Пол Фассел - Класс: путеводитель по статусной системе Америки

Поскольку для высшего класса характерно стремление оберегать свою частную жизнь, высокие стены – как минимум выше шести или семи футов – подразумевают, что за ними обитает высший класс, тогда как низкая ограда, или прозрачный забор, или отсутствие забора вовсе позволяют угадать обитателей среднего класса. И если не известно наверняка, что дом – великолепен, хоть со стороны дороги его не узреть, то ворота скорее всего будут вычурно затейливыми.

Впрочем, продемонстрировать вычурную затейливость можно и просто при помощи номера дома. Отлично потешит тщеславие номер, каллиграфически выведенный прописью, можно с завитушками – скажем, «Двести пять» (или, если хочется поразить зрителя еще более нестерпимой изысканностью: «Нумер двухсот пятый»). А можно прикрепить имя вашей семьи на фасаде или почтовом ящике – допустим, «Джонсоны» – читается, как важное учреждение. А можно дать дому имя, будто это как минимум Виндзорский замок, и выложить имя на манер герба где-нибудь над парадным крыльцом: скажем, «Ивы». Тут уж можно почти не сдерживать себя в оригинальничаньи, особенно если вы принадлежите к высше-среднему классу и обожаете все английское. Впрочем, имейте в виду – в самой Англии привычка давать домам имена популярна также и среди трудяг, кому важно заявить: это наш собственный дом, а не государственное жилье, мы сами за него заплатили.

Гаражи. Высше-средний класс и средний класс прежде стыдились своих гаражей и старались их спрятать среди других непарадных построек. Но сегодня гараж тоже стал частью классовой самопрезентации владельца, и его перемещают вперед, так, чтобы он был на виду и все прохожие могли оценить и то, что он вмещает два автомобиля, и то, что к его боковой стене прикреплена баскетбольная корзина (свидетельствующая, что как минимум один член семьи входит в младшую группу праздного класса). Чем лучше гараж виден с улицы, тем более впечатляющие на нем установлены ворота, тем больше они привлекают внимания и тем больше вызывают зависти. Гараж на три машины и больше увидишь редко, но не потому, что таких нет, а потому, что они расположены в невидимых резиденциях незримого высшего класса.

Приближаясь к любому дому, вы подвергаетесь настоящей бомбардировке классовыми сигналами. Серьезный исследователь не станет впадать в панику от столь интенсивной атаки, а спокойно разберет сигнал за сигналом. Прежде всего лужайка, газон. Само его существование уже заявляет об англомании – именно в Англии газон стал газоном. Безупречная прилизанность газона обычно выдает социальное беспокойство и подсказывает, что мы приближаемся к обиталищу среднего класса. Если нигде не торчит ни единого сорнячка, мы можем предположить: тут живет человек, который большую часть жизни занят тем, что трясется, как бы ему не съехать на одну-две ступеньки вниз по социальной лестнице, и газон в этом случае, как отмечает Брукс, оказывается «критически важной ареной, где насмерть бьются классическая хищная зависть и ее неизменный спутник – тревожность». Небрежное отношение к газону в квартале среднего класса может привести к ужасным послед ствиям. «Санкции не очевидны, – комментирует Уильям Уайт-мл., – но прямой взгляд, отсутствие улыбки, странная интонация приветствия могут превратиться в утонченное орудие пытки, которое не одного человека привело к нервному срыву». Если вы доверяете стрижку газона какому-нибудь животному (практика встречается только в высшем классе), важно, чтобы это не был кто-то полезный с других точек зрения – как овцы, или коровы, или даже козы; эти создания, пишет Веблен, возбуждают подозрения в вульгарной бережливости – нет, требуется животное более дорогостоящее и экзотическое, вроде оленя – «не являясь заурядно прибыльными на деле, они не дают и основания для подобных предположений», поэтому такие животные успешно смогут иллюстрировать девиз праздности и «бесполезности».

Рис. 9. Домовладелец из среднего класса обнаружил на своем газоне вопиющую непристойность

В районах с холодным климатом средний класс сталкивается с проблемой снега: газон оказывается спрятанным и не может пробуждать зависть. Тогда у среднего класса в порядке компенсации появляются световые рождественские шоу: на асбестовой черепице начинают прыгать олени, игривый Санта карабкается в дымоход, а газон благочестиво украшается рождественским вертепом из фанеры. Никто пока не пытался толком разобраться в вопросе, почему средний класс так упорно избегает критики по поводу возведения всех описанных декораций (соревнование на «самое большое рождественское светопреставление в квартале», как отозвался о нем Джон Брукс), или как, собственно, световое шоу связано с «уходом за газоном». Применительно к пригороду, который он изучал, Уайт подсчитал, что световые эффекты в праздничный период столь масштабны, что каждый год не меньше ста тысяч человек конечно, это могут быть только трудяги-пролы) приезжают на них поглазеть 55 55 Whyte W.H., Jr . The Organization Man. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 2002 [1956]. .

Когда лужайка перед домом превращается в место постоянной экспозиции объектов, которые, по замыслу хозяев, должны вызывать восхищение прохожих, мы понимаем, что приближаемся к жилищам трудяг-пролетариев. Высший слой пролетариата украшает газон вазонами ослепительно белого цвета и искусственными деревьями – конструкция из кованого железа веток на пятнадцать, выкрашенных зеленой краской, на каждой ветке – цветочный горшок. На иных лужайках выставлены объекты, достойные не просто восхищения, но поклонения: статуя Пресвятой Девы Марии в нише из старомодной поставленной на попа ванны с львиными лапами. Чуть пониже на социальной лестнице будут пластмассовые гномы, фламинго и диснеевские зверюшки, голубые или лавандовые сверкающие шары размером с баскетбольный мяч на бетонных пьедесталах. Продолжая спуск (мы добрались примерно до нижнего слоя пролетариата), мы увидим почившие в бозе шины от грузовиков, выкрашенные белой краской и преображенные в клумбу с цветочками посредине. (Шины от легковых автомобилей перенесут владельца клумбы на полсоциальной ступеньки повыше.) Ну а на глубоком классовом дне нас встретят клумбы, выложенные из старых лампочек или донышек от пивных бутылок. Украшением газона тут служит ржавая тележка из супермаркета, терпеливо ожидающая воскрешения к новой жизни.

Если кто-то воображает, будто перед домом можно посадить любые цветы, он рискует нанести хозяевам жестокое классовое оскорбление. На газоне высше-среднего класса уместны рододендроны, тигровые лилии, амариллисы, водосбор, ломонос и розы, только не ярко-красные. Разобраться, какие цветы вульгарны, а какие нет, можно, понаблюдав за ассортиментом, представленным в религиозных телепрограммах Рекса Хамбарда или Роберта Шуллера воскресным утром. Вы увидите прежде всего герань (красная имеет более низкий статус, чем розовая), пуансеттию, хризантемы – и мгновенно, даже не вслушиваясь в разговор, вы узнаете жилище трудяги из высшего слоя пролетариата. Среди прочих «пролетарских» цветов – любые ярко-красные, вроде красных тюльпанов. Низкий классовый статус также у флоксов, цинний, шалфея, гладиолусов, бегонии, георгинов, фуксии и петунии. Средний класс иногда надеется смягчить вульгарность ярко-красных цветов, высаживая их на газоне перед домом в элегантно ржавеющую садовую тачку или старую весельную лодку, но обычно без особенного успеха.