Коллин Хоук - Пробужденный

На языке сгустился привкус меди и соли. Я старалась держать рот закрытым, но то и дело забывалась и облизывала губы. Увы, это не принесло облегчения: дело кончилось лишь тем, что язык покрыла гадкая пленка каменной пыли.

Как бы я ни крутила головой, Амона и доктора Хассана нигде не было видно, поэтому я решила двигаться строго вперед. Меня направляли редкие вспышки света, которые возникали внезапно и безо всякого видимого источника, а затем так же бесследно исчезали. В отличие от маяков, которые направляют корабли и предостерегают рыбаков о коварных рифах, это сияние словно делало из меня приманку. Я не могла избавиться от ощущения, что из-за угла вот-вот вывернет какой-нибудь монстр, привлеченный светом.

Стоило этим вспышкам заплясать чуть в отдалении, я останавливалась и испуганно оглядывалась по сторонам, пока не убеждалась, что никакой опасности нет. Когда же они гасли, дрожь, едва заметно сотрясавшая гору, становилась отчетливее, и это тоже не добавляло мне душевного равновесия.

Я шла и шла, пока мой проводник-светлячок совсем не исчез. Я осталась в душной темноте, заживо замурованная в горе, без надежды на спасение. Я слепо сделала шаг вперед, потом другой. Дыхание выходило из груди судорожными всхлипами, и я уже подумала, что у этого пути вовсе не будет конца, – как вдруг гора расступилась, и я буквально вывалилась из стены.

Меня по-прежнему окружала темнота, но изменившаяся атмосфера не оставляла сомнений. Вес, все это время давивший мне на плечи, тоже пропал. Я ощутила легкое движение воздуха и, опустив гадючий камень, обернулась. Позади возвышалась сплошная стена. Я похлопала ее рукой и нашла камень безукоризненно твердым. Воздух колыхнулся снова, и моих ушей достиг неразборчивый шум. Затем я услышала доктора Хассана.

– Лилия! – звал он. – Идите сюда!

Я вытянула руку и сделала несколько осторожных шагов.

– Где вы? – жалобно спросила я.

Шум тут же возобновился. Но на этот раз он шел у меня из-за спины: кто-то или что-то тоже проламывалось через гору. Когда я обернулась, на меня уставились две ярко-зеленые точки.

– Лилия, – выдохнул Амон, опуская гадючий камень. – Ты в порядке?

– Я… да, в порядке. Кажется.

Амон поспешно положил руку мне на плечо, и меня осыпало светлой пылью, похожей на тальк. Я сразу раскашлялась и принялась стряхивать ее с одежды. Похоже, этап «Чистая Лили в чистой футболке» в очередной раз закончился раньше срока.

Впрочем, Амона это не беспокоило. Взяв меня за руку, парень снова «включил» внутреннее свечение, и я наконец увидела, что мы в огромном подземном гроте.

– Доктор Хассан? – окликнула я, заметив движение поодаль.

Археолог ползал по полу, методично охлопывая его ладонями.

– Еще немного, еще чуть-чуть…

– Что вы ищете? – поинтересовалась я, подойдя ближе.

– Вот это. – Доктор Хассан поднял толстую почерневшую палку и начал возиться с одним ее концом.

– Факел?

– Да. – Тут он наконец заметил исходящее от Амона сияние и на секунду лишился дара речи. – Увы, простые смертные не одарены таким внутренним огнем! – Он поднял факел и наконец выпрямился. – Не возражаете?..

– Ну что вы, – ответил Амон.

– Где мы? – прошептала я, нервно оглядываясь по сторонам.

– По-прежнему в Оазисе священных камней, просто глубоко в горе, – ответил доктор Хассан. – Если вы прислушаетесь, то даже уловите шум водопада. Я спрятал брата Амона за ним.

Археолог запалил факел, и Амон тут же погасил собственный свет – видимо, чтобы сберечь энергию.

– А ты тоже видел странный свет в горе? – спросила я Амона, пока он помогал мне обойти большое скопление сталагмитов.

– Он виден лишь через истинный гадючий камень, – ответил вместо парня доктор Хассан. – Это отблески солнца, незримо проходящего через отверстие.

– Дорога, проложенная солнечным богом, – кивнул Амон.

– В каком-то смысле. Великие визири передавали этот трюк из поколения в поколение. Но чтобы вызвать такой свет, нужно оказаться в правильном месте в правильное время.

– Это что-то вроде киношного египетского трюка с зеркалами? – полюбопытствовала я, гадая, сколько в этом фокусе от науки – и чистой магии.

– Не совсем. Солнечная дорога – куда больше, чем игра света. Видите ли, ученые полагают, что дыры в гадючьих камнях естественным образом вымываются водой. Древние люди верили, что это застывшая змеиная слюна, и приписывали ей разные чудодейственные свойства. Но жрецы знают истинную природу этих камней. А вы, Великий… – и доктор испуганно запнулся на полуслове. – То есть Амон?

– Признаться, нет.

– Тогда, если позволите, я развлеку вас небольшим рассказом, пока мы ищем вашего брата.

– Продолжайте, визирь, – великодушно предложил Амон.

– Видите ли, богиня Исида…

– Жена Осириса? – уточнила я.

– Верно. Когда ее муж отправился в загробный мир, она не сумела смириться с разлукой.

– О, эту историю я знаю! Она отравила Амона-Ра и обманом выпытала у него истинное имя.

– А вы помните, как именно она его отравила? – спросил археолог.

Я на секунду задумалась – а потом торжествующе щелкнула пальцами.

– Змеиный укус!

Доктор Хассан вскинул брови, явно впечатленный познаниями американской школьницы в древнеегипетской мифологии, и я рассеянно махнула в сторону Амона.

– Это все он. По мере сил занимается моим образованием.

– Я вижу.

– Я помню, что Исида добилась свиданий с мужем, но какое отношение это имеет к гадючьим камням?

– Змее, напавшей на Амона-Ра, удалось скрыться от его гнева. Но, укусив бога, она нечаянно впитала часть его солнечных сил. В итоге потомство этой конкретной змеи обрело способность светиться в темноте. Долгие годы они прятались в самых потаенных местах, чтобы солнечный бог не вспомнил о нанесенной обиде. Истинный гадючий камень – это окаменелые остатки их голов. И когда вы смотрите через ее глаз, то обретаете способность не только видеть в темноте, но и просачиваться в самые узкие щели, куда не смог бы проникнуть даже взгляд солнечного бога.

Камень у меня в руке неожиданно налился холодом. Я с трудом сглотнула – и чуть не вскрикнула, когда он выскользнул из моих ослабевших пальцев. Шлепнувшись в пыль, он так и остался лежать на земле, скалясь на меня снизу змеиной улыбкой и словно подмигивая. Я не сдержалась и принялась вытирать руки о футболку, потрясенная мыслью, что моим проводником в горе был змеиный череп.

В свете факела камень чуть дрожал и извивался, как будто собираясь обрасти плотью. Через пару секунд я осознала, что это лишь игра света на древних костях, но первое гнетущее впечатление не исчезло.

Амон наклонился поднять голыш, но песок под его пальцами вдруг шевельнулся и образовал в земле неприметную впадину, в которую и провалился мой гадючий камень. При ближайшем рассмотрении она оказалась глубже вытянутой руки. Амон решил было прибегнуть к магии, но потом передумал и обратил ко мне успокаивающую улыбку.