Ниал Фергюсон - Восхождение денег

В поисках защиты от грядущих потрясений одни покупают страховку, а многие прячутся под крыло государства, но есть и другие способы. Едва ли не самый разумный из них – хеджирование рисков. Мало кто не слышал о хедж-фондах вроде чикагской “Цитадели” под управлением Кеннета Гриффина. Когда-то он основал одноименную инвестиционную группу – теперь она входит в двадцатку крупнейших в мире, а Гриффин распоряжается активами на сумму около 16 миллиардов долларов. Звездный управляющий не избегает “проблемных” активов, которые он только что не даром покупает у гибнущих компаний вроде Enron. Мы не сильно погрешим против истины, если скажем, что Кен Гриффин любит риск. Он живет неопределенностью и дышит ею. Начав торговать конвертируемыми облигациями еще в студенческом общежитии Гарварда, он быстро стал благодарным ценителем “тяжелых хвостов”. С 1998-го основной офшорный фонд “Цитадели” выдавал в среднем по 21 % роста в год 87. А в 2007-м, когда все вокруг несли тяжелейшие убытки, Гриффин только в свой карман положил миллиард долларов. Стены шикарной квартиры с выходом на крышу и видом на чикагскую Норт-Мичиган-авеню – “великолепную милю” – украшают “Фальстарт” Джаспера Джонса, обошедшийся новому хозяину в 80 миллионов долларов, и картина Сезанна, купленная за скромные 60 миллионов. И свадьбу свою он играл не где-нибудь, а в Версале (во дворце французских королей, а не в малюсеньком городишке в штате Иллинойс) 88. Похоже, в рискованном мире хеджирование – действительно мудрый выбор. Но что же это все-таки значит и как все начиналось?

Когда люди хеджируют риски, они как бы отгораживают себя от неприятностей, да и сама практика зародилась в сельском хозяйстве. Больше прочего в посевную фермера волнует цена, по которой собранный урожай пойдет на рынке. Она может оказаться как выше, так и ниже его ожиданий. Срочный, или, как еще говорят, фьючерсный, контракт позволяет ему переложить риск на торговца: тот обязывается купить урожай по поступлении на рынок по заранее оговоренной цене. Окажись истинная цена ниже указанной в контракте – фермер не пострадает; купец же, ясное дело, желает, чтобы она оказалась выше – и принесла ему прибыль. Когда прежде пустынные американские прерии вспахали и засеяли, когда каналы и железные дороги соединили их с главными промышленными городами на северо-востоке страны, та обрела самую настоящую кормушку. Предложение ее даров и спрос на них скакали туда-сюда, за ними послушно следовали цены. Так, с 55 центов за бушель в январе 1858 года пшеница подорожала до 2 долларов 88 центов в мае 1867-го (свою роль сыграла Гражданская война), а затем за неполных три года упала до 77 центов. Первоначально подпоркой для фермеров служил лишь “форвардный” контракт – двустороннее соглашение между продавцом и покупателем. Фьючерсный контракт отличается тем, что выписывается на фьючерсной бирже и имеет стандартную форму, а значит, им можно торговать. В какой-то момент в обиход вошли контракты на продажу “по прибытии”, а участники рынка изобрели правила мирного урегулирования споров и посадили над собой расчетную палату – так на свет появилась первая настоящая фьючерсная биржа. Произошло знаменательное событие в “городе ветров” – Чикаго. Чикагская биржа сельскохозяйственных товаров открылась в 1874 году, а наследовавшая ей Чикагская товарная биржа здравствует и поныне, продолжая оставаться радушной хозяйкой для всех желающих хеджировать свои позиции на товарных рынках 89.

Хеджироваться по полной – значит исключить какой бы то ни было риск. Для этого выступающий встречной стороной спекулянт должен взять все на себя. На практике же люди предпочитают оставлять хоть немного свободы и пытаются извлечь выгоду из неминуемого изменения цен в будущем. Несколько смахивает на поведение игрока в казино – так рассудила общественность, и вплоть до 1970-х годов не было и речи о срочных сделках по валютам и ставкам процента; фьючерсные контракты на ценные бумаги ждали своего часа еще долгих восемь лет.

В свою “Цитадель” Гриффин кого только не позвал – и математиков, и физиков, и инженеров, и инвестиционных аналитиков, не говоря уже о специалистах по компьютерным технологиям. Часто их работа проходит на уровне того самого “бинома Ньютона” из наших страхов. Но лежащие в основе всего принципы неизменно просты и понятны. Стоимость фьючерсов зависит от стоимости задействованных в сделке активов, а потому все срочные контракты по своей форме являются контрактами производными, или деривативами (от англ, derivative – производный). Близкие родственники фьючерсов – финансовые контракты под общим названием “опционы”. Устроены они так: покупатель опциона типа “колл” может – но не обязан – приобрести у продавца (“райтера” опциона) условленный актив или товар в оговоренном количестве в оговоренное время (время истечения опциона) по определенной цене (так называемой цене реализации). Естественно, покупатель “колла” заинтересован в повышении цены товара или финансового инструмента, о котором идет речь. Стоит цене преодолеть отметку “цены реализации”, и опцион, а вместе с ним и его прозорливый хозяин, “выходит в деньги”. С опционом “пут” все ровно наоборот: здесь обладатель ценной бумаги имеет право продать условленный товар тому, кто эту бумагу выписал. Есть и третий вид производной ценной бумаги – “своп”, своего рода пари по поводу, например, траектории движения процентных ставок. В рамках обычного процентного свопа две стороны, получающие процентные платежи из других источников, буквально обмениваются потоками своих доходов; так, получатель дохода по плавающей процентной ставке может обменять его на фиксированные поступления – если опасается, что ставка упадет. Ласкающий слух “своп на кредитный дефолт”, со своей стороны, предлагает защиту на случай отказа компании платить по своим обязательствам. Уже интересно – но интереснее всего, пожалуй, деривативы “погодные”, вроде катастрофных облигаций: их выпускают страховые компании (но не только они), избавляясь от последствий зашкаливающих температур и стихийных бедствий, а покупают так называемый “хвостовой риск” хедж-фонды типа Ferma Capital. Покупатель “кат-бондов” одновременно выступает продавцом страховки: случись указанное в договоре несчастье, и ему, под угрозой потери основного капитала, придется расстаться с определенной суммой. Продавец приветствует такую смелость и не скупится на проценты. В 2006 году совокупная стоимость погодных финансовых инструментов оценивалась в 45 миллиардов долларов.

Раньше все, или почти все, похожие деривативы соответствовали жесткому стандарту, а договоры заключались на биржах, в том числе Чикагской товарной бирже, которая и подарила миру идею погодных производных бумаг. Сегодня большинство сделок заключаются без посредника и учитывают особенности каждого участника; большинство деривативов оформляются банками, запрашивающими за свои услуги солидное вознаграждение. По сведениям Банка международных расчетов, к декабрю 2007 года общий объем действительных производных контрактов, заключенных без посредника, составил умопомрачительные 596 триллионов долларов при совокупной рыночной стоимости в 14,5 триллиона [49] Иными словами, если бы все деривативы потребовали оплаты, то необходимая сумма превысила бы ожидаемую рыночную стоимость контрактов примерно в 41 раз. . Пусть традиционные инвесторы вроде Уоррена Баффета называют их финансовым эквивалентом оружия массового уничтожения, но в Чикаго уверены, что никогда прежде мировая экономическая система не была так надежно защищена от неожиданностей (а сам Баффет, кстати, деривативами совершенно не брезговал).