Питер Бретт - Дневная битва

Инэвера вылила на кости остаток его крови и встряхнула их со словами, которые Джардир слышал неоднократно:

– Эверам, Дарующий Свет и Жизнь, молю тебя, подари сей недостойной слуге знание того, что грядет. Скажи мне об Ахмане, сыне Хошкамина, последнем из рода Джардира, седьмого сына Каджи.

Она бросила, и кости широко раскатились, а символы образовали пульсирующий узор, который он не надеялся оценить.

– Сегодня ты принесешь дама’тинг могущественный дар, – сообщила Инэвера.

– Любезно с моей стороны, – обронил Джардир.

Он не заметил по жене обмана, но это не означало, что дар будет принесен добровольно и его не выманят хитростью.

Инэвера ничем не показала, что услышала.

– Сегодня ночью ты приобретешь воинов, но потеряешь других днем.

– Приобрету ночью? – переспросил Джардир. – Потеряю днем? Как это возможно?

– Не знаю, – ответила Инэвера.

Но по ауре Джардир увидел, что сказана лишь полуправда, и ему пришлось подавить гнев. Что у нее за тайны? Как ему привести свой народ к победе, если родная жена утаивает что-то о его воинах?

Как часто случалось в последние недели, его мысли переключились на Лишу Свиток. Эта женщина бывала в своем роде занозой, но он не верил, что хоть раз ему солгала. Была бы рядом она, а не эта… туннельная гадюка.

– Завтра, вскоре после восхода солнца, нежданный вестник принесет дурные новости, – продолжила Инэвера.

– Такое происходит ежедневно, – бросил Джардир и потерял интерес.

Инэвера покачала головой:

– Этот прошел через смерть, чтобы доставить послание.

На сей раз Джардир насторожился и посмотрел на нее; она же щурилась на кости.

– Его сообщение причинит тебе боль.

Он не увидел обмана, но ее аура колыхнулась. Выражение лица не изменилось, но Джардиру все было ясно как день.

Сострадание. Она не знала, в чем дело, но ее сердце воззвало к нему, когда стало понятно, что мужу сделают больно. Его боль – ее боль.

Гнев исчез, и он нежно прикоснулся к ее лицу. Она взглянула в ответ, и никогда ее аура не сияла так ярко.

Что бы она ни испытывала, когда бы ни предавала его, – она любит.

«О моя дживах ка, – скорбно подумал Джардир, – как я тебя обидел!»

– Избавителя нельзя беспокоить, хаффит!

До слуха Джардира донесся рык Хасика, тот проник сквозь завешенные стены и дверь опочивальни Инэверы. С Короной на голове Джардир мог услышать даже ветер, что колеблет крылья птиц высоко в небесах, а его аджин’пал – человек не из тихих.

Он сел и разбудил Инэверу.

Аббан.

С улыбкой посмотрев на Инэверу, Джардир попытался передать всю свою любовь к ней, но знал, что цели не достигает. Ее ответная улыбка была искренней, а аура отразила его любовь с не меньшим пылом.

Он снова поцеловал ее:

– Долг призывает меня, любимая.

Жена кивнула и помогла ему облачиться в одежды, после чего стала искать собственные. Одевшись, они покинули опочивальню и вернулись в тронный зал.

Тот опустел – что неудивительно после урока Асома. Джардир потянул носом, вобрал запах крови Дамаджи, которая запятнала ковер.

Указал на несколько капель:

– Ичах.

Принюхался снова, повернулся и показал на участок в нескольких шагах:

– Кезан.

Инэвера кивнула, вынула из мешочка специальные тряпицы и аккуратно собрала как можно больше крови для своих заклинаний. Если его Дамаджи устроят заговор после такого унижения, Джардир желает об этом знать. Его сыновья из Джама и Ханджин еще носят бидо най’дама, но он воспитает их сам, если того потребует объединение племен.

Он взошел по ступеням на Трон черепов, откинул меченый плащ и сел. Дождался Инэверы, которая устроилась ниже, и громко хлопнул в ладоши. В дверях возник Хасик и низко поклонился.

– Введи Аббана, – велел Джардир.

На лице Хасика написалось удивление, но он кивнул, и через секунду на пороге появился тучный хаффит и склонился низко, насколько позволил костыль.

– Аббан, друг мой! – Джардир поманил хаффита.

Инэвера подвинулась, и ему было незачем смотреть на ее ауру, чтобы понять чувства. Он видел ауру Аббана и знал, что и хаффит испытывает то же самое к его первой жене.

«Не важно, – подумал он. – Пусть учатся терпеть друг друга».

Аббан остановился у подножия трона, но Джардир махнул ему, чтобы подошел ближе.

– Можешь подняться на три ступени, – улыбнулся он, – по числу ног.

Аббан усмехнулся и постучал по ноге костылем:

– Мои жены скажут тебе, что в таком случае я могу взойти и на четвертую.

К удивлению Джардира, Инэвера рассмеялась, и Джардир кивнул:

– Я помню тебя еще в бидо и думаю, что жены льстят тебе, но мне приятен смех Дамаджах. Можешь подняться на четвертую.

Аббан поспешил повиноваться и не испытывать судьбу.

– Мы обсудили твой план и находим его здравым, – сказал Джардир. – Мы атакуем Доктаун на первый снег. Начинай подготовку, но никому ни слова.

Аббан поклонился.

– Чем дольше все останется в тайне, тем меньше вероятности, что лактонцам придется бежать. Будь моя воля, то даже твои полководцы не знали бы ничего до сигнала к атаке.

– Хороший совет, – согласилась Инэвера.

Джардир кивнул:

– Но ты пришел не поэтому, Аббан, а я тебя не звал. Что выманило тебя из паутины?

– Мои люди сделали… тонкое открытие, – произнес Аббан и быстро зыркнул на Инэверу.

Джардир вздохнул. Неужто никому нет веры при его дворе?

– Говори.

Аббан опять поклонился и сунул руку в карман красивого бурого жилета, который носил поверх цветастой шелковой рубахи. И вынул кусок серебристого металла.

Инэвера застыла, да и Джардир узнал его сразу. Он спрыгнул с трона и выхватил его у хаффита, но не продержал и секунды, потому что Инэвера, в свою очередь, отобрала металл у него, поднесла к свету и принялась рассматривать со всех сторон.

– Это тот самый металл, из которого изготовлены Копье и Корона Каджи, – произнесла она и выдала тоном все свои мысли.

Аббан кивнул:

– Наши металлурги давно пытались постичь секреты артефактов первого Избавителя. Для золота слишком бледные, но также не из платины и не из серебра. Нашей лучшей догадкой было белое золото – сплав чистого золота и никеля. Базарные ювелиры применяли его веками.

Хаффит улыбнулся:

– Оно дешевле золота, но продается почти вдвое дороже глупцам, которые считают его экзотическим. Вот это, – он показал на кусок, – электрум.

– Электрум? – переспросил Джардир.

– Естественный сплав серебра и золота, как мне сказали, – пояснил Аббан.

Глаза Джардира сузились.

– Кто сказал?

Аббан повернулся и звучно, как недавно Джардир, хлопнул в ладоши. В дверях мгновенно нарисовался Хасик.

– Введи нашего гостя, – велел Аббан.

Хасик свирепо уставился на него, но Джардир не отменил приказа, и он исчез, а затем ввел райзонца. Тот был стар и щурился на свет, лицо и кисти перепачканы. В руках держал шляпу.