Кэтрин Чантер - Тайна имения Велл

– Возможно, это рискованно, но я согласна на любой риск, лишь бы узнать правду.

– Я буду об этом молить Бога, Рут. Я не могу обещать большего.

«Молитесь, сколько вам угодно, – подумала я. – Главное, поищите в интернете».

Мои сменные надзиратели уехали. Мои мальчики вернулись. Третий в полвосьмого утра учудил проверку сигнализации. Сирена завыла, разносясь эхом по всей долине. Что-то среднее между сиреной воздушной тревоги и зазыванием на молитву. Аноним плюхнулся перед экранами и принялся играть в компьютерные игры, пока «сержанта нет». Мне хотелось повидаться с Мальчишкой. Наконец он постучал ко мне в дверь, чему я была очень рада.

– Доброе утро.

– Вернулись. Я даже не заметила, как другие уехали.

– Как воры в ночи, – пошутил Мальчишка. – Я кое-что вам принес. Вернее, если уж начистоту, это мама попросила вам передать.

– Ваша мама?

– Да. Я рассказал о вас родителям, и мама собрала что-то вроде посылки от Красного Креста.

Мальчишка протянул мне обернутую клейкой лентой посылку величиной с обувную коробку. В одном уголке аккуратным почерком было выведено: «Всего наилучшего! Эндрю и Хелен».

– Можно ее сейчас открыть?

– А почему бы нет?

Я уселась на ступеньках крыльца и сняла с коробки крышку. Там оказалась баночка с джемом, CD-диск «Десять величайших хитов классической музыки» , эссенция для ванн и несколько пакетиков с семенами.

– Эссенция для ванн – из старых запасов, но мама сказала, что пользоваться ею еще можно, так что берите, – садясь рядом, сказал Мальчишка. – Она хотела вас немного порадовать.

Я кивнула, не совсем зная, что сказать, а потом попросила его передать матери спасибо.

Это страшное прозрение было подобно волне, которая накрывает ребенка у кромки прибоя и сбивает с ног. Как же просто поверить, что всем наплевать, а мне наплевать на них! Насколько же труднее осознать правду, осознать, что мне не наплевать на Мальчишку, а ему, судя по всему, – на меня, осознать, что матери любят своих детей, а дети – родителей.

– Вам бы понравилась Энджи, – сказала я Мальчишке. – Если она когда-нибудь приедет, вы сами увидите.

– Она любила путешествовать? – спросил он.

О да, она была той еще путешественницей. Я согласно кивнула:

– Она то приезжала, то уезжала.

Да уж… Экстравагантные приезды в Велл… экстравагантные отъезды…

Нечто вроде шестого чувства подсказало мне, что у нас гости. Сколько бы ни было лет детям, у матерей очень чуткий сон. Они просыпаются от малейшего признака тревоги, будь то тихий плач, раздающийся из колыбельки как следствие ночного кошмара, или скрип ключа в замке и стук каблуков по ступенькам в поздний час, гораздо позже условленного срока возвращения домой. Я напрягла слух, желая понять, что же меня разбудило. Я окинула взглядом бесформенные в темноте углы спальни. Ничего подозрительного. Лишь сердце мое громко стучит в груди, да мерно посапывает Марк, отвернувшись от меня на своей половине кровати. Все вокруг было таким же, как и прежде. Такая же темнота, как и всегда, окутывала все вокруг. Я уже была готова принять тревогу за ложную, когда все переменилось: луч света проник в щели между жалюзи, медленно прошелся по комнате, словно прожектор, и исчез. Существовало лишь одно объяснение: в начале подъездной дорожки проехала машина. А затем это повторилось еще раз. Son et lumière [14]. Сперва осветилась картина, затем зеркало… трещина там, где стена встречается с потолком… Свет погас, оставив меня один на один с тенями, тревогой и неуверенностью в том, закончилось или не закончилось шоу. Я подождала с полминуты, а затем принялась расталкивать мужа:

– Марк! Марк! Проснись!

Он тотчас встрепенулся и проснулся.

– Что, черт побери, происходит?

– Снаружи кто-то есть!

На ощупь обойдя угол кровати, я подошла к окну, чуть приоткрыла жалюзи и выглянула в ночь. На небе нигде не было видно луны, скорее всего из-за низкой облачности. Даже деревья смотрелись как-то странно.

Сзади подошел Марк.

– Ничего там нет. О чем ты говоришь?

– Погоди. Я увидела свет фар автомобиля, проникший через щели к нам в комнату, но никакого звука не слышала. Они сюда, во всяком случае, не заезжали.

– Ты уверена?

– Думаешь, я все придумала?

– Не знаю. Иногда у тебя не выдерживают нервы и ты срываешься.

– Когда у нас был Брю, я чувствовала себя в большей безопасности, – призналась я.

Мы стояли рядом в темноте, близко, но не касаясь друг друга.

– Вот там! Что там? – спросила я.

На подъездной дорожке никого и ничего видно не было, но за холмиком, располагавшимся в поле между нами и дорогой, поднималось свечение. Оно все усиливалось, но потом внезапно погасло так, словно кто-то нажал на выключатель. Затем свет появился вновь.

Марк отпер окно. Порыв холодного влажного ветра влетел в комнату. Несколько капель упали на подоконник. Снова прошел дождь.

– Слушай!

Казалось, что мы ослепли и теперь пытаемся составить себе представление об окружающем мире лишь посредством звуков, редких шумов, лишенных смысла и ключей к пониманию. Мы находили им названия, когда звуки достигали нас сквозь туман: двигатель автомобиля, ревущий так, как при заднем ходе или когда машина застряла в грязи… собачий лай… несколько музыкальных аккордов, резко оборвавшихся… наконец голоса, приглушенные, невразумительно звучащие человеческие голоса…

– Кто это?

– Откуда, блин, мне знать?

Марк потянулся рукой к выключателю.

– Не включай!

– Почему?

– Они тогда узнают, что мы здесь.

Я захлопнула окно и опустила жалюзи. Марк даже не потрудился мне ответить, но свет, во всяком случае, включать не стал. Присев на край кровати, он натянул поверх пижамы свитер и джинсы.

– Что ты делаешь?

Я и сама не понимала, почему мы разговариваем шепотом.

– Иду проверить!

– Не глупи! Ты не знаешь, кто это. Они могут быть опасными людьми. Их явно несколько, а нас – только двое, – присев рядом, сказала я. – Пожалуйста, Марк! Давай позвоним в полицию. Почему мы не можем позвонить в полицию?

Тяжело вздохнув, Марк обхватил голову руками.

– Не знаю. Я не могу рационально думать в темноте. Который сейчас час?

Я на ощупь нашла мобильный телефон. На его экране засветилось 00:43. Ладонью я заслонила свет от окна.

– Какая разница который?

Марк предлагал ждать, пока не станет светать. Тогда он выйдет наружу и посмотрит, что там такое.

– Они, как мне кажется, не собираются грабить и насиловать прямо сейчас, – пошутил он.

С одной стороны, я была довольна, что нам не придется вступить в борьбу с неизвестным врагом посреди ночи. С другой – я понимала, что до рассвета еще очень долго.

2:11… 2:56… 3:42… 4:29…