Питер Бретт - Дневная битва

Однако отныне он стал кай’шарумом, ему предстояло вести людей в ночной бой. Инэвера не сильно боялась за способность Ахмана противостоять алагай, но его мастерство и доблесть быстро заметят другие кай’шарумы и шарум ка. Дама, возможно, и не убоятся столь многообещающего воина, прошедшего их собственную подготовку, – до поры, но более могущественные шарумы увидят в нем угрозу своему положению. Шарумы не вершили дела посредством ядов и скрытых ножей, но стоит ему проявить слабость, и они набросятся на него, подобно стае волков.

Она должна быть рядом, ежедневно вычислять его шаги и отгонять смерть. Он нуждается в ней, а Красии – в нем. Избавитель не обойдется без узды.

«Сделай его мужчиной».

Эти слова аукнулись ей, когда она принудила Ахмана к обручению, а трепет, который испытала после первой ночи, связал ее не только с Эверамом. Невежественный и всего несколько лет назад немногим отличный от дикаря, Джардир теперь обсуждал тактику, стратегию и философию с мудрейшими дама, а в шарусаке не знал себе равных.

И он был красив. Она томилась по нему долгие часы, пока наблюдала, как он вырастал из бидо и превращался в зрелого мужа. Ей не терпелось расплести на брачном ложе собственное бидо и впредь уже никогда не завязывать проклятую штуку.

Инэвера дошла до покоев Кеневах и увидела Энкидо, тот нес караул. Волосы евнуха-шарума уже тронула седина, но он остался силен и опасен – единственный мужчина на свете, посвященный в боевые секреты дама’тинг из рода Каджи. На занятиях он разрешал женщинам победить себя, чтобы показать, как правильно выполняется прием, но Инэвера внимательно наблюдала за ним и видела, насколько он собран. Любая дама’тинг, которая недооценивала Энкидо, была идиоткой.

Она обратилась к нему на тайном языке евнухов, проворно говорила пальцами и позой выказывала уважение, но не почитание.

В конце концов, он – евнух.

«Мне нужно поговорить с дамаджи’тинг», – сообщили пальцы.

Энкидо поклонился.

«Я доложу ей, госпожа», – ответили его руки. Он постучал в дверь и вошел, когда Кеневах откликнулась. Мгновение спустя появился вновь.

«Дамаджи’тинг велит подождать в прихожей. – Он указал на застланный шелком диван. – Выпьешь чего-нибудь освежающего?»

Инэвера покачала головой и махнула рукой – дала понять, что разговор окончен. Евнух вновь уподобился мраморной статуе и застыл перед дверью Кеневах. Инэвера прождала почти час – с удобством, но на виду у всех, кто проходил мимо.

Она сжала губы. Снова бессмысленная чайная политика. У Кеневах никого нет. Она заставляла Инэверу ждать прилюдно, дабы продемонстрировать власть.

Наконец звякнули колокольчики, и Энкидо подал знак, что можно войти. Инэвера прошла через портал, евнух закрыл за нею дверь. Инэвера глубоко поклонилась. Окна в кабинете дамаджи’тинг были забраны толстыми бархатными шторами и не пропускали солнечный свет. Вместо него багровел меточный.

– Ты не часто почитаешь меня визитом, младшая сестра. – Лицо Кеневах оставалось непроницаемо.

– Меня задерживали неотложные дела, дамаджи’тинг, – объяснила Инэвера, – а твое время слишком ценно, чтобы тратить его впустую.

– Неотложные дела, – буркнула Кеневах. – Можно узнать какие? Твои навыки безупречны, но ты, несмотря на это, редко бываешь во дворце и при дворе. Даже в больничном шатре проводишь ровно столько времени, сколько требуется, и ни секундой дольше. Мои осведомители доложили, что ты не пропустила в городе ни одного закутка, даже на территории других племен.

«Я пускала кровь юношам в поисках похожих на Ахмана, – подумала Инэвера. – Избавителем не рождаются. Его создают».

Она пожала плечами:

– Я должна была познакомиться с Копьем Пустыни и его жителями, чтобы лучше служить им.

– Это не красит, – заметила Кеневах. – А заходить на территорию других дама’тинг – опасно.

– Опаснее, чем гулять нашими коридорами? – парировала Инэвера.

Кеневах поджала губы. Это не означало, что она стояла за покушениями на жизнь Инэверы, но показало, что ей о них известно.

– Что же привело тебя ко мне нынче, раз мое время так драгоценно?

Инэвера поклонилась:

– Я решила выйти замуж.

Кеневах подняла брови:

– Да неужели? Сейчас? И кто же сей везучий дама? Может, Хеват? Или ты выйдешь за Бадена, поскольку определенно не интересуешься мужским обществом?

У Инэверы перехватило дыхание. Да, шпионы у Кеневах имелись всюду, но о многом ли она догадалась? Колдовское восстановление девственности, скорее всего, осталось тайной, но тот факт, что евнухи ни разу к ней не входили – за исключением слишком старых, чтобы владеть копьями, – не скроешь. В основном ее посещали най’дама’тинг. Это создало ей репутацию любительницы юных дев.

– Он – не духовное лицо, дамаджи’тинг, – ответила Инэвера. – Он шарум.

– Шарум? – удивилась Кеневах. – Еще забавнее. Мальчик, которого ты переправила в Шарик Хора?

Выдержка, присущая дама’тинг, на миг покинула Инэверу, и она испугалась, что слишком многое выдала взглядом, но старуха рассмеялась:

– По-твоему, я дура, девонька? Допустим, это не ты вызвала святую вонь во дворце Каджи, когда отказала мальчишке в черном. Но ты столько времени провела в катакомбах, наблюдая за его подготовкой, что не заметил бы только слепой.

Кеневах воздела древний набор костей:

– А у меня тоже есть кости.

У Инэверы зачесались пальцы взяться за мешочек с хора. Самые могучие сразят старуху таким зарядом магии, что моментально убьют. С черным покрывалом или нет, но, раз кости не назвали другую, Инэвера немедленно предъявит права на трон дамаджи’тинг, хотя ей, скорее всего, придется убить Кеву и еще нескольких, чтобы его удержать.

«У меня тоже есть кости», – заявила Кеневах. Это не только напоминание о способности предсказывать, но и угроза. У Инэверы имелась горстка хора, собранная с момента получения покрывала. У Кеневах – сотни. Без сомнения, она окружила себя невидимой для Инэверы защитой и неудачное покушение повлечет за собой только один результат.

Она расслабилась, и Кеневах кивнула и ссыпала кости в мешочек.

– Ты не посоветовалась со мной о совместимости.

– Я справилась у костей.

В глазах Кеневах мелькнул гнев, хотя лицо осталось бесстрастным.

– Ты не справилась у меня. Вдруг ты неправильно прочла расклад? Дамаджи’тинг не вступали в брак уже тысячу лет. Наш муж – Эверам. Тебе и правда не нужен мой кабинет?

– Эведжах’тинг не запрещает брак тем, кто надевает черный платок, – возразила Инэвера. – Пусть это случается редко, не важно. Кости велели родить ему сыновей, и я рожу – в согласии с Законом Эведжана.

– Зачем? – настойчиво спросила Кеневах. – Что особенного в этом мужчине?