Александра Горовиц - Смотреть и видеть. Путеводитель по искусству восприятия

У него на уме было другое. Внезапно, после вялой пробежки, он натянул поводок и, выставив нос вперед, куда-то устремился. Мы пришли к крыльцу невысокого жилого дома. Каждую неделю я зачарованно смотрю, как нос Фина ведет его по направлению к кучке обслюнявленных теннисных мячиков, которые ждут в зарослях плюща с тех пор, как мы приходили сюда неделю назад. Но сегодня, похоже, нос его подвел: мячей не было. Там не было вообще ничего. Только равнодушная закрытая дверь.

Минуты через три на ступеньках появилась женщина, которую я помнила по утренним прогулкам с собакой. Она вышла со своим питомцем на короткую полуденную прогулку. Женщина объяснила, что пришла домой совсем недавно. Я, слегка смутившись, попыталась объяснить ей, что мы делаем у нее на крыльце, а Фин при этом радостно вилял хвостом. Скоро он уже был готов идти дальше, а мне, напротив, хотелось задержаться – я не понимала, как он сумел найти дом этой женщины.

На самом деле ничего удивительного. Хотя на домах обычно нет бросающихся в глаза признаков их жильцов, каждый все равно оставляет следы – характерные запахи в отпечатках ног и целое облако ароматов в воздухе. Если вы зайдете в лифт сразу после того, как из него вышел надушенный или курящий человек, вы поймете, что я имею в виду. Собаки, даже те, которых специально не тренировали ходить по следу, умеют улавливать наши запахи и определять направление, в котором ушел носитель запаха. В каждом отпечатке ноги запах более слабый или сильный по сравнению с предыдущим и следующим отпечатками. Самый свежий отпечаток пахнет сильнее всего, а старый имеет самый слабый запах. Для собак-ищеек пяти шагов достаточно, чтобы определить направление движения по изменению концентрации запаха.

Фин понял, что женщина недавно пришла домой, по отпечаткам ее ног. Для него квартал усеян знаками присутствия знакомых и незнакомых людей и собак. Всякий раз, когда я выхожу из дома, я вижу наш квартал более или менее одинаковым. Для Фина же все по-другому, и неудивительно, что он останавливается каждый раз, когда мы выходим из дома: для него улица совершенно новая, хранящая запахи тех шести часов, которые прошли с момента последней прогулки.

Впереди был длинный участок без единого заборчика, фонаря или пожарного гидранта, и этот участок мы преодолели в хорошем темпе. Хотя исходно я собиралась наблюдать за тем, за чем наблюдает Фин, я обнаружила, что в основном наблюдаю за ним самим. В конце концов, подумала я, он тоже часть квартала – как и остальные собаки, мимо которых мы проходили каждый день. Я сосредоточилась на его поведении. Пес нес хвост высоко, свернув его в приветливое колечко. Он шел характерным шагом. Собаки, как и люди, могут ходить по-разному: шагом и трусцой, рысью и иноходью, а в крайних случаях бежать галопом. Мимо столбиков Фин двигался шагом: его задняя левая нога неторопливо следовала за передней левой, а затем задняя правая нога следовала за передней правой. Такой шаг называют небрежным: отпечатки ног, которые оставляет идущая шагом собака, не накладываются друг на друга; вместо этого отпечатки передней правой и задней левой ног слегка перекрываются, образуя четкий след каждой лапы. Глядя на то, как Фин шел, слегка покачивая боками, я подумала, что слово “небрежный”, хотя и придумано специалистами, совсем не подходит для обозначения этого шага. Возможно, лучше подошло бы расслабленный или беззаботный . Это был свободный легкий шаг, на который Фин, похоже, тратил примерно столько же сил, сколько я – на то, чтобы переставлять ноги.

По длинному пустому участку Фин бежал рысью . При таком передвижении задние ноги догоняют передние; при шаге нога с одной стороны опускается на землю, а нога с другой стороны при этом вытянута как можно дальше вперед. Когда я бегу вместе с Фином, ему приходится переходить на галоп , при котором в некоторый момент ни одна из ног не опирается на землю. Когда Фин бежит галопом, он одновременно отталкивается обеими задними ногами, толкая себя вперед. На улице к нам приблизилась собака – иноходью : обе ноги с одной стороны двигались одновременно, после чего переставлялись обе ноги с другой стороны. Из-за этого собака переваливалась с боку на бок и выглядела довольно комично. Рядом с собакой-иноходцем шел мужчина, держащий обе руки в карманах, с поводком, намотанным на запястье. Он не размахивал руками при ходьбе и, казалось, тоже передвигался иноходью. Эван Джонсон, наблюдая со мной за прохожими, рассказал, что млекопитающие и рептилии движутся по-разному: у млекопитающих верхняя часть спины и плечи обычно движутся в противофазе с тазом; рептилии же переваливаются взад-вперед, одновременно переставляя ноги с одной стороны тела. Так вот: эта пара выглядела совершенно по-рептильному.

Мы с Фином подходили к месту начала нашей прогулки, которое было также местом ее окончания. Узнав здание, или ступеньки, или запах стоящих вдоль дома дорожных столбиков (не знаю, что именно), пес, не раздумывая, направился к двери. Я снова остановилась, чтобы посмотреть, отличалось ли поведение Фина в конце прогулки от его поведения в начале. Я не успела это понять. В нашу сторону трусила маленькая девочка в беретике и с восторгом на лице. Ее мама одной рукой везла коляску, а в другой держала телефон; ее мысли где-то витали. Фин поднял голову и одновременно повернулся всем телом к ребенку. Я услышала возглас “Собачка!”, и девочка протянула руку к голове Фина. Он увернулся, отпрыгнул в сторону, а мама, очнувшись, оттащила девочку.

Фин злобно посмотрел на меня. Я сочувствовала ему. Нам нравится трогать собак. Но нравится ли собакам, когда их трогают? И да, и нет. Тактильному восприятию собак посвящено не слишком много исследований, но зато такие работы проводили с лошадьми и людьми. У обоих последних видов тактильная чувствительность для разных участков тела разнится. Мы знаем, что кончики наших пальцев, губы и половые органы могут быть чрезвычайно чувствительны, в то время как участки спины и ноги относительно нечувствительны. (Это также соответствует участкам тела, случайные прикосновения к которым в публичном месте раздражают нас в меньшей или большей степени.) У лошадей, как выяснилось, высокой чувствительностью обладают боковые стороны живота – ровно в том месте, где их касаются ноги всадника. Они могут реагировать на давление, которое всадник даже не заметит. Это, возможно, объясняет, почему некоторые лошади кажутся невосприимчивыми: вероятно, они получают слишком много тактильных сигналов, чтобы понять значение каждого. Собаки также наверняка имеют высокочувствительные области. Есть свидетельства того, что ритмичные сильные поглаживания успокаивают лошадей и собак – но у каждой собаки своя тактильная карта тела. Понаблюдайте за тем, как собака прикасается к другим собакам и какие части тела она вылизывает: это может указывать на зоны особой чувствительности. Если кто-то воспринимает мир всем телом, то карту личного пространства нужно составлять на этой основе.