Лорен Грэхэм - Сможет ли Россия конкурировать? История инноваций в царской, советской и современной России

В последние годы в России с большим энтузиазмом восприняли идею офисов передачи технологий. В некоторых случаях этот энтузиазм даже превосходил американский. Некоторые в США критически воспринимают акт Бея – Доула: они опасаются того, что стремление к коммерциализации скажется на основной образовательной функции университетов. Но в России к подобной критике не прислушиваются {196}. К тому же в России существует ничем не оправданное мнение, что в США вопросы интеллектуальной собственности по-прежнему находятся в центре горячих обсуждений, особенно в таких областях, как цифровые технологии {197}. Для России характерна тенденция к слепому копированию «завершенных систем» из других стран без понимания того, что эти системы вовсе не идеальные, что они находятся в постоянном развитии и содержат в себе острые противоречия. В своем порыве развивать коммерческое применение результатов научных исследований университетов и других исследовательских учреждений русские часто упускают из виду, что в большинстве западных университетов действуют жесткие правила, не допускающие неправомерного использования этих привилегий, коррупции, которая уже стала основной российской проблемой.

С наглядным примером этого я столкнулся в 2010 году, когда посещал факультет вычислительной техники одного из ведущих российских государственных университетов. Я узнал, что один из профессоров факультета параллельно возглавляет успешную частную компанию по разработке программного обеспечения. Когда я спросил его, где находится офис его компании, он ответил: «Здесь, в университете». Другими словами, профессор попросту использовал оборудование, коммуникации и студентов государственного вуза в целях собственного бизнеса. Я поинтересовался, не считает ли он, что что-то должен платить университету за пользование его электроэнергией, помещениями, компьютерами, кадрами. На что он ответил: «Я ему ничего не должен. Они должны быть рады, что я у них работаю». Сопровождавший нас американский юрист был поражен и заметил: «По сути, здесь вообще нет никаких правил». Хотя мой родной институт, MIT, – известный коммерциализатор исследовательских результатов, подобное злоупотребление там было бы невозможно.

Таким образом, хотя за последние 20 лет Россия и добилась значительного прогресса в развитии законодательства в области патентного права, интеллектуальной собственности и коммерциализации технологий, ее законодательная система по-прежнему остается очень уязвимой и запутанной. Патентные законы до конца не апробированы, существуют неразрешенные противоречия между ними и остальной правовой системой. Предприниматели, профессура университетов, государственные служащие – все с легкостью нарушают правила игры, поскольку никто не знает точно, каковы они. Предприниматели не чувствуют себя в безопасности, опасаясь, что если они приобретут слишком много власти и влияния, государственная машина обратится против них, как это произошло с одним из самых богатых и талантливых бизнесменов постсоветской России Михаилом Ходорковским. России еще предстоит проделать длинный путь, прежде чем в ней будет выстроена адекватная правовая система, регулирующая область инноваций и предпринимательской деятельности.

Очевидно, что влияние правовой системы на инновации не ограничивается только патентным правом. Предприниматели должны чувствовать себя защищенными законом во всей своей деятельности, а не только в использовании инноваций. Люди, обвиненные в преступлении, должны чувствовать, что у них есть шанс на оправдательный приговор. Тот факт, что вся российская правовая система подвержена политическому влиянию и что судьи не являются по-настоящему независимыми, поднимает гораздо более масштабные вопросы, чем законодательство в области патентования и интеллектуальной собственности.

Отсутствие адекватной законодательной базы в области патентования является настолько очевидным препятствием к коммерциализации технологий в России, что некоторым может показаться, что это наиболее важная проблема из всех. Недавно один популярный автор назвал патентную систему «самой влиятельной идеей в мире», описывая ее как систему, которая, по словам Авраама Линкольна, «добавила топливо интереса в огонь творческой мысли» {198}. Между тем возведение патентной системы в статус важнейшего стимула для развития инноваций является явным преувеличением. Правовая защита изобретений – один из многих побудительных моментов, необходимых для технологического прогресса. Поведенческие, социальные, экономические и политические препятствия играют в России настолько же значимую роль, как и отсутствие эффективной патентной системы. Изобретатель, даже с патентом, который не может найти инвесторов, обречен на неудачу. После тщательного анализа становится очевидным, что причина, по которой Черепанов, Яблочков, Сикорский и Лосев не смогли добиться успеха в России, заключалась вовсе не в отсутствии патентной системы, а в недостатке интереса и поддержки со стороны инвесторов. В царской России инвесторов не существовало как класса, в советской России он был под запретом, а в постсоветской России пока еще очень слаб.

Какой тип экономической системы стимулирует инновации? В последние десятилетия западная экономическая мысль делает акцент на «инновационной экономике» в противовес классической экономической теории Адама Смита и «смешанной» теории Джона Мейнарда Кейнса. В условиях инновационной экономики основой роста являются технологические изменения, приводящие к росту производительности труда. Накопление капитала, которое раньше экономисты часто называли драйвером роста, теперь считается менее важным, чем инновации. Сегодня мы говорим об «экономике знаний».

Экономики стран ОЭСР преимущественно базируются на знаниях и информации. Сегодня знания признаются стимулирующим фактором экономического роста.

В современной России немного действенных стимулов для инвестирования в высокотехнологичные проекты, гораздо менее рискованными являются вложения в отрасли добывающей промышленности, например в добычу нефти, газа, других минеральных ресурсов. Эти отрасли являются столпами, на которых держится современная российская экономика. (Сегодня объем добычи нефти в России равен аналогичному показателю Саудовской Аравии.) Преимущественное положение добывающих отраслей подавляет развитие инновационных проектов, оттягивает на себя доступный капитал. Некоторые экономисты называют этот феномен «ресурсным проклятьем». Чтобы преодолеть это препятствие, требуется коренное изменение экономических стимулов, однако российское правительство сих пор не предприняло в этом направлении активных действий.