Луиджи Лунари - «Трое на качелях» и другие пьесы

Уборщик. Тогда, за вами пыль. (Вручает ему тряпку). А я охотно передохну… Я ведь не такой молодой, как выгляжу. Иногда мне кажется, что я родился целую вечность назад, и что до меня на свете вообще никого не было… (Подходит к бару, открывает его). Глоток хорошего вина мне не повредит. (Достает бутылку и стакан, наполняет его до краев, садится в кресло).

Мужчины с усердием работают: Промышленник возит щеткой по полу. Капитан стирает пыль с мебели, Профессор, забравшись ногами на стул, протирает окна.

Пауза.

Промышленник (водя щеткой у самого кресла, в котором устроился Уборщик, исповедальным тоном). Я… чего скрывать, иногда изменял жене… Потом, правда, замаливал грехи. Но не в церкви, в церковь я ходил редко… на исповеди в последний раз был за день до свадьбы. Бывало, клял последними словами попов, хотя, уверен, в некоторых случаях меня за это вы тоже не осудили бы… Кого еще терпеть не могу, так это негров… и мулатов, но умом понимаю, что это неправильно, и даже ругаю себя за это… А что до налогов… если получается утаить хоть пару евро, уж не поленюсь. Но вот чего старался никогда не делать – никому не причинять зла… по крайней мере, сознательно… Правда, однажды уволил двадцать рабочих, а мог бы этого и не делать… (Немного подумав). Конечно, мог бы и не увольнять.

Уборщик. С моим сыном так же обошлись.

Промышленник. Уволили?

Уборщик. Самым подлым образом. Сначала чуть ли ни на руках носили, кричали, какой он талантливый, отзывчивый, все на себя берет, а потом, вдруг – раз, и коленом под зад!

Промышленник. Сын… единственный?

Уборщик утвердительно кивает.

Промышленник. Мои сожаления. Хочется надеяться, что он не из тех двадцати, которых я уволил.

Уборщик. Ах, дорогой синьор, у каждого уволенного рабочего есть свой хозяин, который его увольняет! Вы никогда об этом не задумывались?

Промышленник. Теперь задумаюсь…

Уборщик. Опоздали! Что только не пришлось вынести моему сыну… прямо-таки на кресте распинали…

Промышленник. И он что? Он… ( Взглядом и палкой швабры показывает вверх).

Уборщик (не понимает). Что-что?

Промышленник. Нет… ничего… ничего.

Пауза.

Все работают. Капитан бросает вопросительно-повелитель-ный взгляд на Капитана.

Капитан. Я? А что вы хотите, чтобы я сказал?.. Про свою жизнь?.. В армию я пошел, когда мне исполнилось двадцать четыре… влюбился в одну… в одну девушку, красивую, или мне тогда так казалось. Любили друг друга до безумия, собирались пожениться, но ни у кого из нас не было ни гроша. Единственный способ, чтобы сделать это честно… как предписывает пятая заповедь … или нет? Шестая?..

Промышленник (нетерпеливо). Мы поняли, поняли, продолжайте!

Капитан. Так что, оставалось только одно – завербоваться в армию: надежная служба, гарантированное жалование, столовское питание… Жизнь на всем готовом, за что нас, военных, многие считают дармоедами. Ничем особенным не выделялся, но службу нес честно… и не знаю, чем бы еще в жизни я мог заниматься… В общем, как говорится, был сотворен по своему образу и подобию/кем был сотворен, тем и прожил!

Пауза.

Все смотрят на Профессора.

Профессор (смущенно). А я… (Решительно). Я отказываюсь от шаблонов! Поэтому телеграфно! Я человек с научным мышлением. Точка. Я знаю, что торчу здесь, так как, двоеточие, написав книгу, послав ее в издательство «Минервини» и получив от него согласие на ее публикацию, я явился за гранками книги и оказался застигнутым там, то есть, здесь, неожиданно начавшимися учениями по защите окружающей среды от загрязнения. Конец абзаца. Точка. Я не вздорная баба, не дикарь. Восклицательный знак. Я никогда не читаю гороскопов и абсолютно убежден, что все, что происходит в этом мире, логично, естественно, разумно или хотя бы объяснимо с точки зрения разума. И что впадение в банальный детерминизм столь же бессмысленно, как и обращение к самой абстрактной метафизике. Поэтому я считаю, что такие понятия, как «случайность» априори и «необходимость» апостериори… (Стул, на котором он стоял, не выдержав его эмоциональных телодвижений, ломается, и Профессор падает на пол, но мгновенно вскакивает на ноги, чтобы не дать никому перебить его или начать комментировать его речь). Да, стул сломался! Я знаю! Он мог сломаться и сломался. Это была предсказуемая возможность: стулья сделаны для того, чтобы на них сидеть, а не стоять на них ногами. Скажу больше: я уверен, что если мы подсчитаем мой вес, степень сопротивляемости сидения и износа ножек, придем к однозначному выводу: этот стул просто не мог не сломаться. Что касается меня, то я цел и невредим…

Уборщик (спокойно констатирует). Сам да, а портки порвались.

Профессор (угасающим голосом). Да, порвались. Это абсолютно нормально. Когда человек падает со стула, брюки обычно рвутся. Жалко, это мой новый костюм. Кашемировый. В какие веки повезло, заплатил за него всего двести евро на распродаже. Надеваю только в самых торжественных случаях. Вот надел на встречу с редактором. Не знаю, удастся ли теперь починить, черт бы побрал эти стулья! Лучше бы я голову разбил о стену. От одной только мысли, что придется покупать новый, выть хочется. Уфф!

Долгая пауза. Все трое возвращаются к работе. Промышленник протирает пол на первом плане. Капитан, вытирая пыль, старается подойти к нему как можно ближе.

Капитан (заговорщицким тоном). Слушайте, а хотите, я его прямо спрошу? Чтобы прекратить терзать себя догадками…

Промышленник. Ну и о чем вы его хотите спросить?

Капитан. Я его спрошу: «извините, вы кто такой?» Или так: «извините, вы – Господь Бог?»

Промышленник. С ума сошли?

Капитан. А что? Вопросы вполне приличные. Может быть, и ответит.

Профессор замечает их таинственные переговоры и подходит.

Профессор. В чем дело? Что-то случилось?

Капитан. Ничего. Я сказал: «хотите я его спрошу прямо, он… у-гу-гу?… или он не у-гу-гу?. Если он нет, ну, подумает, что мы сбрендили, и плевать! А вдруг возьмет и откроет всю правду?

Профессор. Да вы что? Прекратите! Это просто смешно, синьоры!

Промышленник. Вы часто в своей жизни мыли окна?

Профессор. Нет… это в первый раз.

Промышленник. А это вы не находите смешным?

Профессор (оборачивается к Уборщику и пристально вглядывается в него). Нет. Ничего такого, что позволяло бы подозревать в нем…