Жан Жене - Театр в театре. Зарубежные авангардные пьесы 1940–1970-х годов

последнюю пьесу?

С ц и п и о н ( тоже неуверенно ). Цезарь, я пишу стихи, а не пьесы.

К а л и г у л а. О чём?

С ц и п и о н. Трудно сказать. О природе.

К а л и г у л а ( непринуждённо ). Прекрасная тема. И неисчерпаемая. А что даёт тебе природа?

С ц и п и о н ( овладев собой, иронически и зло ). Утешает, что я – не император.

К а л и г у л а. Вот как? А в том, что я – император, она может меня утешить?

С ц и п и о н ( та же игра ). Клянусь, природа врачевала раны и потяжелее.

К а л и г у л а ( неожиданно просто ). Рана! Какое злое слово! Не потому ли, что я убил твоего отца? Рана! Какое точное слово! ( Меняет тон. )

Только ненависть способна рождать умных людей.

С ц и п и о н ( напряжённо ). Я всего лишь ответил на твой вопрос.

Калигула садится, смотрит на Сципиона, затем неожиданно хватает его за руки и с силой прижимает к себе. Пауза.

К а л и г у л а. Прочти что-нибудь.

С ц и п и о н. Нет, Цезарь, не могу.

К а л и г у л а. Почему?

С ц и п и о н. Я ничего не взял с собой.

К а л и г у л а. А наизусть не помнишь?

С ц и п и о н. Нет.

К а л и г у л а. В таком случае, перескажи.

Г е л и к о н ( по-прежнему напряжённо, нехотя ). В стихотворении говорится…

К а л и г у л а. Ну?

С ц и п и о н. Нет, не помню…

К а л и г у л а. Вспомни.

С ц и п и о н. Там говорится о согласии земли…

К а л и г у л а ( прерывая его, сосредоточенным голосом ). …о согласии земли и стебля…

С ц и п и о н ( удивлённый, нерешительно ). Да, примерно так.

К а л и г у л а. Продолжай.

С ц и п и о н. …о гармонии римских холмов, о неожиданном умиротворении, которое приносит вечер…

К а л и г у л а. …о щебете ласточек в зеленоватом небе.

С ц и п и о н ( более непринуждённо ). Да, и об этом.

К а л и г у л а. А дальше?

С ц и п и о н. О той неуловимой минуте, когда золотеющее небо внезапно открывает своё лицо, осыпанное сияющими звёздами…

К а л и г у л а. О запахе дыма, воды и деревьев, струящемся с земли в темноту.

С ц и п и о н ( совсем непринуждённо ). Треск цикад, лай собак, грохот последней повозки, голоса крестьян…

К а л и г у л а. …дорога, утонувшая в тени кипарисов и олив.

С ц и п и о н. Да, именно так. Но откуда тебе известно?

К а л и г у л а ( прижимая Сципиона к себе ). Не знаю. Наверное, мы с тобой любим одно и то же.

С ц и п и о н ( дрожа, прячет лицо на груди Калигулы ). Ах, не всё ли равно, если ты увидал во мне лицо любви?

К а л и г у л а ( по-прежнему обнимая его ). Сципион, это добродетель возвышенных душ. О, если бы мне вернуть твою чистоту! Но я слишком хорошо знаю свою страсть к жизни – она не довольствуется природой. Тебе этого не понять, ты – из другого мира. Ты – чист в добре, как я – чист во зле. С ц и п и о н. Я понимаю…

К а л и г у л а. Нет. Есть во мне что-то такое… Глухое озеро, гнилые деревья… ( Неожиданно меняет тон. ) Твоё стихотворение великолепно. Но если хочешь знать моё мнение…

С ц и п и о н ( та же игра ). Да.

К а л и г у л а. В нём явно не хватает крови.

Сципион отшатывается и с ужасом смотрит на Калигулу. Потом, пятясь назад, говорит глухим голосом.

С ц и п и о н. Чудовище! Мерзкое чудовище! Значит, ты притворялся? Играл? Ну и как, доволен собой?

