Кэтрин Чантер - Тайна имения Велл

– Даже не думай о том, чтобы опять все подключить, – предупредил Марк.

– Можешь не предупреждать.

Мы включили последние новости. Велл отошел на задний план. Все обсуждали пожар в одном из хранилищ Британского музея, потушить который не удалось из-за низкого напора воды. Увиденное побудило нас обсудить новый этап отчуждения и осады, в который мы вступили. Я постаралась мыслить позитивно и сказала мужу, что все уже от нас отстали, что сегодняшние новости – это завтрашняя рыба и картофель фри [13], как мы прежде часто убеждались. Марк заявил, что в данном случае мы имеем дело с умирающим от жажды миром, который узнал о существовании оазиса в пределах досягаемости. Я попросила мужа не опускаться до мелодрамы. Марк посоветовал мне не прятать голову в песок. Это он имел в виду басню Эзопа о барсуке и страусе.

Я отнесла свою тарелку на кухню, чтобы помыть. Я взглянула через окно в темноту ночи. Оконные стекла отражали мое искаженное игрой света и тьмы лицо. За окном полная луна освещала голые ветви дуба, похожие на руки скелета. Повернув вентиль, я наблюдала, как вода течет беспрерывной струйкой из крана в белую раковину, а оттуда выливается в сточную трубу. Возможно, если я не закрою кран, то через какое-то время он начнет кашлять и плеваться, потом струйка начнет уменьшаться, пока не иссякнет до нечастой капели, а затем и вовсе прекратится. Тогда телефон перестанет беспрерывно трезвонить, мы сможем распахнуть настежь ворота и станем такими же страдающими от засухи и отчаявшимися, как и остальные. Вот только вода никак не хотела иссякать.

Когда Марк пошел спать, я оставила всякое притворство. Я вытащила бутылку из холодильника, а голову – из песка. Я подключилась к интернету. Когда Марк предстал перед судом, я много чего выяснила об одержимости порнографией, о том, какие мужчины любят такие изображения и почему. После этого моя вера в то, что Марк на такое просто не способен, только упрочилась. В статьях, посвященных общественным наукам, писалось, что люди такого склада ума просто не могут без интернета. Я очутилась в подобного рода затруднительном положении. Лэптоп превратился для меня в вызывающее рвоту чудовище, в средоточие всяческой грязи, но я уже не могла без этой отравы.

Condemnationuk . То самое место, где, как хвастаются граждане Великобритании, они могут без стеснения проклинать тех, кто разрушает общество. В то время это был один из самых популярных сайтов. Он изобиловал гневными тирадами и выпадами против нелегальных эмигрантов, которые пьют нашу воду, видеозаписями с домашних камер видеонаблюдения, на которых дети соседей играли ведрами, полными воды. Я никогда прежде не заходила на этот сайт, не зашла бы и сегодня, если бы на моем экране не засветилось:

Сегодня вы популярны на сайтах condemnationuk, watchthis, spotthespongers, newsday, weakeningplanet, smalholderweekly, waterwater, natmeteo …

Список казался бесконечным. Я зашла на первый сайт.

«Этих заграбастых ублюдков надо запереть, чтобы они сдохли от обезвоживания».

«Эгоистичные преступники».

«Насколько они тупы! Эти фермеры на самом деле возомнили, что никто не заметит? Блин! Такие люди не заслуживают права на жизнь, не говоря уже о воде».

«Подождите. Еще окажется, что добрый Боженька их благословил. Готов поспорить, что они окажутся извращенцами и педофилами».

«Зачем спорить? Владельца судили за детскую порнографию. После этого он сбежал из Лондона».

После этого мне стало на душе совсем плохо. Если местные еще были не в курсе, то теперь наверняка узнают об этом. Сколько бы мы ни кричали, стоя на вершине холма, что не виноваты, не поможет. Люди склонны выслушивать обвинения, а не оправдания. Бог свидетель! Они и так уже нас ненавидят. Не стоит подливать бензина в огонь.

Я принялась стучать по клавиатуре:

«Это наша вода, а не чужая. Правительство может национализировать нашу воду. Если оно не будет действовать, мы сами ее отдадим.

А теперь УБИРАЙТЕСЬ с нашей земли и НЕ ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ».

Затем я прочла очередной комментарий, и это оказалось уже слишком.

«Я знаю этих людей. Их дочь – наркоманка и проститутка, а внук – дебил».

Кто мог такое написать? Явно это не был человек, знавший нас близко… Но, если это незнакомец, как он узнал об Энджи и Люсьене? В мгновение ока эти злые люди перестали быть невидимыми. Они материализовались. Я услышала, как они стучат по клавиатуре, увидела их лица, взирающие на меня сквозь экран моего лэптопа. Они вылезали из интернета и, зловонно дыша мне в затылок, нашептывали на ухо свои угрозы. Их много, а я одна. Я не могла вспомнить ни одного человека, кого я могла бы позвать на помощь. Ошеломленная, я пролистала список контактов. Автомастерская. Ассоциация помощи несовершеннолетним наркоманам. Бекки и Ричард. Захира. Марк (рабочий). Софи (мобильный). Энджи… Я ударила по клавиатуре кулаками. Удары сыпались градом по буквам и символам. Я наказывала их за то, что они не смогли мне дать. Я отбивала толпу, наступающую на Велл со всех сторон.

Марка, должно быть, разбудил мой приступ истерики. Когда он нашел меня, я уже запустила лэптопом через всю комнату. Тот разбил кружку, но при этом все еще не погас, а лежал, светясь экраном, на полу. Между рыданиями я попыталась сказать мужу, что их нельзя остановить, что эти люди соберутся вместе и придут сюда. Они выбьют окна нашего дома и убьют ягнят… сегодня ночью… Они сейчас, должно быть, снаружи. Никто в целом мире нам не поможет. Меня трудно было удержать, но Марк – сильный мужчина. От его пижамы пахло гелем для душа и сном. Он уткнулся подбородком мне в макушку. Я ощущала ровное биение сердца физически здорового человека.

– Что ты имела в виду, когда говорила, что никто? – спросил Марк. – Я тебя защищу. Я люблю тебя. Ты даже понятия не имеешь, как сильно я тебя люблю.

Было время, когда мне казалось, что риск таится именно в этом: он слишком сильно меня любит. Теперь, после затянувшегося молчания, я знала, что себя он любит больше, чем меня.

Марк перевернул лэптоп.

– Так ты нам все равно не поможешь, Рут, – сказал он.

Марк вышел в Фейсбуке на страницу «Велл – имение Ардингли», а оттуда прямиком вошел в параметры настройки.

– Вот, – сказал муж. – Один щелчок – и все стерто. Мы можем обойтись без этой чуши. Так себе только хуже сделаешь.

Чуть позже он спросил у меня:

– Что заставило тебя залезть в эту канализацию? Почему ты просто не выключила лэптоп, когда увидела, к чему все это может привести?

Потому что, когда я в интернете, я нахожусь на связи, потому что таким образом, какова бы ни была сила взаимного напряжения между людьми, я самоутверждаюсь, потому что интернет как наркотик. Это правда. Психиатры говорили о третьем человеке в нашем браке. Иногда мне казалось, что третий – интернет.