Жорж Сименон - Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке (сборник)

– Моя сестра живет через две улицы отсюда. На ближайшем перекрестке шофер должен повернуть направо, а на следующем – налево.

Никто не сомневался, что второй дом окажется точной копией первого; и верно, они были похожи, как близнецы. Отличался лишь цвет витражей на входной двери. Здесь стекла отливали абрикосово-желтым.

– Я вернусь через минуту.

Однако мадам Турэ отсутствовала около четверти часа. Она вернулась к машине в сопровождении женщины, которая чертами лица была очень на нее похожа; так же, как вдова, она надела траур.

– Моя сестра будет нас сопровождать. Я подумала, что мы сможем потесниться. Ее муж отправится к нам домой и будет ждать мою дочь. У него сегодня свободный день. Он работает контролером на железной дороге.

Мегрэ сел рядом с шофером. Обе женщины устроились сзади, оставив совсем мало места инспектору Сантони. Время от времени было слышно, как они тихо перешептываются.

Когда прибыли в Институт судебной медицины, расположенный около моста Аустерлиц, тело Луи Турэ, согласно инструкциям Мегрэ, еще не раздевали, а лишь положили на специальный стол. Именно здесь, при ярком свете, комиссар впервые смог рассмотреть и сравнить лица обеих женщин. Сначала, в уличной темноте, он принял их за близняшек. Однако теперь заметил, что сестра была на три или четыре года моложе мадам Турэ, а ее фигура сохранила некоторое изящество, но, по всей видимости, ненадолго.

– Вы узнаете его?

Мадам Турэ зажала в руке платок, но не плакала. Сестра держала ее за руку, словно желая поддержать и утешить.

– Да, это Луи. Мой бедный Луи. Сегодня утром, когда мы расставались, он даже не подозревал…

И вдруг спросила:

– Почему ему не закрыли глаза?

– Сейчас вы можете сделать это сами.

Женщина взглянула на сестру: казалось, они спрашивали друг друга, кто из них должен взять на себя эту скорбную обязанность. В конечном итоге глаза покойному закрыла его законная супруга, и проделала это не без некой торжественности, приговаривая:

– Бедный Луи…

В тот же момент она заметила ботинки, выглядывающие из-под простыни, которой накрыли тело, и нахмурила брови.

– А это еще что такое?

Мегрэ не сразу ее понял.

– Кто надел на него эти ботинки?

– Они были у него на ногах, когда мы его обнаружили.

– Это невозможно. Никогда в жизни Луи не носил желтых ботинок. Во всяком случае последние двадцать шесть лет, с тех пор как мы женаты. Он отлично знал, что я не позволю ему надеть нечто подобное. Ты это видела, Жанна?

Жанна утвердительно кивнула.

– Вероятно, вам следует удостовериться, что вся одежда на покойном месье Турэ принадлежит именно ему. Я так понимаю, у вас нет сомнений в личности этого человека, не правда ли?

– Ни малейших. Но это не его ботинки. Я сама каждый день чищу обувь мужа. Разве я могу ее не узнать? Сегодня утром на нем были черные ботинки с двойной подошвой, он часто носит их на работу.

Мегрэ снял с трупа простыню.

– Это его пальто?

– Да.

– А костюм?

– И костюм тоже. Но галстук не его. Он никогда бы не надел галстук такого кричащего цвета. А этот почти красный.

– Ваш муж вел размеренный образ жизни?

– Более размеренный трудно себе представить, моя сестра может это подтвердить. Каждое утро он садился в автобус, останавливающийся на углу улицы, и ехал на вокзал Жювизи к поезду, который отправляется в восемь часов семнадцать минут. Он всегда проделывал этот путь вместе с месье Бодуэном, нашим соседом, финансовым инспектором. На Лионском вокзале он спускался в метро и выходил на станции Сен-Мартен.

Работник Института судебной медицины сделал знак Мегрэ. Комиссар понял и провел обеих женщин к столу, на котором было разложено содержимое карманов покойного.

– Я полагаю, что вы узнаете эти предметы?

Перед ними лежали серебряные часы с цепочкой, платок без инициалов, начатая пачка сигарет «Галуаз», зажигалка, ключ и, около бумажника, два маленьких голубых картонных прямоугольника.

Именно на этих прямоугольниках остановился взгляд мадам Турэ.

– Билеты в кино, – сказала она.

Мегрэ внимательно изучил билеты:

– Кинотеатр новых фильмов на бульваре Бон-Нувель. Если я правильно разобрал цифры, их использовали сегодня.

– Это невозможно. Слышишь, Жанна?

– Мне это кажется странным, – степенно заявила сестра.

– Не желаете взглянуть на содержимое бумажника?

Мадам Турэ именно так и поступила, после чего снова нахмурила брови.

– Этим утром у Луи не было такого количества денег.

– Вы в этом уверены?

– Каждый день по утрам я проверяю, есть ли у моего супруга деньги в бумажнике. Он никогда не берет с собой больше одной тысячефранковой банкноты и двух или трех купюр по сто франков.

– Возможно, он получил зарплату?

– Сейчас не конец месяца.

– Вечером, когда он возвращался домой, у него всегда оставалась та же сумма в кармане?

– За вычетом трат на метро и сигареты. Что касается поезда, то он покупал абонемент.

Вдова колебалась, убрать или не убрать бумажник покойного в свою сумочку.

– Я полагаю, что он вам еще понадобится?

– До поступления новых данных – да.

– Я совершенно не понимаю, почему на нем чужие ботинки и галстук. И почему в тот момент, когда все это произошло, мой муж находился не на работе.

Мегрэ не стал настаивать на продолжении разговора и попросил мадам Турэ подписать соответствующие документы.

– Вы намереваетесь вернуться домой?

– Когда мы сможем получить тело?

– Вероятно, через день или два.

– Вы думаете проводить вскрытие?

– Возможно, судебный следователь будет на этом настаивать. Хотя вряд ли.

Женщина посмотрела на часы.

– Мы можем успеть на поезд, который отправляется через двадцать минут, – сказала она сестре. И обратилась к Мегрэ:

– Вы не могли бы доставить нас на вокзал?

– Ты не будешь ждать Монику? – удивленно спросила Жанна.

– Она доберется сама.

Они сделали крюк и заехали на Лионский вокзал. Полицейские смотрели, как две почти одинаковые фигуры взбираются по каменным ступеням.

– Упрямая и строгая дама! – проворчал Сантони. – Должно быть, бедняге жилось не слишком-то весело.

– Во всяком случае не с ней.

– Что вы думаете об этой истории с ботинками? Будь они новыми, можно было бы подумать, что он купил их только сегодня.

– Он никогда бы не осмелился. Разве ты не слышал, что она сказала?

– То же самое и с галстуком.

– Мне любопытно узнать, насколько дочь похожа на мать.

Но на набережную Орфевр полицейские отправились не сразу: они заехали в пивную поужинать. Мегрэ позвонил жене предупредить, что сегодня задержится и не может точно сказать, в котором часу будет дома.

Зима проникла и в помещение пивной: на вешалках висели влажные пальто и шляпы, темные стекла запотели.