Коллин Хоук - Пробужденный

Даже если я его не интересовала. Даже если я была беспомощной смертной девочкой, которая изо всех сил хорохорилась и пыталась не ударить в грязь лицом перед солнечным богом. Даже если он терпел меня только потому, что нуждался в моей силе. Я мысленно поклялась, что буду наслаждаться каждой минутой нашего общения – сколько бы оно ни продлилось. Прямо сейчас мои сны воплощались в явь, и я знала, что такая удача выпадает лишь раз в жизни. Что бы ни произошло дальше, я не забуду этого опыта до конца своих дней.

Я послушно пропустила Амона вперед. Несколько минут мы шли молча. С каждым шагом воздух становился все более горячим и душным, и хотя сияющая фигура Амона несколько отвлекала меня от печальных мыслей, я начала осознавать, что мы спускаемся в самое сердце пустыни. По шее и спине заструились ручейки пота. Я помахала перед лицом подолом футболки, надеясь разогнать спертый воздух шахты, но это не сильно помогло. В конце концов я попросила Амона сделать привал и приникла к минералке.

– Ты вообще не потеешь, что ли? – спросила я парня, утолив жажду.

– Я привык к египетскому зною. По сравнению с загробным миром воздух здесь чист и свеж, как в весенних садах по берегам Нила.

– Что-то твой загробный мир подозрительно напоминает ад.

– Он полон… своих испытаний, – туманно ответил Амон, вглядываясь мне в лицо. – Я могу помочь, – и он быстро отвел глаза, – если хочешь.

– А больно будет?

– Нет. Может, появится легкое ощущение сухости.

– Тогда давай.

Больше ничего не объясняя, Амон притянул меня за талию и хищно наклонился к шее.

– Т-ты что творишь? – запаниковала я, чувствуя, как по коже – совсем рядом с тем местом, где маячили губы Амона, – ползет капля пота. – Ты же вроде мумия, а не вампир!

Парень слегка отстранился и подул мне на шею – жест, от которого я с головы до ног покрылась мурашками.

– Просто постой минуту спокойно, – прошептал он, щекоча мне кожу дыханием.

– Гм… Ладно.

Амон снова что-то прошептал и приник губами к моей пылающей шее. Я невольно пискнула, но честно исполнила его просьбу и даже не шелохнулась. Я знала, что поступок Амона – в чем бы ни заключался его смысл – не имеет никакого отношения к романтическому влечению, но многое бы отдала, чтобы в нем все же оказался такой подтекст. Чем глубже мы спускались в гробницу, тем горячее становилось вокруг, но жар, который создавал между нами Амон, оставался неизменным с первого шага. И на этом жаре уже можно было печь блинчики.

Внезапно я почувствовала, как пот на лице и руках начинает остывать, а воздух вокруг становится сырым и вязким, словно в лесах Орегона, – благословенная перемена после жара пустыни. В следующую секунду я услышала шепот Амона, который так и стоял, наклонившись к моей шее:

– На вкус ты словно расплавленный мед.

Обещание стоять смирно было мгновенно забыто. Я обвила руками плечи Амона – но он уже выпрямился, вновь оказавшись на недосягаемой высоте. Мне страшно хотелось притянуть его обратно и продолжить начатый было разговор на языке тела, однако я смирила свои порывы и лишь хрипло поинтересовалась:

– Что ты сделал?

– Забрал из твоего тела лишний жар. Мне он не повредит – я привык к близости солнца.

– А я-то и не знала, – пробормотала я, когда мы двинулись дальше.

Теперь, когда он отстранился, мне даже стало зябко: то ли Амон забрал чересчур много тепла, то ли мое тело просто жаждало вновь ощутить его рядом.

– Спасибо, – наконец сказала я. Резкость, с которой парень отреагировал на мое прикосновение, здорово меня задела, и все же я не могла согнать с лица глуповатую улыбку. – Мне намного лучше.

Видимо, Амон заметил противоречие в моем настроении.

– Рад услужить, – ответил он холодно. – Идем, Юная Лилия, у нас мало времени.

Через несколько десятков метров туннель раздвоился, и Амон остановился у стены, чтобы свериться с иероглифами. Я с любопытством следила, как он водит пальцем по картинкам.

– Это карта. Те, кому известно лишь прямое значение символов, прочтут здесь очередную историю о фараонах и их битвах. Но тот, кто наделен знанием, поймет спрятанный под ними смысл. Видишь этот полумесяц?

– Ага.

– Это знак моего брата. Он говорит, что его могила спрятана в гробнице египетского правителя, который здесь упомянут.

– И как его зовут?

– Моего брата или правителя?

– Правителя.

– Не знаю. Но мы найдем его по этому символу. Рога полумесяца указывают вправо – значит, мой брат спит по правую руку от этого человека.

– Если его гробницу раскопали, мумии там может и не быть. Как мы тогда узнаем, в каком направлении он лежал?

– В его покоях должна быть потайная дверь, отмеченная тем же символом. Если мумии правителя уже нет, мы просто внимательно осмотрим стены и найдем дальнейшие указания.

– О’кей. И куда теперь – направо или налево? Анубис послал погребальный рог из твоей могилы, верно? Может, логичнее будет сперва разыскать ее и твои канопы?

Амон закусил губу.

– Давай все же начнем со старой гробницы моего брата. Если он там, мы быстро его разбудим, и он поможет найти третьего из нас. К тому же на этой карте ничего не говорится о месте моего захоронения.

Я пожала плечами и последовала за Амоном направо. Впрочем, наш путь продлился недолго: тоннель ухнул вниз под углом таким резким, что нечего было и думать о спуске на своих двоих.

– Прекрасно, – с сарказмом сказала я. – Что дальше? Скейтборд? Горка? Вагонетки?

– Что это за вещи? – нахмурился Амон.

– Ну, скейтборд – деревянная доска на колесиках. Вагонетки – маленькие колесницы, которые ездят по рельсам. А горка… Детская забава, вроде плавного спуска из гладкого металла. Внизу у нее обычно насыпан снег или песок, так что дети не ушибаются, когда доезжают до конца.

– Тогда я выбираю горку.

– Эй-эй, погоди! Там внизу щебенка, или камни, или булыжники… Или даже целые скалы! Нас сразу покрошит в капусту.

– Ты не могла бы передать мне воду, Лилия?

Я с готовностью вытащила из рюкзака бутылку – но Амон, к моему разочарованию, не стал ее пить, а просто вылил в шахту.

– А такая хорошая вода была, – расстроенно пробормотала я.

– Боюсь, мне снова понадобится твоя сила. Но на этот раз я тебя предупреждаю.

– О’кей. Хоть буду знать, к чему морально готовиться.

– Да, – сказал Амон, отводя взгляд.

Я мельком почувствовала поднявшиеся в нем эмоции. Теперь в них сквозила горечь, смешанная с сожалением и какой-то мрачной решимостью.

Амон отвернулся к провалу и снова принялся напевать себе под нос. Через пару секунд ему начал аккомпанировать шелест песка, к которому присоединился глухой стук камней. Постепенно шипение усилилось, и я, не сдержав любопытства, подкралась к краю шахты.