Гай Стэндинг - Прекариат: новый опасный класс

С размыванием характерного для индустриальной эпохи понятия о рабочем месте как необходимом условии для «стандартных трудовых отношений» на повестку дня выходят более деликатные вопросы о дисциплине, контроле, частной жизни, охране здоровья и целесообразности институтов, выступающих посредниками при заключении трудовых договоров. Однако ключевая черта распадающейся индустриальной модели – это все большая расплывчатость понятия «квалификация». Многие комментаторы к месту и не к месту используют этот термин, зачастую говоря о «недостатке квалификации». В третичном обществе утверждать подобное бессмысленно. Поскольку нет пределов человеческому совершенству, любая квалификация по определению недостаточна и ее можно повысить. Но ни одна страна в мире не имеет инструментов, с помощью которых можно измерить квалификацию населения, а стандартные показатели наподобие количества лет обучения, увы, мало о чем говорят. Правомерно ли утверждать, что садовник или водопроводчик плохо справляется со своими обязанностями из-за того, что он не окончил среднюю школу или техникум? Навыки, необходимые для выживания в прекариате, мало связаны с формальным образованием.

Скорее как раз наоборот: в современном рыночном обществе наблюдается избыток квалификации и миллионы людей не имеют возможности применить на практике и развить свои навыки. Проведенный в Великобритании опрос показал, что почти 2 миллиона рабочих выполняют работу, которая не соответствует их специализации. Однако это только вершина айсберга: огромное количество людей имеют квалификацию, которая им в жизни не пригождается, и они стараются не вспоминать о своих дипломах, пылящихся на дальней полке.

Уже много лет в специальных изданиях, посвященных экономике и развитию, не прекращается дискуссия о «добровольной безработице». Речь идет о том, что многие безработные куда более образованны, нежели имеющие работу. Принято считать, что образование – это часть человеческого капитала, повышающая конкурентоспособность на рынке труда. Если же обладатели человеческого капитала не могут трудоустроиться, значит, они делают это осознанно, выжидают подходящей вакансии. Возможно, кто-то и подпадает под этот стереотип, однако подобное упрощение уводит нас в другую сторону. На самом деле образование может препятствовать развитию навыков, необходимых для выживания при нестабильной экономической системе. Быть изворотливым – это навык, такой же как способность устанавливать контакты, вызывать доверие, располагать к себе людей и т. д. и т. п. Это навыки прекариата.

В числе навыков, необходимых в третичном обществе, следует назвать умение работать, соблюдая меру и не доводя себя до изнурения. Например, сбор информации в Интернете и ее анализ (с какой-либо целью) – поиск или загрузка нужных данных, их сравнение и рассылка электронных писем, как правило, весьма затратны с точки зрения времени. Это довольно увлекательный, но изматывающий процесс, ведущий к физическому истощению. Для выполнения данной задачи необходимы самодисциплина и усердие, причем последнее не должно быть чрезмерным. Многочасовое сидение за монитором приводит к синдрому дефицита внимания, неспособности сосредоточиться и решать сложные проблемы и задачи.

В третичном обществе также высоко ценятся такие личные качества, как искусство подать себя в нужном свете – то, что некоторые социологи называют «эмоциональным трудом». Умение хорошо выглядеть, обаятельно улыбаться, вовремя отпустить шутку, пожелать доброго дня – все эти навыки становятся необходимыми в системе персональных услуг. Возможно, между образованием и доходом существует некая взаимосвязь, и дети из зажиточных семей, как правило, получают лучшее воспитание и образование. Однако образование не помогает развитию навыков. Во многих странах выросли относительные доходы женщин – как правило, это обстоятельство приписывают повышению уровня образованности, антидискриминационным мерам и изменению типа работ, которые они выполняют. Тем не менее, безусловно, определенную роль здесь играет и сексизм наоборот. Клиентам – равно как и начальникам – нравятся миловидные лица. На это можно сетовать, но этот факт трудно отрицать. И симпатичные юноши и девушки имеют преимущества перед не столь привлекательными людьми среднего возраста.

Не удивительно, что так много внимания стали уделять «наведению внешнего глянца». Прекариат или те, кто боится оказаться в его рядах, усваивают, что пластическая операция, увеличение груди, ботокс или липосакция служат вложением в будущий заработок, а также гарантом лучшего образа жизни. Границы между личным потреблением и инвестицией стираются. Молодость и красота – то, что приобретают или заново обретают. И было бы неверно видеть в этом лишь проявление нарциссизма или тщеславия. Если превращение интересов в товар создает атмосферу конкуренции, тогда поведенческая и косметическая адаптация имеет вполне рациональное объяснение. Однако подобные «навыки» весьма ненадежны. Красота увядает, и восстановить ее с годами все труднее. Манерность порой утомляет и может надоесть.

Если бы молодые осваивали ремесло в индустриальную эпоху, они были бы уверены в том, что приобретенные навыки будут приносить плоды на протяжении десятилетий, может быть даже до конца трудовой жизни. Однако при отсутствии стабильности принятие решений о том, как использовать нерабочее время, сопряжено с серьезными рисками. Для прекариата это как лотерея, где можно выиграть, а можно и проиграть. Те, кто занимается на курсах или учится в университете, не знают, будет ли от их учебы какой-нибудь прок, – в отличие от салариата, штатных работников, повышающих свою квалификацию вполне прицельно, ради карьерных побуждений. Проблема усугубляется еще и тем, что молодежь, лишенную возможности использовать приобретенные знания и навыки, скорее всего, ожидает чувство разочарования – так называемая статусная фрустрация.

Следует ли мне выделить время для изучения данного предмета? Будет ли от этого прок? В прошлом году я потратил на самообразование массу времени и денег и не получил ничего взамен, так стоит ли продолжать в том же духе? То, что я выучил в прошлом году, сегодня уже устарело – надо ли повторять прежний опыт, опять тратить деньги и ходить на другие курсы? Такие вопросы естественны для третичного общества.

Профессиональные навыки усиливают ощущение нестабильности. Можно годами приобретать квалификацию, а в итоге окажется, что ваши знания устарели или их не хватает. Процессы обновления происходят с такой стремительностью, что многие в прекариате не поспевают за переменами. И это парадокс. Чем больше навыков требует работа, тем сильнее вероятность того, что для ее выполнения потребуется переподготовка. Иначе говоря: чем выше у вас квалификация, тем больше у вас шансов оказаться профессионально непригодным. Происходит своего рода дисквалификация. Таким образом, понятие «навыки» приобретает странное временно́е измерение. То есть хороший профессионал – это не тот, кто не утратил своей вчерашней квалификации и навыков, но и тот, кто готов соответствовать завтрашним профессиональным требованиям. Реакция человека на такую зыбкость понятия квалификации может быть разной: от готовности тратить драгоценное время и грызть гранит науки – до полной пассивности из-за неуверенности в том, что дополнительное образование может принести отдачу. Комментаторы, то и дело призывающие повышать квалификацию и сетующие на недостаток навыков, лишь усугубляют экзистенциальный кризис. Такой общественный климат отнюдь не способствует развитию способностей, а, напротив, вызывает постоянную неудовлетворенность и стресс.