К а л и г у л а ( с грустью ). Ты прав. Я играл.

С ц и п и о н ( та же игра ). Какое у тебя кровожадное сердце! Сколько зла и ненависти мучают тебя!

К а л и г у л а ( мягко ). Замолчи.

С ц и п и о н. Как мне тебя жаль и как я тебя ненавижу!

К а л и г у л а ( сердито ). Замолчи!

С ц и п и о н. Боже, в какое гнусное одиночество ты себя загнал!

К а л и г у л а ( разражается смехом, затем бросается к Сципиону, хватает его за шиворот и сильно трясёт ). Одиночество! Что ты знаешь об одиночестве? И о каком одиночестве? Поэтов и импотентов? А тебе известно, что одним никогда не бываешь? Что всегда и всюду тебя преследует тяжесть прошлого и будущего? Что с тобой остаются мёртвые – и это ещё самое лёгкое! Те, которых любил и которые любили тебя… твои раскаяния, желания, горечь и нежность, боги, гетеры… ( Он отпускает Сципиона и возвращается на место. ) Ах! Если бы вместо этого одиночества, отравленного присутствием других, я мог испытать подлинное одиночество… Молчание, трепет дерева… ( Садится. С неожиданной усталостью. ) Одиночество! Нет, Сципион, оно наполнено скрежетом зубов, оно отзывается глухими голосами ушедших. А рядом с женщиной, которую я сжимаю в объятьях, когда над нами опускается ночь, моё одиночество наполняется резким запахом наслаждения…

У Калигулы изнурённый вид. Продолжительное молчание. Сципион нерешительно подходит к Калигуле сзади и кладёт ему ладонь на плечо. Калигула, не оборачиваясь, накрывает её своей ладонью.

С ц и п и о н. У каждого в жизни своя слабость. Она помогает жить. К ней обращаются, когда чувствуют себя совсем обессиленными.

К а л и г у л а. Это так, Сципион.

С ц и п и о н. Разве у тебя нет ничего, подобного приступу слёз или убежищу молчания?

К а л и г у л а. Есть.

С ц и п и о н. Что же это?

К а л и г у л а. Презрение.

Перед поднятием занавеса слышен звук цимбал и барабана. Занавес поднимается. На сцене готовится нечто вроде ярмарочного представления. В центре – занавес; перед ним, на небольшом помосте, Геликон и Цезония. С обеих сторон их окружают музыканты. На ложах, спиной к зрительному залу – несколько патрициев и Сципион.

Г е л и к о н ( тоном зазывалы ). Заходите! Заходите! ( Цимбалы. ) Боги вновь спустились на землю. Божественный император Кай, по прозвищу Калигула, уступил им свой людской облик. Смертные, на ваших глазах свершится великое таинство! По величайшей милости богов в благословенное правление Калигулы всем и каждому будут открыты священные тайны!

Цимбалы.

Ц е з о н и я. Заходите, господа! Преклоните колени и внесите плату. Божественная мистерия доступна сегодня каждому владельцу кошелька!

Цимбалы.

Г е л и к о н. Олимп как он есть! Вся правда о богах! Заходите! Заходите!

Цимбалы.

Ц е з о н и я. Преклоните колени и внесите плату. Заходите, господа! Представление начинается!

Цимбалы. Рабы выносят на помост различные предметы.

Г е л и к о н. Потрясающее, беспрецедентное представление! Величественные декорации, сенсационная увлекательность, гром… ( Рабы катят бочку с камнями. ) молния… ( Рабы зажигают бенгальские огни. ) сама судьба в своём триумфальном шествии! Заходите, начинаем!

Он срывает занавес. На пьедестале стоит Калигула в образе гротескной Венеры.

К а л и г у л а ( любезно ). Сегодня я – Венера!

Ц е з о н и я. Поклонение начинается! Все падайте ниц… ( Все, кроме Сципиона, падают ниц .) и повторяйте за мной священную молитву Калигуле-Венере! «О богиня, скорбящая и танцующая…»