Гай Стэндинг - Прекариат: новый опасный класс

Древние греки лучше, чем нынешние правящие круги, понимали разницу между работой и трудом, между игрой и досугом, который они называли школой . Те, кто трудился, не были гражданами. Граждане были свободны от труда, они занимались практиками (πραξις), работали по дому или на придомовом участке вместе с семьей и друзьями. Это была деятельность по типу «воспроизводства», то есть работа ради самой работы, для укрепления профессиональных связей, которая сочеталась с публичным участием в жизни сообщества. Их общественное устройство было несправедливым, по нашим меркам, особенно в отношении женщин. Но древние греки понимали, что смешно и нелепо оценивать все с точки зрения труда.

В данной книге делается попытка показать, что главная цель в деле преодоления «негативной стороны» прекариата в наступившем двадцать первом веке – спасти работу, не являющуюся трудом, и досуг, не являющийся игрой. На протяжении двадцатого века акцент делался на увеличении числа людей, занятых трудом, при этом недооценивалась или вовсе упускалась из виду работа, которая трудом не является. Считается, что прекариат будет трудиться, как потребуется и когда потребуется, в условиях, как правило не зависящих от его собственного выбора. И еще – что он слишком занят игрой. Также от него ждут – и об этом мы еще поговорим в пятой главе – как можно больше «работы ради работы». Но о его досуге никто всерьез не думает.

Если мы попытаемся найти общее определение для прекариата, то обнаружим, что он вовсе не однороден. Нельзя даже сравнивать подростка, заскакивающего в интернет-кафе ради временной подработки, и мигранта, которому нужно еще исхитриться, чтобы выжить, и он судорожно работает в Сети, постоянно думая о том, как бы его не засекла полиция. И никого из них нельзя сравнивать с одинокой матерью, которой приходится думать, где взять денег на продукты на следующую неделю, или с мужчиной за шестьдесят, которому нужна подработка, чтобы оплатить счета за лечение. Но у всех у них есть нечто общее – ощущение, что их работа вынужденная, случайная и ненадежная.

Для характеристики прекариата подходит еще одно слово – «житель страны», «резидент». Резидент – тот, кто по той или иной причине имеет меньше прав по сравнению с гражданином. Понятие резидента (англ. denizen – от лат. de-intus, то есть «изнутри») восходит ко временам Древнего Рима – обычно так называли иностранцев, которые имели право на проживание в стране и право заниматься своим обычным делом, но не получали полных гражданских прав.

Продолжая эту мысль, вспомним о ряде прав, которыми могут обладать люди: гражданские (равенство перед законом и право на защиту от преступлений и нанесения физического вреда), культурные (равные права на пользование учреждениями культуры и участие в культурной жизни сообщества), социальные (равные права претендовать на социальную защиту, в том числе пенсии и медицинскую помощь), экономические (равные права на деятельность с целью получения дохода) и политические (право избирать и быть избранным в органы государственной власти и участвовать в политической жизни сообщества). В мире растет число людей, лишенных по крайней мере одного из этих прав, и в этом смысле их следует отнести к резидентам, а не к гражданам, где бы они ни проживали.

Этот принцип можно проследить и в корпоративной жизни, где есть корпоративные граждане и разного рода резиденты. Салариат – это граждане, обладающие по меньшей мере имплицитным (подразумеваемым) правом голоса в фирме, распространяющимся на ряд решений и мер, которые другая группа граждан, акционеры и владельцы, как подразумевается, принимает, притом что имеет собственное эксплицитное право голоса по стратегически важным решениям в фирме. Прочие же связанные с корпорациями – временные, замещающие сотрудники, работающие по контракту и т. п. – это резиденты, с очень ограниченными полномочиями или правами.

Если посмотреть на мир шире, то большинство резидентов – это разного рода мигранты, и о них мы поговорим позже. Однако еще одна категория стоит особняком – широкий слой криминализованных лиц, осужденных. В эпоху глобализации резко возросло количество деяний, считающихся преступными. Людей, подвергшихся аресту и заключенных под стражу, становится гораздо больше, чем раньше, в связи с чем увеличивается число криминализованных лиц. Отчасти криминализация растет за счет мелких правонарушений, это и поведенческие реакции на схемы распределения социальной помощи, побуждающие людей к недобросовестности. Так, часто возникают ситуации, когда обездоленный понимает, что, сказав правду, лишь навредит себе, и поневоле нарушает какое-нибудь бюрократическое правило.

Временные работники, которым не светит карьера, мигранты, проживающие на территории страны, криминализованная беднота, люди, живущие на пособие, – их становится все больше. К сожалению, статистика занятости и экономическая статистика не предоставляют таких данных, чтобы можно было оценить общую численность прекариата, не говоря уже о численности разных входящих в него групп. Поэтому мы вынуждены составлять картину на основе приблизительных данных. Мы рассмотрим далее основные группы, составляющие прекариат, помня о том, что не все они полностью вписываются в это понятие – и один характерный признак не обязательно указывает, что человек относится к прекариату.

Начнем с того, что многие из тех, кто оказался на временной работе, близки к прекариату, потому что у них слабее производственные отношения и ниже доход по сравнению с теми, кто выполняет аналогичную работу, а также мало перспектив в профессиональном плане. Число людей с временной привязкой к рабочему месту неимоверно возросло в эпоху гибкого рынка труда. В некоторых странах, таких как Великобритания, ограничительные толкования того, что считать временной работой, сделали невозможным установить число работающих без защиты занятости. Но в большинстве стран статистика показывает, что численность и доля трудовых ресурсов с временной занятостью за последние три десятилетия резко возросли. Особенно резким этот скачок был в Японии, где к 2010 году более трети трудовых ресурсов находились на временных рабочих местах, но, вероятно, их доля в общем рынке труда еще выше в Южной Корее, где по определенной причине более половины всех трудящихся заняты на временных, «нерегулярных» работах.

Хотя временная занятость указывает на то, что у человека, работающего на таких условиях, меньше перспектив карьерного роста, так бывает далеко не всегда. Действительно, так называемые квалифицированные кадры прекрасно живут за счет «проектов», переходя от одного краткосрочного проекта к другому. А долговременные контракты, по которым человек должен вновь и вновь выполнять те же несколько функций, их вовсе не прельщают. Временная работа – отличный вариант, если социальный контекст благоприятный. Но если мировая экономическая система требует, чтобы все больше людей выбирали временную работу, тогда правительственным структурам следует задуматься над тем, что ставит этих людей в такое нестабильное положение.