Триша Левенселлер - Воительница Лихоземья

Горе-помощник удивленно поднимает брови, но в остальном будто не замечает моей грубости.

– Мы спустим тебя так же, как тогда поднимали Сорена, – предлагает Айрик. Он открывает люк в полу и затягивает петлю на конце веревки, которая свисает со шкивов на потолке.

Я перевожу взгляд с одного парня на другого.

– Спасибо вам за все, – произношу я, но не чувствую настоящей благодарности. Мои мысли заняты спуском, когда лишь от двоих незнакомцев будет зависеть, не упаду ли я с пятиметровой высоты.

«Если бы они хотели навредить тебе, то свернули бы шею, пока ты валялась без сознания», – пытаюсь я успокоить себя. Однако чувство неловкости никуда не уходит.

Как только веревка врезается в кожу, принимая на себя вес тела, все остальные мысли исчезают. Я могу думать лишь о пульсирующей боли в ране под сердцем да о впивающейся в бедра петле.

Стоит ногам коснуться благословенной земли, я выпутываюсь из подвесного приспособления. Рядом со мной громко приземляются еще две пары ног, и ребята спешат меня поддержать.

– Вы оборудовали себе подходящее место? – уточняю я у них, хотя ответ и очевиден.

– Дальше по тропинке, – указывает мне Айрик направление. – Не промахнешься.

– А ты справишься… – Сорен жестом обводит мой живот. – Сама-то?

Краска приливает к щекам.

– Уж как-нибудь.

Я почти бегом иду по тропинке, а сзади доносится звук удара.

– Ты что, всерьез предложил ей помочь сходить в туалет? – Айрик шепчет достаточно громко, чтобы я могла его услышать.

– Нет! Я просто хотел убедиться, что она сможет сделать это сама. Зачем ты меня ударил?

– Потому что ты ведешь себя как идиот!

Остальной обмен любезностями я пропускаю, так как расстояние уже слишком велико. Я легко обнаруживаю отхожее место. Нагибаться мучительно больно, но у меня получается опорожнить мочевой пузырь и не запачкаться при этом.

Когда я возвращаюсь к хижине, ребята все еще вполголоса спорят. Однако стоит мне показаться, как они умолкают.

– Что-то случилось? – спрашиваю я.

– Нет, – заверяет меня Сорен. Айрик одновременно с ним произносит:

– Да!

Я застываю в ожидании объяснений, но ни один из парней не спешит прояснить ситуацию. Сорен умоляюще смотрит на Айрика, пока тот кривится, глядя себе под ноги.

– Сомневаюсь, что ты вернешься к выполнению своих домашних обязанностей в ближайшее время, – в конце концов обращается долговязый к своему другу, – поэтому мне нужно идти и выполнять их за двоих. А ты оставайся и продолжай играть роль прислуги.

– В этом нет никакой необходимости, – заявляю я. – Я уйду, только принесите мои доспехи и топор.

– Без проблем, – соглашается Айрик и моментально запрыгивает на ветку дерева.

Однако Сорен успевает поймать его за ногу и стянуть обратно вниз. Парню едва удается удержать равновесие.

– Мы это обсуждали, – мрачно роняет мой должник.

– Ну хорошо! – со вздохом сдается Айрик. Затем поворачивается ко мне. – Приглашаем тебя пожить в нашей хижине, пока не поправишься.

Они ругались из-за этого? Сорен хочет, чтобы я осталась, а его друг против? Что же, я облегчу им жизнь.

– Благодарю за приглашение, однако остаться я не смогу.

– Расмира, – умоляюще произносит Сорен, – ты не сможешь сама подняться, если ляжешь, да и за раной нужно следить. Разреши нам помочь. Пожалуйста.

Он просит меня довериться им. Передать свою безопасность в их руки. Мне это не нравится. Не нравится ни капли. Однако парень прав: я не справлюсь в одиночку. Я ведь даже прокормить себя не в состоянии.

Сорен проявлял по отношению ко мне лишь доброту и даже был полезен, несмотря ни на что. Айрика я не настолько хорошо знала, но он не кажется опасным. Логика подсказывает, что их предложение – наилучший выход из ситуации, но изменить свое отношение к ней я не могу. Нежелание принимать помощь почти перевешивает.

Однако я едва держусь на ногах после прогулки.

Я на своей шкуре чувствую цену за независимость и свободу. Внутренности разрываются от боли, а в глазах темнеет, будто я сейчас упаду в обморок.

– Я останусь на одну ночь, – уступаю я, стараясь придать голосу силу, которой нет.

– Замечательно, – говорит Айрик тоном, выражающим совсем другие эмоции. – Я пошел. Раз Сорен так жаждет быть полезным, то я уступаю ему честь устроить тебя удобнее.

После этого он бросает на друга пристальный взгляд и удаляется по тропинке в противоположную от отхожего места сторону.

Сорен лишь неодобрительно закатывает глаза.

– Я могу спать и на полу, – заверяю я парня, когда мы возвращаемся в хижину.

– Ерунда! Забирай мой матрас. Мы с Айриком прекрасно поместимся на его постели.

– Ты и так спас мне жизнь. Мне неудобно лишать тебя спального места.

– Зато так ты быстрее поправишься. Ты же вроде хотела быстрее от нас уйти.

Этот довод заставляет меня согласиться. Я с трудом опускаюсь на колени, а затем изворачиваюсь и падаю на спину. От столкновения у меня вырывается крик боли.

– Не любишь просить о помощи, – отмечает Сорен утвердительным тоном.

– Ты только сейчас обратил на это внимание?

Слабая улыбка трогает его губы.

– О чем вы там спорили? – спрашиваю я и показываю пальцем вниз. Затем натягиваю повыше одеяло. Конечно, у обоих воинов было достаточно времени в подробностях рассмотреть мой голый живот, но так мне комфортнее.

– Ты о чем?

– О вашем споре. О странном поведении Айрика.

– У него на все есть свое мнение.

– Как и у большинства людей.

– Но он иногда склонен зацикливаться на своих проблемах, не замечая чужих.

– И я – одна из его проблем?

– Не в тебе дело. Просто ты – девушка.

– Заметил, значит? – в груди зреет раздражение. – И Айрик считает, что девушки не должны быть воинами, в этом дело?

– Что? Нет! Конечно, он так не считает!

– Значит, ты не очень хорошо объясняешь.

– Мне кажется, тебе не понравится ответ.

– Это не повод не рассказывать.

Сорен усаживается на второй матрас и сплетает пальцы в замок на коленях.

– Ладно, тогда попробую зайти издалека. Помнишь, Айрик упоминал Ароэ?

– Свою любовь из деревни?

– Да. Они не виделись уже год, но по-прежнему обмениваются письмами. Ароэ оставляет их каждый раз, как отправляется охотиться. Я говорил Айрику, что нужно это прекращать. Попытки удержать прошлую жизнь лишь причиняют еще большую боль.

– Я до сих пор не понимаю, как это связано со мной, – я в недоумении, хотя и сочувствую Айрику.

– Раньше здесь были только мы с ним, теперь же появилась ты. Он думает, что в отсутствие другого выбора в конце концов мы… сойдемся. Мы будем вместе, а он останется один.