Урсула Ле Гуин - Легенды Западного побережья (сборник)

И Дезак, сухо усмехнувшись и вытянув перед собой руки, показал ему пустые ладони.

– Пока что среди альдов не замечено никаких признаков беспокойства или замешательства, которыми мы могли бы воспользоваться, – продолжал Лорд-Хранитель. – И мы отнюдь не уверены, что в политике альдов действительно наметились серьезные перемены. И нам неизвестно, каковы на самом деле взаимоотношения Иораттха и Иддора.

– Э нет! Об этом-то нам как раз кое-что известно, – возразил Дезак. – Иораттх намерен отослать Иддора в Медрон вместе со всеми его жрецами, а также с целым полком солдат. Якобы для того, чтобы он получил там новые указания от ганда всех гандов Акрея, а на самом деле чтобы убрать из Ансула и самого Иддора, и его приспешников. Иалба, служанка Тирио Актамо, сегодня утром сообщила об этом тем рабам во дворце, с которыми у нас существует постоянная связь. А сведения, полученные от Иалбы, всегда в высшей степени надежны.

– Значит, вы намерены дождаться, когда Иддор уберется отсюда, и уж тогда выступить?

– А зачем ждать? Зачем давать крысе возможность избежать ловушки?

– Так вы планируете напасть первыми? И пойдете на казармы?

– Да, мы планируем напасть первыми. Но там и тогда, где и когда они этого никак не ожидают!

– Я знаю, у вас есть кое-какой запас оружия, но хватит ли у вас людей?

– У нас достаточно и людей, и оружия. А потом к нам, безусловно, примкнут и другие горожане. Да нас же здесь двадцать к одному, Султер! И гнев, скопившийся за все эти годы тирании, рабства, оскорблений и осквернения наших святынь, вырвется наружу и вспыхнет, как стог сухого сена! Вот увидишь, поднимется сразу весь город! Людям нужно лишь собраться вместе и понять, как нас много по сравнению с альдами! И еще нам очень нужен голос. Такой голос, который будет способен призвать народ к восстанию!

Страстность его слов потрясла меня. Я видела, что и Оррек потрясен не меньше. Он просто глаз не сводил с Дезака. Восстание, мятеж! Пусть толпа горожан набросится на этих невежд в голубых плащах, пусть их стащат с лошадей, пусть их бьют и запугивают, как они били и запугивали нас, пусть их навсегда изгонят из нашего города, из нашей жизни!.. Ох! Я так давно мечтала об этом! И уж я-то наверняка последую за Дезаком! Теперь я хорошо его рассмотрела: это был настоящий воин, вожак! Да, я пойду за ним, как люди всегда шли за героями прошлого – и в огонь, и в воду, и даже на смерть!

А Оррек по-прежнему сидел с застывшим лицом и молчал.

И Грай тоже настороженно молчала, похожая в эту минуту на свою львицу.

Первым эту напряженную тишину нарушил Лорд-Хранитель:

– Скажи, Дезак: если я задам вопрос и получу ответ, захочешь ли ты этот ответ выслушать? – Он произносил эти слова с каким-то странным нажимом.

Дезак внимательно посмотрел на него; сперва он явно ничего не понял, потом нахмурился и хотел что-то спросить, но осекся, словно прочел в глазах Лорда-Хранителя, что спрашивать об этом нельзя. И его жесткое, печальное, изборожденное ранними морщинами лицо вдруг странным образом изменилось, став открытым, незащищенным.

– Да, – сказал он все еще несколько неуверенно и тут же повторил уже более твердо: – Да, конечно!

– Тогда я это сделаю, – кивнул Лорд-Хранитель.

– Сегодня ночью?

– А что, сроки поджимают?

– Да.

– Хорошо, сегодня.

– Я приду завтра утром, – сказал Дезак и встал. Он прямо-таки весь светился; казалось, силы в нем просто кипят. – Султер, дружище, от всего сердца благодарю тебя! Вот увидишь, твои духи выскажутся в нашу пользу! – Он повернулся к Орреку. – А твой голос призовет нас на борьбу! Я знаю: ты выступишь вместе с нами. И мы снова встретимся здесь – уже как свободные люди в свободном городе! Да хранит вас Леро и все прочие боги Ансула! Да падет их благословение на души и тени ваших предков, которые слышат нас сейчас! – И Дезак, словно уже празднуя победу, решительной солдатской поступью устремился прочь.

Оррек, Грай и я молча смотрели друг на друга. Только что прозвучало нечто очень важное, было дано какое-то обещание, но никто из нас троих не понял, в чем его смысл. Лорд-Хранитель сидел, ни на кого не глядя, и был чрезвычайно мрачен. Потом поднял глаза, и взгляд его остановился на мне.

– Еще до того, как возник наш город, – промолвил он, – еще до того, как на этом холме был построен наш дом, здесь жил один прорицатель. – И он вдруг заговорил по-аритански: – «И они преодолели пустыни и пришли сюда, усталые, истомленные люди, изгнанники. И, перебравшись через холмы, что высятся над берегом Западного моря, они увидели по ту сторону вод белоснежный Сул. А на склоне холма они обнаружили пещеру, из которой вытекал ручеек. И в темноте той пещеры перед ними в воздухе возникли слова: „Останьтесь здесь“. И они, утолив жажду из этого источника, принялись строить здесь свой город».

Вскоре после этого мы все пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам, но Лорд-Хранитель шепнул мне на прощанье:

– Приходи туда, Мемер.

Так что, выждав немного, я снова прошла через весь дом, начертала в воздухе нужные буквы и вошла в наш тайник, дальний конец которого, скрываясь во тьме, уходит далеко в толщу горы.

Лорд-Хранитель пришел чуть позже. Я уже успела зажечь и поставить на стол масляную лампу. А он, как всегда, принес с собой маленький светильник, но не погасил его, а тоже поставил на стол. Увидев, что передо мной лежит раскрытая книга Оррека, он слегка улыбнулся и спросил:

– Нравятся тебе его стихи?

– Очень! Больше всех! Даже больше Дениоса!

Он снова улыбнулся – на этот раз широко и немного насмешливо.

– Да, эти современные поэты весьма недурны. И все же с Регали ни один из них сравниться не может!

Поэтесса Регали жила тысячу лет назад здесь, в Ансуле, и писала по-аритански. Аританский – очень сложный язык, а уж написанные на нем стихи понять и вовсе нелегко. Я пока что не слишком преуспела в чтении Регали, хотя знала, что Лорд-Хранитель очень любит ее поэзию.

– Ничего, Мемер, всему свое время, – сказал он, словно читая по моему лицу. – Всему свое время… Итак, девочка моя дорогая, мне нужно многое тебе рассказать и кое о чем тебя попросить. Сперва, впрочем, я бы хотел кое-что объяснить. – Мы сидели за столом лицом друг к другу, как бы заключенные в шар мягкого света и со всех сторон окруженные тьмой, лишь порой в полумраке поблескивало золотое тиснение на корешках книг. Но сами книги, которых в этой просторной продолговатой комнате с высокими потолками было великое множество, стояли темными молчаливыми рядами, словно тоже собираясь послушать рассказ Лорда-Хранителя.

Он произнес мое имя с такой нежностью, что меня это почти напугало. И был так же мрачен, как если бы его мучила сильная боль, – во время приступов лицо у него всегда становилось таким. А когда он заговорил, я увидела, что каждое слово дается ему с трудом.