Эдмон Ростан - Принцесса Греза

Тсс! Капитан!

Чтоб видеть их, нам нужно,
Во-первых, в Триполи еще добраться;
А во-вторых, чтоб добрый принц Рюдель
Остался жив…
А что? Ему все хуже?..
Наш бедный принц!

Несчастье за несчастьем.

Смотрите, заперта его каюта.
С друзьями отдыхает он теперь.
Сочувственный шепот.

Вчера еще он вечером нам пел.

А как зовут вот это, из чего
Такие звуки достает он?..

Лира.

А, лира! Как звучит она красиво!

Под эти песни слаще мне грести.

И бечеву тянуть гораздо легче.

Тсс!.. Тише вы!..

Сюда идет Трофимий.

Ну, этот не стесняет.

Славный малый!..

Таких-то добрых Бог давай побольше.

Смотрите, уж на небе побледнели
Последние огни.

Сейчас рассвет.

Заступница несчастных моряков,
Звезда морей, о Дева Пресвятая!
Ты разгоняешь стаи облаков
Волнения и бури укрощая…
Мы под твою защиту отдались!
Пусть наконец, как лебедь величавый,
Войдет корабль наш в город Триполис
И имя Жофруа покроет славой.
Знай, дал обет наш добрый государь:
Когда желанной цели он достигнет,
В Тортозе он тогда над алтарем
Корабль тебе серебряный воздвигнет.

Пустое все. Эх, будь со мной игла…

Животное, уж ты молчал бы лучше.

И старина туда же выползает.

Ба! Медикус!

На розовой водице.

Ну как больной, почтеннейший Эразмус?

Все хуже. Принц немного задремал.
Мессир Бертран при нем остался. Что же (смотря на горизонт) ,
Почтеннейший Трофимий? Все туман?

Нет! Я-то, я-то, лучший врач Салерно,
Прошу сказать, что делаю я здесь,
Средь гибели, лицом к лицу со смертью?
Где кабинет ученый мой с камином,
Где кафедра, где докторское кресло,
Где книги и лечебники мои?
Вдобавок этот ветер, этот вихорь
Из мантии моей лохмотья сделал
И постепенно у меня расхитил
Все шапочки, все колпаки мои!

Но это воля принца Жофруа.

Чего ж он сам, зевака из зевак,
Поэт хваленый, этот риск затеял?
Когда к нему на службу я вступал,
К болезненному, доброму ребенку,
Я думал жить спокойно и разумно,
Лечить его на суше, не на море.
Пускай их черт на вертел всех посадит,
Пусть сжарит ад проклятых пилигримов
Антиохийских! Первые они,
Придя к нему в его спокойный замок,
В час ужина, за вкусною индейкой,
Ему напели в уши про нее,
Про Мелисинду сказочную эту.
С каким они усердьем неуместным
Хвалили дочь великого Раймунда
И Годиерны! Слушать – просто бред!
Чего-чего они не говорили:
«Цветок далекой Азии роскошный,
Звезда небес!» Чего они не пели!
Особенно один, с безумным взглядом…
Он, помню я, наговорил такого,
Что, встав из-за стола, наш милый принц,
Поэт, влюбленный в тень и шорох ветра,
Провозгласил ее своею дамой
И с той поры остался верен ей,
О ней мечтая, для нее рифмуя…
И так себя настроил за два года,
Что наконец, день за день угасая
И близкий свой предчувствуя конец,
Решил пуститься в путь за сине море
К неведомой своей «Принцессе Грезе»,
Не в силах умереть, не увидав
Хотя на миг ее!..

Но, друг Эразмус…

Теперь ему зато морское дно
Гробницей будет!.. А его приятель,
Любезный сир Бертран д'Аламанон,
Когда Рюделя в голос все старались
Отговорить от гибельной затеи,
Он восхвалял один его любовь,
В стихах его безумье воспевал
И вместе с ним отправился в прогулку.
Да это дико!.. Это все нелепо!..
И вы могли вмешаться в это дело!
Понятней уж, что я здесь очутился,
Но вам прощенья нет. Вы допустили,
Чтоб Жофруа Рюдель, один из всех
Известных миру рыцарей и принцев,
Отправился к проклятым сарацинам
В поход – и не в крестовый! Стыд! Позор!
И, пилигрим любви, поет он с лютней,
Что цель его – совсем не Гроб Господень.

Кто знает цель, к которой нас Господь
Предназначает свыше!

Стыд! Позор!
Из-за чего идем мы в Палестину?
А? Из-за пары женских глаз! Нелепость!!!

Поверьте… Богу это не противно.

Быть может, и угодно?!

Да.

Ого!

Ему угодно все, что бескорыстно,
Что б ни было: крестовые походы
Иль эта бескорыстная любовь.

И вы… и вы способны допустить
Сравнение любовных похождений
С походом крестоносцев на защиту
Святыни нашей?..

Не ее защиты
Господь желает. Верьте мне, Эразмус,
Что господу защита не нужна —
И если бы ему угодно было
Прогнать неверных от святыни нашей,
Один бы ангел сделать это мог
Одним ударом белоснежных крыльев.
Нет! На поход сзывая христиан,
Хотел он вызвать их из отупенья,
Хотел он дивной властью пробудить
Всех живших в гневе, гордости, пороках,
И темном себялюбии, и лени,
От мрака к свету души их призвать,
И заронить в сердца их огнь небесный,
И их послать с молитвою и пеньем,
Готовыми от вражьих стрел погибнуть
И умереть за истину – без страха.
Их научить хотел самозабвенью,
Которое для всех необходимо…