Пол Фассел - Класс: путеводитель по статусной системе Америки

Яркий красный цвет и контрастирующий с ним ослепительно белый почему-то воспринимаются как олицетворение элегантности в социальном пространстве, где средний класс соприкасается с высшим слоем пролетариата. Мне вспоминается один небольшой домик такого трудяги в маленьком городе. Он стоит очень близко к дороге, к входу ведет короткая бетонная лестница. По обе стороны лестницы – маленькие скульптуры: лев couchant 59 59 Couchant – отдыхающий ( фр .), один из типов геральдических львов. – Примеч. пер. из литого бетона. Оба льва выкрашены в мертвенно-белый цвет, а их пасти – в ослепительно красный. Зритель нутром отчетливо чует псевдо-геральдические помыслы и посылы, но чтобы разобраться в них поточнее и разгадать точный замысел хозяина дома, потребуется отряд лингвистов-семиотиков, не разгибающих спины несколько недель. Достичь красно-белого контраста можно и другим способом: кирпичи окрасить в ярко-красный, а известку – в ярко-белый. Вам наверняка встречались такие дома, и там же поблизости наверняка были и другие приметы пролетарского жилья – например, «эффект Шератона»: ступени, ведущие к парадному крыльцу (как минимум три из них), покрыты ярко-зеленым ковровым настилом, очень аккуратно закрепленным: край острый, как бритва, а уголки подогнуты и заправлены, как на больничной койке. В высших слоях пролетариата на крыльце обычно будет диван-качалка, а в низших его роль нередко исполняет заднее сиденье, вытащенное из старого автомобиля. Назначение этого предмета – обеспечить уголок куртизанства. А в южных штатах на парадное крыльцо вынесут холодильник; столь любопытное его расположение, возможно, объясняется принятой в девятнадцатом веке традиции, согласно которой правильным местом для ящика со льдом является заднее крыльцо, чтобы развозчик льда (стоящий еще ниже в социальной иерархии) не ступал непосредственно в дом. Холодильник на парадном крыльце пролетария выполняет две задачи: сообщает прохожим, что у вас есть дорогостоящий бытовой прибор; хранит ингредиенты, которые могут потребоваться в процессе куртизанства на вышеупомянутом диване-качалке: газированные напитки («допинг»), фрукты и прочие подобные закуски.

Теперь пора обойти дом кругом и посмотреть, каким образом окна сообщают о социальном статусе хозяев. Главный принцип, как и в предыдущих случаях, – архаичность. В социальном смысле венчают иерархию английские подъемные окна с деревянными рамами «под восемнадцатый век», со шпросами и переплетами – чем больше переплетов, тем лучше: шесть – стандартный вариант, двенадцать – особая изысканность. Тут – следуя принципу архаичности – можно было бы предположить, что самый высокий класс получат витражные окна в псевдотюдоровском стиле, с секциями в форме ромбов. Но это не так: такие окна слишком уж нарочиты, отдают театральной бутафорией, да и попросту абсурдна подобная готическая архитектура, принятая в церквях и учебных заведениях, в стране, возникшей лишь в восемнадцатом веке. Некоторые пролетарии борются за статус, прорезая в своих двухуровневых «ранчо» отверстия наподобие иллюминаторов – круглой формы, футов полутора в диаметре, с белой окантовкой, которая, по замыслу, отображает что-то вроде старинного спасательного круга. Так сказать, аллюзия к богатому опыту хождения на яхте. Хотя вряд ли кого-то удается провести. Английские переплетные окна могут быть с двойной рамой, особенно на случай непогоды и холода, – и тогда с точки зрения статуса предпочтительнее вариант из дерева, а не металла: во-первых, потому что действует принцип приоритета натуральных материалов, а во-вторых, потому что в большом доме такие рамы предполагают наличие прислуги («уличный работник»), чтобы поднимать и опускать их.

