Дж. Ли - Тени Темного кристалла. Книга первая

Она закрыла глаза и чуть крепче прижалась руками к корню, сосредоточившись на связи с ним, ощущая его присутствие, уходящие в глубину земли корни и поднимающиеся в облака ветви. Похоже, дерево ее вспомнило: ответный сновиденческий контакт оказался теплым и нежным.

Я ищу Замок Кристалла, сказала Найя. Можешь показать мне, куда идти?

Ей почудилось, что ее подняло ветром и теперь ее удерживают ветви Древа-Колыбели: Найя видела то, что видит дерево. Темный лес был огромным черно-зеленым участком, заполняющим долину между двумя нагорьями: Когтистыми горами на северо-западе и пещерами Грота – на северо-востоке. К западу в просвете, в одном дне пути от изгиба Черной реки находился Замок Кристалла. Четкий сияющий силуэт выступал из массива леса подобно хватающейся за облака когтистой руке.

Голос дерева говорил языком листьев на ветру и корней в почве.

Там обитает Сердце Тра…

Когда сновидение закончилось, темнота ночи показалась ослепляющей. Найя опять закрыла глаза и постаралась запомнить путь, в надежде, что видение продержится в ее памяти столько, сколько ей понадобится.

– Спасибо, – поблагодарила она Древо-Колыбель.

Если оно и ответило ей, Найя ничего не услышала, кроме тихо поскрипывающих от ночного ветра веток.

Найя повернулась на звук хрустнувшей ветки и послышавшихся тяжелых шагов, но вокруг царила темнота, и звук уже не повторился. Держась за корень Древа-Колыбели, она замерла, затаила дыхание и напрягла зрение и слух. Ночной ветер разносит много звуков, так же было и в Соге. Однако теперь что-то изменилось, причем близко, что-то знакомое…

– Это ты… урВа?

Ощущение кого-то, кто был неподалеку, исчезло, но под рокот грома на юге вернулось. Найя подождала, пока над головой не вспыхнула новая молния, и поспешила уйти в надежде успеть добраться до замка, пока новый шторм не обрушил свой гнев на Темный лес.

Молнии освещали путь. Одна даже попала в верхушку дерева, вспыхнувшую искрами и языками пламени, которые быстро погасли под дождем, косыми волнами низвергающимся из облаков. Ливень полил сплошной стеной, большую часть воды перехватывали широкие листья деревьев-великанов, которых становилось все больше, и стояли они все гуще по мере того, как Найя приближалась к замку. Хоть цель пока была не видна, Найя уже ощущала ее – вездесущую, словно тысячами глаз смотрящую на нее сверху.

Заслышав что-то – то ли рычание, то ли просто раскат грома, – Найя остановилась. Услышанный звук эхом вторил в памяти, однако, сколько она ни вертела ушами, уже ничего не услышала. Ей хотелось, чтобы у нее были такие же зоркие глаза, как у ночной птицы, или, может, такой же окантованный нос, как у руффнава, – что угодно, что помогло бы ей ориентироваться густой ночью в непроглядном лесу.

По щекам скользнул теплый поток воздуха и исчез… потом возник снова, и в животе у нее замутило: из тьмы до нее доносилось дыхание какого-то существа, такое горячее и близкое, что его выдохи безмолвными тяжелыми волнами оседали на ее плечах. Его запах был знакомым, но неправильным , только у нее не было времени на разгадки.

Стараясь не шевелиться, Найя всмотрелась во тьму. Ей отчаянно хотелось видеть, но в то же время она боялась увидеть то, что там находилось. Невольно ей вспомнились строки из песни Кайлана и заплясали в ее уме, разжигая страхи и воображение.

Но холодный ветер вдруг замер, и он услышал приглушенное

Чудовищное дыхание, тяжело сочащееся сквозь острозубую ухмылку!

Сжав кулаки, Найя отмахнулась от этих слов. Охотник – монстр из песни, о котором у костра рассказывают испуганным детишкам. Наверняка из леса за ней наблюдает какой-то хищник, желающий полакомиться гельфлингом.

Так устроен мир: великое колесо, в котором охотники становятся добычей, и тому подобное.

И все же в ночь, когда пропали родители Кайлана, он что-то видел. Увиденные в совместном сновидении его воспоминания теперь были и у Найи, и она не знала, чему верить.

За ним стоит выжидающий Охотник…

В тенях что-то шевельнулось, и у Найи вспыхнул каждый нерв; она мгновенно стремительно бросилась прочь от шороха и дыхания. Среди громовых раскатов и раскалывающих небо молний, звуков бьющих по ее ногам ветвей и кустарников ей опять почудилось неровное дыхание монстра, но она не стала оглядываться, в страхе оказаться пойманной тем, что ее выслеживало. Она бежала и бежала, перепрыгивая и пригибаясь, с каждым прыжком оказываясь все ближе к замку, где, как она надеялась, яркие факелы и массивный подъемный мост окажутся предвестниками безопасного внутреннего пространства. Там будет Тавра, лорды скексисы и Гурджин…

Звуки преследования стихли и тут же исчезли. В надежде восстановить дыхание, Найя прекратила бег, сменив его на осторожную и тихую ходьбу. Удалось ли ей оторваться от преследователя? Прекратил ли он охоту? Или выжидает момент, чтобы застать ее врасплох? Нет, он еще здесь, только находится дальше, чем она способна видеть. Она ощущала, как он кружит неподалеку, и в ультрамариновых вспышках молний рассмотрела что-то, но не кого-то конкретного, а лишь нечеткую пляшущую тень. Что-то вроде одежды или меха, поблескивающего будто чешуей и плавно скользящего позади длинного, как плеть, хвоста. Силуэт возник из леса и исчез в нем, будто сливаясь с деревьями, – черное и опасное, дикое и алчущее создание.

Когда оно заговорило низким и шипящим голосом, Найя вздрогнула.

– Гельфлинг… да… поближе…

Сердце Найи забилось с немыслимой скоростью. Кем бы оно ни было, оно в состоянии говорить на языке гельфлингов и выделить ее среди любой другой лесной добычи. Когда оно испустило скрипучий смешок, она вновь ощутила его дыхание.

– Ближе… подойди ближе… такая живенькая… такая питательная… подойди ближе…

Из тьмы к ней потянулась рукоподобная когтистая лапа. Парализованная страхом, вжавшись спиной в ствол дерева-великана, Найя наблюдала за тем, как чудовище показалось наполовину, будто проявилось из чернильной тьмы. Оно оказалось огромным, в плаще, накинутом на спину с перьями и шипами, а его личину скрывала изогнутая вниз костяная маска с двумя черными отверстиями. Оно замаячило ближе, но лишь увидев его жгучие остекленелые глаза, Найя вновь ощутила запах его дыхания и в головокружительном приступе осознала, почему он ей знаком. Из булькающей слюной, захлебывающейся речи монстра сочился запах гельфлингов. Ведь укрывшийся под маской Охотник целиком и полностью – от плотного плаща-мантии до чешуйчатой крючковатой, тянущейся к ней и готовой схватить за горло лапы – был пропитан запахом гельфлингов, ее народа.