Рик Янси - Тринадцатый Череп

Минуты через две запикал цифровой замок и в кабинет вошел доктор Мингус. Существа заняли позиции у двери.

Я сидел на смотровом столе, а руки держал за спиной.

– Вам надо кое-что знать, – сказал я доктору.

Он глянул на Существ и снова повернулся ко мне.

– О силе, которая заключена в моей крови, – продолжил я. – Об этом даже в АМПНА неизвестно. Знали только рыцари, но они все умерли. Вы должны узнать об этом до того, как вскроете мой череп.

– Ну? Я слушаю.

– Не при них, – сказал я и мотнул головой в сторону двери.

Маленькие глазки доктора стали еще меньше.

– Вам правда лучше об этом узнать, – настоял я.

Мингус махнул Существам, чтобы вышли. Щелкнул дверной замок. Мы остались одни.

– Есть опасность взрыва, – сообщил я.

– Взрыва?

– Если слишком много моей крови соприкоснется с воздухом, то она может… э-э… не знаю, как это по-научному… может, так – стремительно расшириться?

– По-научному это и значит взорваться.

Я кивнул:

– Точно. Как бомба.

Мингус рассмеялся. Смех у него был неприятный. Не злодейский утробный хохот, а мерзкое такое хихиканье, как у свихнувшегося ученого. Я знаю, это стереотип, но стереотипы рождаются неспроста.

– Тяжелый вчера был денек. И как сегодня наше самочувствие? – осведомился Мингус.

– Спал хорошо, только сон приснился странный: какой-то старик вытащил из головы свой череп. А потом я узнал о спецустройстве номер тысяча тридцать один. Думаю, вы не станете вытаскивать эту штуку, когда будете рыться внутри.

– Не стану.

– Это плохо. Можно поговорить о фронтальной лоботомии?

– Тебе эта идея не нравится?

– Лучше бутылка. [13]

Никакой реакции. Даже не хихикнул.

– Это старая шутка, – пояснил я.

– Не понял ее, – отозвался Мингус.

«Поймешь».

– Как поживает рука?

– Дико болит.

Доктор встал у меня между колен.

Шаг первый: откупориваю бутылку.

– Давай посмотрим.

– Давайте, только предупреждаю, там что-то мерзкое.

– Я врач, Альфред, мне не привыкать.

– Тогда получай! – Я выставил руку и прыснул из бутылки в его глазки-бусинки.

Мингус машинально закрыл лицо ладонями и отступил на пару шагов. Я спрыгнул со стола, развернул доктора кругом, опустил его руки по швам и накинул на шею петлю. Потом уперся коленом в зад и уложил его на пол, а сам улегся сверху и начал закручивать мою самодельную гарроту. Каждый поворот затягивал на толстой шее петлю. Я вращал гарроту, пока его крики о помощи не перешли в хрипы и еле слышное бульканье.

Все произошло очень быстро. Я прыснул ему в глаза мочой и уже через пятнадцать секунд шептал в его покрасневшее ухо:

– У меня всего два вопроса. Первый: жить хочешь?

Мингус сумел кивнуть, и его холодная потная шея вздулась под костяшками моих пальцев.

– Хорошо. И второй: Где она?

– Ты не сможешь… ты не пройдешь мимо охраны…

Я повернул обломок вешалки еще на пол-оборота.

– По коридору! Два раза направо, налево и направо. Первая дверь слева, вниз по лестнице, комната двести два!

– Ясно. Направо, налево дважды, направо…

– Нет! Направо-дважды-налево…

– Я и говорю: дважды налево!

– Нет, направо!

– Один раз?

– Два! Два раза направо!

– И потом налево?

– Да!

– То есть первое дважды – это про направо, а не налево?

– Да, да! И дальше снова направо!

Я слез с Мингуса и потянул за гарроту:

– Вставай. Медленно. Хорошо. А теперь пошел к двери. Тоже медленно.

– Они вооружены. Тебе мимо них не пройти, – прохрипел Мингус.

– Я и не собираюсь мимо них проходить. Это они пройдут мимо меня.

Итак, мизансцена: стоишь в коридоре у запертой двери, болтаешь с напарником, таким же головорезом. Базарите, например, о детях или планах на отпуск, обсуждаете последнюю серию «Закона и порядка» или ржете над третьей «Невыполнимой миссией» (как будто Том Круз и правда секретный агент, вся эта чушь происходит на самом деле, а в Голливуде знают, как готовятся специальные операции). Потом вдруг слышишь, как пикает цифровая панель на стене, и запирающий механизм начинает поворачиваться на хорошо смазанных осях. Ты отступаешь и ждешь, что сейчас выйдет босс с кандидатом на лоботомию, с этим верзилой-пацаном, у которого в волосах седые пряди и странные, серые в крапинку глаза. Но дверь не открывается. Док набрал код, но не выходит. Почему?

Вы с напарником таращитесь друг на друга. Он типа говорит: «Эй, не пялься на меня». Ты тормозишь еще пару секунд, держа руку на «глоке» девятого калибра, закусываешь губу и прикидываешь, сколько надо выждать, прежде чем действовать. Минуту. Две. Две с половиной.

«Может, Кропп напал на дока? – спрашиваешь себя. – Или док передумал выходить? Зачем открывать дверь, если не собираешься выйти?»

Ты киваешь напарнику: «Заходим». Тот поворачивает дверную ручку. Распахивает дверь. К дальней стене летит какое-то смазанное белое пятно. Это доктор Мингус на стуле с колесиками катит по гладкому полу, вращаясь вокруг своей оси, и полы его халата хлопают, словно крылья.

Пацана нигде нет.

Ты вбегаешь в смотровую, пистолет наготове, твой мозг отмечает вопль Мингуса:

– За дверью, идиоты! Он за дверью!

Ты замираешь посреди комнаты, но уже поздно. Хлопает дверь – пацан сбежал.

Он по ту сторону. Там, где панель замка.

Я со всей силы ударил обломком вешалки по цифровой клавиатуре. Существо-один и Существо-два колотили в дверь и ревели, как будто могли убедить меня отпереть замок.

– Стреляй по замку! Стреляй! – орал первый.

Я побежал по коридору, выбирая повороты:

– Правый, правый, левый, правый… Пэ, пэ, эл, пэ. Пресли, Пресли, Леннон, Пресли. Правда, правда, ложь и правда!

У двести второй комнаты стоял охранник. Его черный комбинезон поблескивал под флуоресцентными лампами. Охранник в моем плане не фигурировал, а времени на пересмотр не было, так что пришлось довериться инстинкту и личному опыту, совершив то, что я всегда делал в безвыходных ситуациях.

Я бросился на охранника. Он сумел выхватить из кобуры пистолет, но выстрелить не успел. Я врезался в него, схватил за руку с оружием и что было мочи ударил кулаком под дых. Потом развернул его, ткнул лицом в стену и принялся заламывать руку до самых лопаток, пока он не выронил пистолет.

Я подобрал его и произнес всего одно слово:

– Код.

– Пошел ты, – выдохнул охранник.

Я отпустил его, отступил на шаг и прицелился ему в голову. Охранник повернулся ко мне лицом, уперся ладонями в колени и попытался восстановить дыхание.

– Пристрелю, – пообещал я.

– Ага, как же.

Я шмальнул ему в ступню.

Охранник упал, я перешагнул через него к двери под номером двести два и повторил:

– Код. Или прострелю колено.

Эшли пряталась за дверью. Когда я ворвался в комнату, она бросилась на меня с металлическим табуретом, явно намереваясь разбить мне голову, но, когда узнала, остолбенела.