Робин Хобб - Волшебный корабль

– Зачем же вообще кому-то говорить? «Если тайну знают двое, ее знает и свинья», – напомнил он тетке.

Вот тут он был полностью прав. Альтия собралась с духом.

– Потому что от тебя зависит, получится у меня или нет. Если ты не дашь слова помочь мне, бессмысленно будет даже пытаться что-либо сделать.

Уинтроу некоторое время молчал.

– Тогда, в тот день, когда он ударил меня… Ты, наверное, решила, что теперь я его ненавижу, желаю ему погибели. Это не так. Я просто хочу, чтобы он сдержал обещание.

– И я хочу точно того же, – быстро ответила Альтия. – Я не потребую от тебя ничего бесчестного, Уинтроу. Клянусь тебе в этом. Но прежде, чем я еще что-либо скажу, и ты мне поклянись, что не выболтаешь секрета!

Ей показалось – мальчик бесконечно долго размышлял над ее словами. «Неужели все жрецы так же осторожно взвешивают каждое слово?»

– Я сохраню твою тайну, – ответил он наконец.

Вот это ей в нем до глубины души нравилось. Никаких цветистых обетов. Просто слово – и все. Ее ладонь ощутила знакомый трепет. Проказница тихо радовалась тому, что Альтии нравился Уинтроу. «Ей-то что за дело до этого? Вот интересно…»

– Спасибо, – тихо произнесла она вслух. Собрала в единый кулак все свое мужество. «Только бы он не посчитал меня за дуру непроходимую». – Уинтроу, ты ясно помнишь тот день? Когда он сшиб тебя с ног в нашей столовой?

– Помню… по большей части. В смысле, кроме того времени, пока был без сознания.

– Значит, ты помнишь, что сказал твой отец? Он поклялся именем Са: если, мол, хоть один заслуживающий доброго слова капитан даст мне рекомендацию как моряку, он вернет мне мой корабль. Помнишь ты это?

И Альтия затаила дыхание.

– Помню, – тихо отозвался Уинтроу.

Она приложила к корпусу корабля уже обе ладони.

– А сможешь ты поклясться именем Са, что слышал, как он произнес эти слова?

– Нет.

Альтия воочию увидела, как рушатся все ее воздушные замки. Надо было предвидеть это заранее. Да как она подумать-то могла, будто у мальчишки хватит мужества пойти в таком важном деле против отца? «Дура, дура, дура безмозглая!»

– Я засвидетельствую сказанное им в тот день, – тихо продолжал Уинтроу. – Но поклясться не могу. Жрец Са не может клясться именем Са.

Сердце Альтии птицей воспарило из пропасти, в которую обрушилось мгновение назад. «Вот и достаточно. Если есть на свете хоть какая-то справедливость, этого должно быть достаточно».

– Стало быть, – все-таки нажала она, – ты поручишься своим словом, словом мужчины, в том, что слышал от него эти слова?

– Конечно. Ведь это правда. Но только… – тут он покачал головой, глядя на нее сверху вниз, – думаю, что ничего хорошего все равно не получится. Если уж мой отец не пожелал сдержать обет, данный Са в том, чтобы отдать меня в жрецы, с какой стати ему исполнять клятву, к тому же данную в гневе? Речь ведь идет о корабле, а корабль, думаю, ему гораздо дороже, чем я. Жаль мне разубеждать тебя, Альтия, но ты лучше не очень рассчитывай на то, что вправду отвоюешь Проказницу.

– А уж об этом ты предоставь мне самой волноваться, – ответила Альтия, и голос ее дрожал.

Ее так и трясло от облегчения и восторга. Итак, один свидетель у нее уже есть. И она чувствовала, что сможет на него положиться. Нет, она не станет говорить мальчугану о Совете торговцев и о том, как велика была его власть. Она и без того вполне достаточно ему рассказала. Незачем еще больше отягощать его.

– Покуда я знаю, что ты засвидетельствуешь правду, – выговорила она, – у меня будет надежда.

Он молча воспринял эти слова. Некоторое время Альтия просто стояла внизу и молчала, касаясь ладонями притихшего корабля. Ей почти удалось дотянуться через Проказницу к мальчику. Ощутить его горе и одиночество.

– Завтра мы отчаливаем, – сказал он наконец.

Радости в его голосе не было никакой.

– Как же я, – отозвалась Альтия, – тебе завидую…

– Знаю. И я ничего так не хотел бы, как местами с тобой поменяться.

– Твои бы слова да Са в уши. – Альтия постаралась отрешиться от снедавшей ее ревности. – Уинтроу… ты доверяй кораблю. Проказница станет заботиться о тебе, а ты, уж пожалуйста, хорошенько позаботься о ней. Я очень рассчитываю, что вы уж как-нибудь друг за дружкой присмотрите! – Она почувствовала, что помимо своей воли заговорила тоном этакой любящей родственницы; она с детства ненавидела такую манеру. И обратилась к Уинтроу так, как пристало обращаться к мальчику-юнге, уходящему в свое первое плавание: – Я верю, что ты полюбишь и моряцкую жизнь, и этот славный корабль. Это ведь у тебя в крови, не забывай. И если у тебя получится… – дальнейшие слова дались ей тяжелее, но она справилась, – если у тебя получится, если ты окажешься достоин нашего корабля, то, когда я снова назову ее своей, для тебя всегда найдется на борту место. Это я тебе обещаю.

– Спасибо, тетя, только что-то плохо верится мне, чтобы я таким правом воспользовался. Я не то чтобы не люблю корабль, просто плохо себе представляю, как…

– Это с кем ты там так весело болтаешь, юнга? – рявкнул с другого конца палубы Торк.

Тяжелые шаги прогромыхали над головой. Альтия мгновенно растворилась в непроглядной тени и перестала дышать. «Уинтроу не сможет сказать Торку неправду. Не такой он человек. Ну а я не смогу просто так стоять и смотреть, как его из-за меня лупцуют. Как бы не вышло, что Торк меня в результате сграбастает и к Кайлу отволочет…»

Но тут подала голос Проказница.

– По-моему, нам с Уинтроу дозволено было беседовать, – резко проговорила она. – А что, Торк, тебе уже что-то мерещится?

– Есть там кто внизу, на причале? – требовательно зарычал Торк.

Альтия увидела, как возникла над фальшбортом его всклокоченная башка. Нависающий борт Проказницы и глубокая тень под ним не дали Торку что-либо рассмотреть. Тем не менее Альтия по-прежнему боялась дышать.

Проказница ядовито поинтересовалась:

– Тогда почему бы тебе не пошевелить своей жирной жопой и самому не проверить?

Альтия явственно расслышала потрясенное аханье Уинтроу и сама еле удержалась от смеха: Проказница заговорила точь-в-точь как нахальный бывший юнга Майлд, когда на него нападал стих кому-нибудь нагрубить.

– Что?.. – оторопел Торк. – А вот сейчас возьму и схожу!

– Только смотри впотьмах не споткнись, – промурлыкал корабль. – А то еще свалишься в воду да и утонешь прямо у пристани. То-то будет стыдобища!

Тихое покачивание судна неожиданно усилилось – чуть-чуть, еле заметно. Но это движение придало юношеской дерзости Проказницы темный и опасный оттенок. У Альтии зашевелились волосы…

– Ах ты, поганая калоша! – зашипел Торк. – Только не воображай, будто напугала меня! Я спущусь! И посмотрю!

И он тяжеловесно затопал по палубе. Альтия, впрочем, не взялась бы точно сказать, вправду ли он направился к трапу – или просто удирал подальше от разгневанного изваяния.