мог позволить, чтобы от самых важных женщин в его жизни отмахнулись, как от простых дам.

– Моя жена и мисс Хаксли помогали мне во всех поручениях от Лондона до Парижа и… Трансильвании.

– Почему вы поселились в этом конкретном месте? – заговорила Ирен. – Из-за вашего покойного батюшки, сэр Уильям. Он всегда старался не раскрывать всех своих карт, даже в том, что касалось его завещания. Я чувствую, что он, как и Командор, его отец, предпочитал все держать в секрете.

Мистер Вандербильт нахмурился.

– Да, он и впрямь спровоцировал скандал в семье, скрыв от всех, как намерен поделить наследство по завещанию. Почему вас так интересует старое голландское кладбище на Стейтен-Айленде, где похоронен мой дед?

– Причем похоронен всего двенадцать лет назад, – напомнила Ирен.

– Мой отец Уильям Генри отвел меня и брата Корнелиуса на Стейтен-Айленд лет пять назад и сказал: хотя Командор лично пожертвовал кладбищу пятьдесят акров прилегающей территории, а мой отец строит там часовню, члены правления согласны продать лишь несколько акров для строительства семейного мавзолея по «ценам Вандербильтов». Отец отказался переплачивать за землю и купил четырнадцать акров на холме по соседству. Он решил нанять того же архитектора, который создал Алвин… ну, то есть наш дворец на Пятой авеню, чтобы он спроектировал гробницу на холме. – Вандербильт хихикнул.

– И что такого смешного в семейных усыпальницах? – с улыбкой спросила Ирен.

Уилли К. Вандербильт покачал головой:

– Мой отец всегда был степенным человеком. Они с Хантом никогда друг друга не понимали. Ханта попросили спроектировать мавзолей, а он предложил проект с европейским размахом вроде шедевров архитектуры, созданных для Алвы.

Вандербильт зажег еще одну сигару. Он, наверное, выкуривал в день целую коробку.

– Хант рассказал о реакции отца на первоначальный замысел, и мы много смеялись. Отец хотел что-нибудь простое, говорил, что мы непритязательные и скромные люди. Ага, это после того, как Алва отгрохала этот замок. Знаете, каким было состояние моего отца на момент смерти?

Мы покачали головами, а лично я подумала, что нас это и не касается.

– Двести миллионов долларов, – продолжил мистер Вандербильт. – То есть он вдвое преумножил наследие Командора. Мой отец всегда был добрым пастырем. Один из наших банкиров рассказал, что если бы вся сумма была переведена в золото, то весила бы пятьсот тонн, потребовалось бы пятьсот рабочих лошадей, чтобы перевезти такой объем золота от Главного вокзала в хранилище на Уолл-стрит. Если бы все состояние было в золотых долларах, то у отца ушло бы более трехсот лет, просто чтобы пересчитать его, работая по восемь часов в день.