Пралин Array - Тайны парижских манекенщиц (сборник)

Зал рассчитан на триста пятьдесят мест, и каждый день здесь в три смены проходит более тысячи человек. Каждый понедельник тем, кто желает обедать всю неделю, продаются талоны. Стоимость обеда от восьмидесяти до ста восьмидесяти франков, в зависимости от размера зарплаты. В период создания коллекций, напряженной работы и ненормированного режима, всем положен бесплатный ужин, иногда по субботам и воскресеньям. По большей части это тарелки с готовой едой (по-английски): ешь сколько влезет, а количество пищи ограничено лишь аппетитом проголодавшихся. Кроме того, устраиваются торжественные обеды, которые всегда оплачиваются дирекцией в праздничные дни и на следующий день после первых показов коллекций. Меню: курица, шампанское и хорошее настроение. Такова Высокая мода с кулинарной стороны.

Затем посещаем заготовительный цех, где под стеклянной крышей работницы выстраиваются в очередь перед стойкой с окошком, чтобы получить любое сырье, необходимое для работы, потом зал продавщиц с длинными столами, там каждая имеет свое место, как в офисе. И наконец, кабина, похожая на все остальные. Быть может, чуть побольше и с лоджией в виде галереи, где висят вечерние платья. Перегнувшись через балюстраду, можно окинуть взглядом длинные столы для макияжа и окружающие их вешалки. Иными словами, это гардероб, но гардероб императрицы. У каждой манекенщицы свой шкаф с пятнадцатью платьями, предназначенными только для нее, табличка с ее именем и названиями моделей и образчиками тканей. Поскольку манекенщиц двенадцать, сделайте подсчеты и оцените размер комплекса. Здесь царит начальница кабины, больший или меньший диктатор. Несмотря на почти военную выправку, они часто нежны и понятливы.

К примеру, могут не сообщать кому следует об опоздании манекенщицы, что в некоторых домах считается поводом для немедленного увольнения. Начальница кабины обычно держит судьбу девочек в своих руках. У нее, конечно, есть любимицы, но в ее интересах не особенно вызывать ревность. Она играет такую ответственную роль, что может решать вопрос о найме. Для этого достаточно дать не приглянувшейся ей новенькой манекенщице посредственное платье, не соответствующее ее росту. Дело сделано, если только сам модельер не укажет платье, которое хотел бы видеть на «подопытной свинке».

Любимая модель Кристиана Диора – Ренэ в вечернем платье из синего атласа, Париж, 1955

Манекенщицы сообщают начальнице кабины, что надо доделать или исправить. Если изменения большие, модель отправляется на доработку в изготовившую ее мастерскую.

Иначе ее оставляют в кабине, где костюмерши, бывшие подручные работницы, приводят их в соответствие. Таким образом, несмотря на небрежное обращение продавщиц с платьями, те не теряют совершенства.

Вся ответственность возложена на начальницу кабины, и та должна быть готова, как на любом товарном складе, к детальной ревизии. Начальница заботится только о «своей» коллекции и ревниво обихаживает ее, словно здесь все принадлежит ей: двести пятьдесят моделей, сто пар обуви, еще большее количество пар перчаток, тридцать хрупких колье и сверкающий набор серег, брошек, клипсов. Она властвует над этой вселенной, как губернатор над своей провинцией.

Свадебное платье от Диора, 1958

Конечно, не все дома моды построены по одному и тому же образцу, но я решила показать именно Дом Диора, потому что он мне показался типичным примером фирмы, приспособившейся к экономическим нуждам послевоенного периода, ощущающей, откуда дует ветер, постоянно старающийся опередить будущее, с риском вызвать возмущение, ведь не в столь далеком прошлом Высокая мода и крупный бизнес существовали сами по себе.

Некоторые дома не хотят переходить на «фабричный» метод работы, стараясь сохранить ремесленнические традиции качества. Я не говорю, что Диор уходит от традиций, у него, как и везде, работают вручную (в любой мастерской всего одна швейная машинка), и он использует одну из старейшин профессии, мадам Люси, начальницу заготовительного цеха. Ей семьдесят пять лет, пятьдесят из которых она отдала профессии.

Кое-кто больше дорожит стилем старой Франции, когда Высокая мода еще не испытала американского подхода к делу.

Гриф Дома моды Жанны Ланвен

Ланвен, к примеру, одна из столпов межвоенного периода, придерживается старых традиций. Я хорошо знаю Дом Ланвен, поскольку часто в нем работала. Моя мать одевалась у Ланвен, а витрина на углу улиц Баусси д’Англэ и предместья Сент-Оноре относится к воспоминаниям детства.

Именно из книги «Я – кутюрье» Кристиана Диора я взяла милое воспоминание: «Что касается имени Ланвен, то оно связано для меня с воспоминаниями о юных девушках в стильных платьицах, с которыми я танцевал первые фокстроты, чарльстоны и шимми. На всех балах они всегда были одеты лучше других». Сама я не могу не испытывать какой-то нежности к витым лабиринтам-лестницам, связывающим многочисленные крохотные комнатки старинного престижного особняка с закоулками, змеистыми коридорами, огромным L-образным салоном (L – эмблема Дома), «сценой», небольшим тайным салоном, предназначенным для королевских и княжеских особ и частных показов влиятельным журналистам накануне представления коллекции. Знаменитая сцена: там в окружении трех зеркал высится крохотная эстрада, похожая на небольшие театральные подмостки. Я люблю эту барочную архитектуру, несмотря на изнурительную гимнастику, на которую обречены манекенщицы в период позирования.

Кабина расположена в полуподвальном помещении рядом с салоном, а студия – на пятом этаже. Я не говорю о некоторых мастерских на седьмом этаже, где приходилось проходить примерки. Представьте себе всю эту суету! Если судить по нагрузкам, мы ежедневно по три-четыре раза взбирались на башни собора Парижской Богоматери. Господин Кастилло [230]утверждал, что нам устроили бесплатный курс похудения!

Несмотря на авангардные замыслы этого художника, Дом хранит традиции основательницы Жанны Ланвен, которые были подхвачены ее дочерью, позже ставшей графиней Мари-Бланш де Полиньяк.

Русская манекенщица Варвара Раппонет в модели от Ланвен, 1956