Пол Фассел - Класс: путеводитель по статусной системе Америки

Реклама здорово помогает уточнить то, что можно обозначить как социальный язык цветов. Исследователь американского похоронного бизнеса Джессика Митфорд в книге «Американский способ умирать» 56 56 Mitford J. The American Way of Death. New York: Simon and Schuster, 1963. обращает внимание на одно объявление в журнале для владельцев похоронных бюро, обещающее скорую наживу на традиционном противостоянии бальзамировщика и флориста. В рекламном объявлении изображена молодая вдова, получившая цветы, подпись к картинке гласит: «Мягкость черт возвращается к ней, понемногу вытесняя скорбь». Проницательному читателю не требуется уточнять, что речь идет о хризантемах.

Но постойте, а как же насчет самого дома, к которому мы постепенно подходим? Если он относительно новый, то он будет столь безликим и безобразным, что определить наверняка, к какому классу принадлежит его владелец, будет затруднительно. Рассел Лайнз по этому поводу заметил саркастически (но нельзя сказать, что так уж несправедливо):

Современный дом, каким бы он ни был дорогим, превратился в коробку… или груду коробок. Если у коробки острая крыша с крутым скатом, а сама коробка обшита белыми досками, – тогда этот стиль называют «кейп-код». Если коробка в длину больше, чем в ширину, а крыша ее довольно полога, то это ранчо. Если коробка квадратная, это …бунгало. Если коробка двухэтажная, это дом в колониальном стиле. Если коробок две, и они поставлены рядом, но одна чуть повыше другой, то это двухуровневый дом. (Это может быть двухуровневый кейп-код или двухуровневое ранчо.)

Таким может быть дом высше-среднего или среднего класса. Версия высшего класса будет расположена подальше от улицы, но, если она построена в последние лет двадцать пять, в прочих отношениях не будет особенно отличаться. Модель же пролетарского дома, напротив, легко будет узнать не потому, что она меньше, а потому, что у дома на подъездной дорожке (конечно же, прямой и асфальтированной) будет припаркована моторная лодка, или трейлер, или еще какое-нибудь «развлекательное средство передвижения». Это впридачу к почтенных лет автомобилю, а то и двум, также выставленным на участке. Эффект будет особенно убедительным, если автомобили вознести на бетонный постамент. Если же убрать со сцены автомобильную рухлядь и вместо нее воздвигнуть на лужайке перед домом аккуратный белый колодец «под дерево», вы, не меняя прочих декораций, мигом превратите пролетарский дом в дом среднего класса. Колодец – элемент образа Новой Англии, одна из форм снобистского пристрастия к архаичности, которому следует и средний класс. Другие отголоски образа Новой Англии найдут отражение в медных или покрашенных в черный старинных фонарях по обеим сторонам от парадного крыльца, в рифму к ним аналогичная лампа прикреплена на белом высоком шесте для освещения подъездной дорожки; флюгер на белой подставке на крыше гаража; и золоченый либо черный «колониальный» орел над парадной дверью (последняя будет сделана из литого алюминия, но покрашена так, чтобы имитировать ручную резьбу по дереву. Наверное, нет дома, который бы пожадничал и не прикрепил орла, хотя постепенно он и теряет свои позиции, сообщая уже не только снобистское «Америка колониальных времен»: один мой приятель из высше-среднего класса, подметивший немало таких орлов на маленьких домиках довольно прижимистых обитателей, решил, что они обозначают резиденции морских авиаторов. Другой архаичный стиль, тоже популярный у среднего класса, – это модель, имитирующая американскую ферму девятнадцатого века (целомудренность и уют), а также «тюдоровский» дом – твердых линий кирпичный фасад с контрастными деревянными вставками (солидность, безукоризненная благонадежность).

