Жорж Сименон - Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке (сборник)

– Остановись у первого попавшегося бистро.

– Так вот оно, прямо напротив.

Однако странная застенчивость помешала комиссару зайти в заведение прямо на глазах у Леоны.

– Сверните за угол.

Он хотел позвонить месье Каплану и разыскать в телефонном справочнике точный адрес месье Семброна, проживающего на набережной Межиссери.

И уж коли Мегрэ начал свой день с кальвадоса, то решил выпить еще одну рюмочку прямо у стойки.

Мегрэ обедал, сидя в своем углу в ресторане «Дофин». Это был весьма характерный признак: у него не имелось никакой срочной работы, поэтому он мог бы спокойно отправиться на обед домой. В ресторане, как обычно, несколько инспекторов с набережной Орфевр потягивали аперитивы. Когда Мегрэ направлялся к своему столику – а он всегда садился за один и тот же столик у окна, откуда можно было наблюдать за неспешным бегом Сены, – они провожали его взглядами.

Не говоря ни слова, инспекторы, не входившие в его бригаду, переглянулись. Тяжелая походка, хмурое лицо, мрачная рассеянность комиссара – все, что обычные люди приписали бы плохому настроению, много значили для любого служащего криминальной полиции. И если на их лицах играли легкие улыбки, – которые, впрочем, не могли скрыть глубокого уважения, – то лишь потому, что они точно знали: рано или поздно Мегрэ обнаружит человека, совершившего преступление.

– Телятина с грибами и томатами сегодня хороша?

– Да, месье Мегрэ.

Сам того не осознавая, комиссар посмотрел на официанта так же, как смотрел бы на предполагаемого преступника.

– Пива?

– Полбутылки красного бордо.

В нем взыграл дух противоречия. Если бы ему предложили вино, он бы потребовал пива.

Сегодня комиссар еще не появлялся в конторе. Он посетил Семброна на набережной Межиссери, и этот визит несколько выбил его из колеи.

Перед этим Мегрэ позвонил домой Максу Каплану, где ему ответили, что месье Каплан находится на своей вилле в Антибе, и никому не известно, когда он вернется в Париж.

Входная дверь дома на набережной Межиссери располагалась между двумя магазинчиками, которые продавали птиц, и клетки разных размеров оккупировали большую часть тротуара.

– Месье Семброн? – спросил Мегрэ у консьержки.

– На самом верху. Вы не ошибетесь.

Напрасно комиссар искал лифт: его просто не существовало; пришлось преодолеть шесть этажей пешком. Старое здание, темные и грязные стены. Лестничная площадка последнего этажа освещалась верхним фонарем, слева от двери висел красно-черный шнур, напоминавший пояс от домашнего халата. Мегрэ потянул за него. Где-то внутри квартиры раздался негромкий дребезжащий звук. Затем послышались легкие шаги. Дверь открылась, и Мегрэ увидел неестественно вытянутое, бледное, костлявое лицо, с бесцветной многодневной щетиной и слезящимися глазами.

– Месье Семброн?

– Это я. Пожалуйста, входите.

Короткая фраза была прервана приступом глухого кашля.

– Извините. Мой бронхит…

В помещении стоял отвратительный затхлый запах. Слышалось шипение газовой плиты. На огне кипела вода.

– Комиссар Мегрэ из криминальной полиции…

– Да. Я подозревал, что вы придете. Вы или кто-то из ваших инспекторов.

На столе, покрытом цветастой скатертью из разряда тех, которые можно обнаружить только на блошином рынке, лежала утренняя газета, открытая на странице с сообщением о смерти Луи Турэ.

– Вы собирались обедать?

Около газеты стояла тарелка, стакан воды, подкрашенной вином, кусок хлеба.

– Это подождет.

– Прошу вас, не обращайте на меня внимания.

– В любом случае мое яйцо уже переварилось и стало твердым.

И все же старик отправился за ним. Шипение газа прекратилось.

– Садитесь, пожалуйста, месье комиссар. Будет лучше, если вы снимете пальто. Я вынужден слишком сильно топить, и все из-за моего хронического бронхита.

Он был почти таким же старым, как мать мадемуазель Леоны, но не имел близких, которые могли бы заботиться о нем. Вероятно, никто не приходил к нему в гости в эту убогую квартиру, единственной роскошью которой был великолепный вид на Сену, а далее – на Дворец правосудия и цветочный рынок.

– Как давно вы виделись с месье Луи?

Разговор длился полчаса из-за продолжительных приступов тяжелого кашля и невероятной медлительности, с которой месье Семброн ел вареное яйцо.

И что же в конечном итоге получил Мегрэ? Ничего такого, чего бы уже не знал благодаря консьержке с улицы Бонди или Леоне.

Для Семброна закрытие торгового дома Каплана также стало катастрофой, и он даже не пытался искать другое место. За годы работы ему удалось скопить небольшую сумму, и он полагал, что этих сбережений будет достаточно, чтобы достойно встретить старость. Но после девальвации эта сумма оказалась просто смехотворной, ее хватало лишь на то, чтобы попросту не умереть с голоду; вероятно, вареное яйцо было самой существенной пищей, которую бедняга мог позволить себе за день.

– К счастью, я занимаю это жилье уже сорок лет!

Семброн давно овдовел, а детей у него не было, поэтому он ни минуты не колебался, когда к нему пришел Луи Турэ и попросил денег.

– Он сказал мне, что это вопрос жизни и смерти, и я сразу же почувствовал, что так оно и есть.

Мадемуазель Леона также ссудила месье Луи деньгами.

– Он мне вернул их несколькими месяцами позже.

Но разве в течение этих месяцев в голову бухгалтера не закрадывалась мысль, что месье Луи никогда не вернет одолженную сумму? На что бы в таком случае месье Семброн покупал свое ежедневное яйцо?

– Он часто заходил к вам?

– Два или три раза. Первый раз, когда принес деньги. Он подарил мне пенковую трубку.

Старик взял трубку с этажерки. Вероятно, табак он тоже экономил.

– Как давно вы его видели?

– В последний раз это случилось три недели тому назад, на скамейке бульвара Бон-Нувель.

Старого бухгалтера по-прежнему привлекал район, где он проработал всю жизнь, и время от времени он отправлялся в паломничество по любимым местам.

– Вы поговорили с ним?

– Я присел рядом. Месье Луи хотел угостить меня стаканчиком в соседнем кафе, но я отказался. Светило солнце. Мы болтали, глядя на прохожих.

– На нем были желтые ботинки?

– Я не обратил внимания на его ботинки. Мне было не до этого.

– Он рассказал вам, чем занимается?

Месье Семброн покачал головой. Та же застенчивость, что и у мадемуазель Леоны. Мегрэ подумал, что понимает их. Комиссар начал симпатизировать месье Луи, которого видел только мертвым, с удивленным лицом.

– Как вы расстались?

– Мне показалось, что вокруг скамейки кто-то бродит и подает знаки моему собеседнику.

– Мужчина?

– Да. Среднего возраста.