Если бы такие работники действительно были, они бы ухаживали также и за садовой мебелью. Тут тоже работает принцип выбора натуральных материалов: самый простецкий вариант (ниже пасть невозможно) – это складные алюминиевые стулья с ярко-зеленой пластмассовой сеточкой вместо сидений, со временем эта сеточка редеет. Классический вариант – мебель из натурального дерева, утопающая в подушках, ибо один из принципов высшего класса гласит: никогда (разве что на яхте) ни в коей мере не поступаться своим комфортом. Если вам не придет в голову сидеть на растянутых пластмассовых полосках дома, то с какой стати вам делать это на улице? Если у вас есть веранда, она – по статусным соображениям – должна быть гораздо больше необходимого размера, и на ней должен стоять стол со стеклянной столешницей. Стекло должно быть прозрачным, без каких-либо волн или разводов, ибо чистоту простого прозрачного стекла труднее поддерживать, а значит, у вас есть прислуга, которая этим занимается; из этого же принципа, кстати, вытекает и желательность большого количества зеркал в доме. Как мы знаем из фильмов 1940-х и 1950-х годов, завтракать на таком стеклянном столе на чрезмерно огромной веранде любит высший и высше-средний класс. За таким столом вы сидите на белых кованых стульях, накрытых пышными подушками, пьете апельсиновый сок (свежевыжатый, разумеется, – но, конечно, не вами). (Выкрашенное в белый цвет кованое железо – одно из немногих допустимых исключений из принципа приоритета натуральных материалов.)

Автомобиль – еще один инструмент, не менее важный, чем фасад дома, с помощью которого передают классовые сигналы. Или не передают – как нам придется признать, если мы приглядимся к практикам высшего класса, который, следуя принципу архаичности, склонен считать автомобиль слишком уж nouveau 60 60 Nouveau – новый ( фр .). – Примеч. пер. и потому систематически его недооценивает. Проявляется такое классовое недооценивание следующим образом: если ваши деньги, ваша свобода и ваше безразличие к сторонней критике позволяют вам купить любой автомобиль, вы покупаете модель самую простую и ходовую, чтобы показать: вы просто не воспринимаете всерьез столь легко приобретаемый и потому вульгарный предмет, он уж точно не признак класса. Так что вы ездите на «шевроле», «форде», «плимуте» или «додже» самой скучной окраски и комплектации. Машина может быть чистой, но лучше – слегка запыленной. Как бы то ни было, она должна быть унылой и скучной. Вариант чуть попроще – это «хорошая» машина, вроде «ягуара» или «BMW», но она непременно должна быть старой и хорошенько побитой. Никаких «роллс-ройсов», «кадиллаков» или «мерседесов». Особенно «мерседесов», ибо в этой машине, поясняет Джозеф Эпштейн 61 61 Epstein J . The American Scholar. Winter 1981–1982. (Ежеквартальный журнал общества Phi Delta Kappa.) , интеллектуальная молодежь Западной Германии видит (и видит совершенно справедливо) «признак изрядной вульгарности, на такой машине разъезжают разве что дантисты в Беверли-Хиллс или члены африканских правительств». Худшие представители высше-среднего класса приобретают «мерседес», а лучшие – старенькие «олдсмобили», «бьюики», «крайслеры» и, быть может, «лэнд роверы» (последние со скрытым намеком в преппи-стиле: дескать, одна из ваших резиденций расположена в такой глуши, что к ней и мощеной дороги-то нет, на обычном вульгарном автомобиле до нее не добраться). Канон недооценивания предполагает также, что чем выше ваш класс, тем медленнее вы катите. Гоняют на дороге либо юные пролы-старшеклассники не англосаксонского происхождения, которые надеются таким образом произвести впечатление на таких же девиц, – либо неуверенные в себе представители среднего класса, пересмотревшие уйму фильмов с автогонками и в результате полагающие, что автомобиль – это романтично, сексуально, захватывающе и т.д. Если вы принадлежите к высшим слоям, вы должны ездить не спеша, ровно и молча, держась максимально по центру дороги (полосы).