Питер Бретт - Дневная битва

– Отходим! – крикнул он зычно. – Берегите головы, но поскорее возвращайтесь к великой метке! На сегодня дело сделано!

Он еще дважды начертил тепловые и ударные метки, испепелил стаи демонов и заново расчистил пути к отступлению. Метки были те же, какими пользовалась Лиша для извлечения атмосферной влаги, когда хотела полить сад, – с их помощью он утопил свору огненных демонов, что сорвались в погоню. Они попадали на землю, корчились, дымились и захлебывались, а сверкающие глаза потемнели.

Когда люди оказались в укрытии, Арлен повернулся к горам камней и бревен, что собрали подземники, сызнова зарядился силой и принялся их громить.

Он Втянул столько, что замигала и потускнела вся сеть. Горло и нос Арлена ожгло огнем, будто он съел пригоршню жгучего красийского перца. Мышцы заломило, ногти раскалились. Он моргнул, и пересохшие глаза отозвались острой болью.

Однако заготовки еще остались, и Арлен вобрал больше энергии, но тут все почернело, и он почувствовал, что падает.

«Забыл про дыхание», – подумал он перед тем, как грянуться оземь.

Лиша работала во временном лазарете Нового Райзона, когда засверкали вспышки. Она отчаянно старалась залатать грудь раненого, но дважды приходилось прервать работу и склониться над ним, чтобы прикрыть телом рану, пока здание дрожало от взрывов, а с балок сыпалась труха. Снаружи равно ликовали и вопили от страха.

– Что там творится, во имя Недр? – осведомилась она.

– Я выясню, госпожа. – Уонда схватила лук, радуясь возможности что-то сделать.

Она вернулась через несколько минут.

– Госпожа, скорее бегите туда!

Лиша даже не взглянула на нее, она отчаянно пыталась пережать кровоточащую артерию скользкими пальцами.

– Я немного занята, Уонда. Что случилось?

– Вы нужны срочно! – не унималась Уонда.

Ее настойчивость вынудила Лишу поднять наконец глаза. Лицо Уонды побелело от страха.

– Избавителю плохо!

При этих словах встрепенулись все.

– Не может быть! – вскричала какая-то женщина; другие подняли вой.

Лиша посмотрела на разверстую рану – хлопот с ней оставалось невпроворот.

– Я не могу… – начала она, но Аманвах накрыла ее руку своей.

– Иди, – сказала дама’тинг. – Я разберусь.

Лиша уставилась на нее:

– Разве ты…

– Я лечила раненых шарумов с семилетнего возраста, госпожа, – оборвала ее Аманвах. – Ступай.

Лиша кивнула, вытерла тряпкой руки, подобрала юбки и поспешила за Уондой.

– Рассказывай, что знаешь, – велела на ходу.

– Говорят, он объявился в небе, – сказала Уонда. – Метал огонь и молнии, как сам Создатель, и прикрывал отступление. Но потом великая метка потускнела, и он упал.

Она подавилась последним словом и утерлась рукавом. Лиша ни разу не видела великаншу плачущей, и это зрелище лучше, чем что-либо, передало серьезность ситуации. Травница ускорила шаг и добралась до толпы, уже запыхавшись.

– В стороны, дорогу госпоже Лише! – заорала Уонда, но ждать не стала, принялась расшвыривать людей и освобождать путь.

В центре круга оказалась Ренна, она стояла на коленях подле Арлена, который неподвижно лежал на булыжниках. Его голова покоилась в луже крови. Гаред и еще несколько лесорубов, что сдерживали натиск зевак, быстро расступились и пропустили Лишу.

– Ты раньше на мне помрешь, Арлен Тюк! – кричала Ренна и сжимала его руку, но Арлен не отвечал.

– Он жив, – сообщила Лиша, отыскав слабый и неровный пульс.

Череп раскололся в месте удара о камни, и она нащупала паутину разбежавшихся трещин. Из кожи торчали отломки костей. Он сломал плечо и ключицу, раздробил ребра, таз…

Но кровотечение прекратилось.

– Ночь, – выдохнула Лиша. – Он уже поправляется!

– Плохо, что ли? – взглянула на нее Ренна.

– Плохо, если все заживет в перекореженном виде. Его нужно на операционный стол. Гаред! Можешь его поднять? Осторожно!

Гаред шагнул, но Ренна отпихнула его, как пушинку, и подняла Арлена нежно, словно грудного младенца.

– Все будет замечательно, – пообещала она сквозь слезы.

Следующий час Лиша, Дарси и Ренна вправляли кости. Дарси дважды пришлось ломать неправильно сросшиеся. Арлен оставался без сознания, и это было бы к лучшему, если бы не травма головы.

Гаред сунулся к ним, когда небо наконец осветилось солнцем.

– Жить будет?

Лиша вытерла со лба пот и пожала плечами:

– Мы сделали, что могли. Он жив и быстро поправляется – осталось ждать, когда сам очнется.

«Но кем?» – подумала она. Череп треснул, как яйцо, и, хотя переломы срослись у нее на глазах, невозможно судить о тяжести травмы. Если слишком тяжелая, не поможет и магия…

«Травница должна не только уметь сообщить о беде, – наставляла Вруна, – но и знать, когда это сделать». Если люди – даже Ренна – узнают, что Арлену грозит необратимое поражение мозга, Лощину охватит недопустимая паника.

Гаред кивнул и вышел. Вскоре пожаловал Тамос. Он был забрызган ихором, его волосы слиплись от пота, а эмаль кое-где раскололась, но граф держался молодцом. Лиша испытала слабое облегчение и ухватилась за добрую новость, но спросила о плохом:

– Сколько убитых?

Тамос покачал головой:

– Подтвержденных уже сотни, но без вести пропало больше тысячи. Мы только начали собирать останки, покинутые в ночи, и пересчитывать тех, кто в лазарете. Я думал, что капитан Гамой погиб, пока не увидел его в гипсе.

– Его вышибли из седла, – кивнула Лиша, – но доспехи зацепились за луку, и конь доволок его до великой метки. У него перелом тазобедренного сустава и сотрясение мозга.

– Ходить будет? – спросил Тамос.

Лиша пожала плечами:

– Насколько я могу судить – да, но нам было некогда заостряться на мелочах, ваша светлость. Главное – сохранить людям жизнь.

Она не сказала о демоновых костях, которые израсходовала на спасение Гамона. Граф ей далеко не безразличен, и она верила в его искреннюю заботу о народе, но еще не была готова признаться в умении исцелять при помощи магии. Из всех, кто работал в импровизированной лечебнице, таким мастерством владели только она и Аманвах. Хора не хватит на всех, да и не каждому понравится идея лечиться магией подземников.

Тамос подступил к ней и сжал ее плечи могучими руками. Она на миг прильнула к нему и осознала, насколько устала.

– Вам надо отдохнуть, – откликнулся Тамос.

Лиша встряхнулась и высвободилась из соблазнительных объятий.

– Я многим нужна, ваша светлость. Если думаете, что я стану сидеть и растирать ноги, пока люди ждут, вы меня вовсе не знаете. Уйдите, пожалуйста, и дайте заняться делом.