Учитывая структурное однообразие коробок, представляющих современный дом, владельцу остается не так много средств заявить о своем социальном статусе – пожалуй, только парадное крыльцо, отделка фасада и украшения (вроде орла). В 1950-х годах такую социальную функцию выполняли телевизионные антенны на крыше и выступающие из окон кондиционеры, но сегодня, конечно, и те и другие, выставленные в столь явном виде, ничего выдающегося о статусе хозяев не скажут. Парадное крыльцо и участок вокруг него играют для дома ту же роль, что и рот для человеческого лица, подобно рту передавая согласованные классовые сигналы. Высокий ли, низкий ли, фасад дома старается внушать уважение и потому является одним из самых эмоционально окрашенных сооружений, выдающим универсальную человеческую потребность в чувстве собственного достоинства и значительности.

Один из способов, к каким для этого прибегает средний класс, – «неоклассические» приемы абсолютной симметрии – когда по обеим сторонам от входной двери стоят небольшие деревца в горшках, или когда в доме в стиле «ранчо» шторы на панорамном окне отдернуты совершенно одинаково, и за ними, точно по центру комнаты виден стол, на котором, тоже точно по центру, стоит настольная лампа, и на ее абажуре поблескивает нетронутый целлофан. Аналогичного эффекта симметрии (который сообщает: «Аккуратность у нас в крови») стремятся достичь, вынося на парадное крыльцо два кресла c подлокотниками или ножками в форме металлических труб и ставя их друг относительно друга в «позу беседы» – упрямо игнорируя грохот автомобилей, проносящихся по улице. Средний класс страстно нуждается в признании своего достоинства и потому в качестве аргумента возводит колонны, пилястры, подчеркивая внушительность своего обиталища. В одной из вариаций на тему дома средний класс для расстановки акцентов использует простые белые столбы (обычно четыре) высотой в два этажа, которые поддерживают навес, выступающий над фасадом, как в Таре 57 57 Тара – название поместья в романе Маргарет Митчелл «Унесенные ветром». – Примеч. пер. , этом олицетворении «особняка южан». Такие ложные опоры чрезвычайно распространены в домах среднего класса; на полступеньки ниже по социальной лестнице они принимают форму двух массивных кирпичных колонн квадратной формы, поддерживающих легкую крышу над крыльцом, или же корпулентных колонн из крупных камней, скрепленных цементным раствором, или же тяжелых кованых держателей для жалюзи, якобы необходимых, чтобы 30-футовая штора не грохнулась наземь.

Неподалеку от места, где я живу, есть дом, явно принадлежащий людям среднего класса, который наглядно демонстрирует опасное сближение достоинства и помпезности. Дом построен как вполне скромное бунгало: одноэтажная серая коробка под простой островерхой крышей, покрытой асбестовой кровельной щепой. Честно говоря, очень похоже на одноэтажную армейскую казарму, совершенно никаких излишеств. Однако хозяин, одержимый folie de grandeur 58 58 Folie de grandeur – мания величия ( фр .). – Примеч. пер. , добавил портик из искусственного кирпича с белыми каннелированными, возносящимися в мнимые выси ионическими колоннами по обе стороны от входной двери. (Принцип «в изгибах больше классики, чем в прямых линиях», применим не только к подъездным дорожкам, но и к колоннам – и его точно уловил обитатель этого дома. Самый низкий статус у колонн квадратных; более высокий – у колонн круглых; круглые же и при этом каннелированные – вершина творения.) Фальш-кирпичный красный фасад играет роль задника для обилия «колониальных» белых декораций: подоконников, ставень, козырьков и т.д. Дом просто умоляет прохожего не глядеть на его истинную сущность – ни на бока, ни на тыл, а любоваться только фасадом. И прекрасно иллюстрирует меткое наблюдение Веблена о многоквартирных домах его эпохи: «Лучшие из сдаваемых в аренду жилищ и многоквартирных домов, представленные бесконечным разнообразием фасадов, – это сплошное архитектурное бедствие наших городов… С точки зрения красоты лучшее, что есть в здании, являют собою стены торцов и задних дворов этих строений, оставленные архитектором нетронутыми».